— Лита, ты скоро? Я тоже хочу переодеться! — прервал мою усиленную работу мысли немного недовольный возглас Роллона, продрогшего в сырой одежде.

— А, да… сейчас иду, — отправив грязную одежду домой, я вышла из кустиков, и они счастливо развеялись за моей спиной. — Ой… извини, я совсем забыла про то, что ты тоже хотел сменить одежду…

Роллон вяло махнул рукой, создавая свои собственные кусты, получившиеся тоже какими-то вялыми и на вид не очень-то живыми. Радостно убежав туда переодеваться, он оставил меня и Лентарна в гордом одиночестве.

К счастью, ждать пришлось недолго — Роллон управился с одеванием гораздо быстрее меня, так что уже минут через десять мы вышли на улицы столицы, до сих пор кипевшие жизнью. Разве что с наступлением вечера людей стало немного меньше. Зато остальное население резко увеличилось. Во всяком случае, эльфы, днем работающие в своих лавках и конторах, с наслаждением вылезли под звезды и луну. Компанию им составили гномы, до сих пор слегка недолюбливающие солнечный свет, хотя вред он мог наносить только их предкам. В некоторых углах улиц можно было увидеть даже смешанную гномье-эльфийскую компанию, что само по себе являлось диковинкой — эти две расы друг друга на дух не переносили, и если торговые отношения, скрипя зубами, еще поддерживали, то о личных не могло быть и речи. Однако, гляди ж ты… вот что значит — дружба между народами, о которой очень много лет мечтали известнейшие земные вожди.

По пути встретились и орки, и гоблины, и много еще разных разномастных компаний, так что я смогла воочию убедиться в том, что даже уже полностью скатившееся за горизонт солнце не мешало жизни бить ключом. Темно на улицах не было, даже наоборот — слишком светло, поскольку город освещался, где фонарями, а где попросту сгустками холодного магического огня, висевшими в воздухе. От многочисленных каналов, серебристой паутиной опутывающих город, веяло прохладой, по набережным неторопливо прогуливались влюбленные парочки, примерно столько же пар расположилось в лодках, покачивающихся на водной глади, причем в основном лодки покачивались под мостами и в глухой тени, куда не доставал свет фонарей и огней.

Я вдохнула свежий, напоенный запахом моря и свободы воздух полной грудью, взглянув на мужчин, в нерешительности остановившихся на набережной.

— Почему мы встали?

— Решаем, куда идти.

— А какая разница? — удивленно спросила я. — Толком город никто из нас не знает, так что идти абсолютно все равно куда.

— Так уж и все равно? — усомнился Лентарн.

— У меня… есть одно предложение.

— Какое? — на меня сразу же устремились два любопытных взора.

— Пойдемте сначала заглянем в «Обжору», я хочу есть.

— Что это? — немного настороженно уточнил Роллон, впрочем, горячо поддержавший мое начинание.

— Самая известная в городе корчма. Надеюсь, что там еще есть свободное место.

— Половина одиннадцатого ночи? Вряд ли, хотя попробовать стоит. Вот только проблема одна.

— Какая? — тут же осведомилась я.

— Ни у кого из нас с собой нет денег, а телепортировать их не удастся — перехватят по дороге, в любом случае.

— Я же брала с собой деньги… но их смыло волной…

— Мой кошелек там же, где и твой, — согласно кивнул Роллон.

— А я деньги с собой не брал, — развел руками эльф.

— Чудесно. Идти домой слишком долго, тогда мест точно не будет. У меня есть идея, — внезапно выпалила я. Идея и вправду пришла, но уж очень какая-то сумасбродная.

— Излагай, — Лентарн уселся на холодный парапет набережной и внимательно взглянул на меня.

— А мы кого-нибудь ограбим.

— Кого, например? — что самое интересное, Роллон не был против. — Ты уверена, что потом нас за это не привлекут к ответственности?

— Это смотря кого обкрадывать. Идите за мной, — я махнула рукой, направляясь вперед.

— Куда это мы забрели? — через пять минут напряженного молчания тихо спросил Роллон, вглядываясь в непроглядный мрак, которым был окутан переулок.

— В самый криминальный переулок Ателлена. Это самый известный оплот грабителей. Итак. Лентарн, ты умеешь гипнотизировать?

— Умею.

— Чудно. Тогда вперед, — я уверенно сделала шаг вперед, потянув за собой Лентарна и Роллона. Как и ожидалось, грабители не заставили себя ждать.

Примерно через пятнадцать минут мы вышли из темного переулка со значительно утяжелившимися кошелями.

— Какие мы непорядочные… — саркастически пропела я, пересчитывая содержимое достаточно тяжелого мешочка. — Отобрали у ребят всю дневную выручку.

— Я бы сказал — недельную, — хмыкнул Роллон, окидывая золото беглым взглядом и снова ссыпая его в кошелек, расшитый затейливым узором. — Ничего, примерно через полчаса они придут в себя, возможно, даже зарекутся воровать.

— Или, наоборот, станут делать это тщательнее, совершенствуясь. Впрочем, теперь мы знаем хлебное, или, вернее, золотое место.

— Главное не слишком часто сюда заходить, а то грабители перестанут грабить и золотая жила закроется, — посоветовал Лентарн. — Так мы пойдем есть или нет?

Возражений не последовало.

Я медленно просыпалась от странного ощущения. С одной стороны, мне было тепло, с другой — очень холодно. С трудом продрав глаза, я огляделась и немало озадачилась тем, что увидела. Начну с того, что проснулась я даже не дома. И даже не под окнами дома. Я лежала в лодке. Точнее даже не я, а мы, то есть собственно я, Роллон, на груди которого я заснула, и Лентарн, которого мы с Роллоном придавили и практически впечатали в днище. Взглянув на эльфа, я не удержалась от сдержанного смешка, но вовремя закрыла рот, не давая ему перейти в истерический всхлип — настолько потешно выглядел гордый представитель Высшей расы, во сне сладострастно обнимающийся с веслом.

Кстати, а что мы делаем в лодке? Почему вчера после корчмы и гуляния по городу мы не разошлись по домам? То, что мы вчера выпили только по небольшому бокалу практически безалкогольной эльфийской настойки, я помню твердо. Больше ничего алкогольного не было, точно. Еще я помню, что мы долго гуляли по столице, гуляли, гуляли… на нас наткнулась та банда грабителей, у которых мы украли кошельки, к счастью, нас они не узнали, так что прогулка обошлась без эксцессов. Очень забавно было слышать, как они спрашивали нас о том, не видели ли мы троих людей, лиц которых они, к сожалению не помнят, зато помнят фигуры; мы сказали, что не видели, но пообещали сообщить, как только найдем (в процессе рассказа, кстати, выяснилось, что грабители в темноте приняли Лентарна за василиска). А потом, ближе к двум часам уже, наверное, утра, мне захотелось романтики и я уговорила Зимних волков прокатиться на лодке. Да, покатались полчасика…

Хмуро взглянув на розовеющее рассветное небо, я села в лодке и потерла шею. Встать не рискнула — утреннее купание пускай даже и в чистой воде канала не входило в мои планы.

Наверное, надо растолкать Роллона и сообщить, что я накаталась и можно идти гулять дальше. Не знаю, правда, оценит ли он такой юмор. Поглядев на безмятежное во сне лицо Зимнего волка, я поняла, что не оценит. К тому же, если я разбужу его сейчас (судя по всему, заснул он не так давно), то имею все шансы получить столь нежеланный утренний душ, даже не утруждая себя лишними телодвижениями. Решив все-таки не рисковать, я села на корме лодки, лениво разглядывая (не знаю даже, как правильно — уже или еще) спящий город. На рассвете улицы пустовали, разве что иногда пройдет какой-нибудь утренний рыбак или возвращающийся с веселого приема человек или нелюдь.

Просидев на корме около пятнадцати минут, я поняла, что сильно замерзла. Куртки под рукой не было, свободной маны тоже, от чего мне стало еще грустнее. Зато куртка была у Роллона, он предусмотрительно накинул ее вчера вечером (или уже сегодня?) перед тем, как мы пошли кататься по каналам. Здраво рассудив, что мужчинам все равно придется вставать, я с помощью одного весла (второе приватизировал Лентарн, не желавший выпускать его из рук) кое-как причалила к набережной и принялась расталкивать Роллона. Дело, сразу говорю, успехом не увенчалось — Зимний волк спал, как убитый. Впрочем, я не удивлялась — спит он мало, зато крепко. Пока я пыталась разбудить Роллона, я успела согреться и продолжала уже из чистого упрямства. Он только бурчал в ответ какие-то неразборчивые слова, стараясь отвернуться от назойливой меня как можно дальше. В конце концов, треснувшись лбом о деревянную скамейку, он соизволил открыть глаза, недовольно на меня посмотрев.