– Лучше не бывает.

Мрачный вид, с каким Ронни проговорила это, рассмешил Исабель, и она вдруг поняла, что ей нравится эта девушка. От нее веяло чистотой и неподдельной искренностью; но под напускной бравадой Исабель угадала уязвимость – и это тронуло ее.

– Хочешь, поедем вместе? Я представления не имею о магазинах Сан-Хуано, – и весело рассмеялась. – А если точнее, то я вообще не имею представления о магазинах и о том, что, где и как надо покупать. Это совершенно неизвестно мне.

Ронни с сомнением оглядела элегантное платье Исабель:

– Ага… вижу.

– В самом деле. Мне всегда присылали одежду. Нет, конечно, не в Сан-Мигуэле, но… – она пожала плечами. – Там я одевалась за счет благотворительных фондов.

– Благотворительные фонды?

– Мой отец был миссионером.

Ронни вздернула подбородок:

– А мой – контрабандистом, торговал оружием.

Она была уверена, что повергнет Исабель в шок.

– Как интересно, – проговорила та, направляясь к такси, которое остановилось у тротуара. – Я никогда в жизни не встречалась с контрабандистами. И у него хорошо шли дела?

Ронни несколько сникла:

– Не очень.

– Ну так ты едешь?

Девушка помедлила, а потом решительно двинулась следом за Исабель.

– В этом городе продается либо всякое барахло для туристов, либо по-настоящему шикарные вещи. Вряд ли тебе самой удастся найти что-нибудь вроде того, что на тебе сейчас.

Вот и хорошо. А я смогу найти что-нибудь вроде того, что на тебе?

– На мне? – Ронни вдруг усмехнулась. – Сомневаюсь. Я купила эти джинсы на распродаже в Канзасе, а кожаный жилет выиграла в покер в Тель-Авиве.

– Правда? А я даже не представляю, как надо сдавать карты, не говоря уж о том, чтобы играть. И до распродажи в Канзасе нам тоже не добраться. Но может быть, хоть что-то, отдаленно напоминающее, мы сможем найти?

Ронни задумалась на секунду, а потом повернулась к швейцару:

– Отправьте с кем-нибудь багаж в комнату двести тринадцать, – и, открыв дверцу машины, бросила водителю:

– Едем.

– И куда же? – уточнила Исабель, когда девушка устроилась на заднем сиденье рядом с нею.

– Кажется, я знаю, в каком районе мы сможем найти то, что тебе хочется.

Когда почти четыре часа спустя они снова вошли в вестибюль гостиницы, Джед с недовольным выражением лица уже ждал их внизу:

– Где вас черти носили? Неужели было трудно хотя бы позвонить и сказать… Боже! Что это? – Взгляд его остановился на Исабель, и он медленно оглядел ее с ног до головы: белые кроссовки, джинсы, плотно обтягивающие бедра, и белая рубашка. – Ты не похожа на саму себя.

– Нет, вот теперь я как раз похожа на саму себя, – она поставила два пакета с вещами, которые несла с собой. – А та женщина на острове – исчезла. Ее никогда не было. А это я, настоящая Исабель.

Джед повернулся к Ронни:

– Похоже, это твоих рук дело?

Та покачала головой:

– Я просто наблюдала за превращением. И мне оно понравилось. От «взбитых сливок» не осталось ни капли.

– Мне очень жаль, если я разочаровала тебя, – спокойно проговорила Исабель.

– Я бы не сказал, что это изменило тебя в худшую сторону. Только мне надо немного привыкнуть. Перемена оказалась уж слишком разительной. И неожиданной. – Его взгляд остановился на туго заплетенной косе, что падала ей на грудь. В косу был вплетен разноцветный шнурок. – Слава Богу, что ты по крайней мере не подстриглась.

– Собиралась. Но я подумала, что проще будет заплести косу. – Исабель повернулась к Ронни. – Можно я переложу эти вещи в свою сумку у тебя в номере?

– Конечно, – ответила Ронни. – Комната мне пока не нужна. Я собираюсь пойти на пляж.

– Ты же сама уверяла меня, что на свете нет ничего скучнее пляжа? – поддразнивая девушку, напомнил Джед.

– Ну ладно, – примиряюще ответила Ронни. – Там тоже иной раз встречается что-нибудь интересное. Во всяком случае, я не теряю надежды. – Она встретила его взгляд. – Судя по всему, ты не передумал насчет моей поездки?

– Нет, конечно.

– В таком случае пока! – она повернулась и пошла к дверям.

– Мы отплываем примерно через час. Надеюсь, увидимся еще до отъезда?

– Может быть, – обиженно бросила через плечо Ронни.

– Ронни, перестань дуться! Так в самом деле будет лучше.

– Ну конечно.

– Подожди. Ты же знаешь… – Джед замолчал, потому что стеклянная дверь закрылась за ней, отгородив их друг от друга. – Что за черт в нее вселился?

– Наверное, она обиделась.

– Ронни не станет зря обижаться. Она все поняла сама. Но не может с этим смириться.

– И на меня ей вроде бы нечего сердиться, – Исабель проследила взглядом, как Ронни шагает по улице. – Она мне очень понравилась, – и вскинула глаза на Джеда. – И тебе тоже нравится, да?

– Если может нравиться еж за пазухой, – Джед подхватил две сумки Исабель. – Но, кажется, я приноровился работать с ней.

Она прошла следом за ним к лифту:

– Вы уже давно работаете вместе?

– Лет шесть. Мы встретились в Никарагуа. Она успела снять атаку повстанцев, пришла ко мне в отель и предложила эти кадры с тем, чтобы я взял ее в свою группу. – Джед нажал на кнопку, дверь закрылась, и лифт пополз вверх. – Я отказался и от того, и от другого. Ей было всего восемнадцать лет. А я со своей группой оказывался в таких местах, которые никак нельзя было назвать благополучными.

Исабель невольно передернула плечами. Эти слова не соответствовали реальному положению дел, Джед явно приуменьшил опасность тех точек, в которых ему доводилось бывать…

Как хорошо, что на этот раз в Сан-Мигуэле ему ничто не грозит. Она сделает все возможное, чтобы поездка была как можно безопаснее для Джеда.

– Но потом ты все же передумал?

– Она вышла из гостиницы и сумела пробиться буквально на линию огня, где сделала несколько потрясающе динамичных кадров. И заодно получила пулю в плечо, пока щелкала камерой. Пошатываясь и роняя капли крови на пол, она появилась у меня в номере и положила отснятую кассету на стол. – Он поморщился. – И упала без сознания.

– После чего ты сразу взял ее к себе.

– Нет. Не сразу. Сначала взял с нее клятву, что она будет ездить вместе со мной и снимать, пока у нее не получится репортаж, от которого я не смогу отказаться. – Джед пожал плечами. – А что мне оставалось? Я решил: пусть лучше она будет под моим наблюдением. Иначе ей не сносить головы.

Исабель улыбнулась:

– Да уж!

Он нахмурился:

– Не вижу, что могло тебя так обрадовать в этом рассказе.

– Потому что я увидела еще одну сторону твоего характера. Я и не представляла, что ты можешь быть таким заботливым. – Дверь лифта открылась, и они вышли. – Со дня нашей встречи в роли опекаемой выступала только я одна.

Джед крепко сжал губы:

– И все это время я выказывал исключительное бездушие и черствость, если не жестокость.

– Я этого не говорила. И ты никогда не проявлял жестокости по отношению ко мне. И вообще, как мне кажется, тебе не свойственно жестокосердие.

– Откуда такая уверенность?

Голос ее вдруг дрогнул, и, оглянувшись на него, Исабель коротко ответила:

– Есть основания. Ты последовательный, решительный, упрямый и справедливый. Ты не желаешь никому зла. Я убедилась… – она замолчала, увидев выражение его лица. – Что-то не так?

– Ничего. – Ему с трудом удалось отвестивзгляд от ее бедер, туго обтянутых джинсами. – Я совершенно переменил свое отношение к твоему наряду. Похоже, новая Исабель мне очень нравится.

Щеки ее сразу вспыхнули:

– Как… хорошо.

Открыв дверь, он пропустил Исабель вперед и вошел следом. Она кивнула на дорожную сумку, стоявшую на полу:

– Ты не поставишь ее на кровать? Думаю, я быстро управлюсь с этим делом. И мы можем сразу…

Джед поставил сумку, как она просила, но при этом заметил:

– Времени у нас довольно много, так что можешь не торопиться.

Исабель вытащила из первого пакета две пары брюк и блузку и переложила их в сумку.