— Но у меня есть сила, — непонимающе возразила Кайлана. Она понимала, что в словах богини должна быть истина, и в то же время божественное существо, казалось, говорит просто на другом языке. …Пылающее вещество? Орбиты?.. — Я могу заставить деревья расти или умирать, я способна ощущать мысли людей и животных, растений и камней…

— То же самое, подучившись, может делать любой волшебник или колдун. Как и остальные друиды, ты имеешь определенные способности к магии… И ты сама знаешь, что без посоха твои силы сильно уменьшаются. Посох — это магическая лупа, собирающая в пучок твою энергию.

— Если и существует магическая лупа для моей энергии, то это — моя вера, — ответила Кайлана. — Я не знаю, говоришь ли ты правду, или только то, что считаешь правдой… Но я знаю, что верю в свою религию, и эта вера позволяет мне пользоваться моими способностями. Поэтому для меня моя вера столь же реальна и верна, как та, которой следуют твои адепты.

— Неужели ты ничего не понимаешь, дитя? — с досадой воскликнул голос. Кайлана ощутила обжигающе-ледяной порыв божественного нетерпения, но не дрогнула.

— Кайлану не видел? — встревоженно спросил Сэм у Черной Метки. Отрицательно покачав шлемом, рыцарь покрепче сжал меч и снял со спины щит. Он уже сбросил меха, которые использовал для маскировки. Черный плюмаж слегка обгорел, но все равно выглядел весьма внушительно.

— Ну, тогда, пожалуй, иди дальше вдоль лагеря… И если найдешь ее, уводи отсюда… Скоро рассвет.

Черная Метка кивнул, а Сэм снова нырнул в становище. Он должен найти Кайлану!

— …и у тебя есть целительные способности, — говорила Мейла. Казалось, она хочет доказать что-то. Кайлана кивнула. — И ты исцеляла людей. Но разве исцеление — это не добрый поступок, разве это не проявление Света?

— Как правило — да, — согласилась Кайлана. — Но я исцеляю только своих спутников, которые принадлежат Тьме и помогают мне восстановить равновесие.

— Значит, если ты увидишь раненого или умирающего ребенка, ты его не исцелишь? Кайлана покачала головой:

— Сейчас — нет.

— Но если ты вернешь мир к своему так называемому «равновесию», то снова начнутся войны — такие же, как та, в которой погиб твой народ. И животные, которыхты якобы так любишь, и деревья — их будут убивать и убивать!

— Такова природа вещей, — спокойно отозвалась Кайлана. — Сильные будут выживать и давать потомство… а слабые — умирать. И хотя мои спутники слабы, я должна исцелять их, потому что они необходимы для того, чтобы выжил весь мир…

— Я знаю, что твоя собственная смерть не имеет для тебя значения: любой сторонник какого-то дела готов отдать за него жизнь… И я вижу, что ты не исключение. Но как насчет остальных — тех, кто тебе дорог? Предположим, равновесие восстановилось. Более того, качнулось в другую сторону… Тогда, чтобы сохранить его, ты убьешь своих спутников? Рыцаря, колдунью, юного кентавра, коротышку вора?

— Физически это будет нелегко, — сказала друидка, — но если обстоятельства сложатся именно так, я не стану колебаться.

Яркие глаза богини вонзились ей в мозг:

— А убийцу? Того, кто дарит тебе волшебные цветы… Его ты тоже убьешь?

— Да.

В голосе Кайланы не было и тени сомнения.

— Неужели в тебе нет любви, заботы, души? Неужели ты совсем лишена сострадания? — пораженно спросила богиня, убедившись в искренности ответа Кайланы.

— Есть. Но сильнее их — моя вера.

Арси повезло меньше, чем Сэму. Он довольно удачно замаскировался среди детишек, прибежавших поглазеть на пожар, но, когда родители увели их, бариганец сразу же был обнаружен. Какой-то варвар, взревев, схватил его за руку. Арси напрягся и быстро призвал на помощь Беллу и Бариса: он знал, что за этим последует.

Воин раскрутил его и под одобрительные крики зрителей швырнул высоко в воздух. Арси зажмурился, проклиная свой маленький рост и благословляя полноту и бариганскую выносливость… Ударившись о землю, он подскочил, словно мячик, — и был подхвачен другим воином. Этот схватил его за руку и за ногу. Раскручиваемый Арси успел увидеть, как третий степняк с криком машет рукой и ухмыляется во весь рот. Арси возмутился, отчаянно извернулся в момент броска и улетел в противоположную сторону, к шатрам, обманув ожидавших подачи воинов. На лету он заметил, что небо уже светлеет, и, рухнув на шатер, быстро вскочил и бросился бежать словно кролик.

— Тогда ты поведай мне о судьбе мира, богиня, — попросила Кайлана. — Скажи мне, в своем всеведении, что ты видишь в будущем.

Мейла была возмущена.

— Такое знание — не для смертных!

— Говори мне правду, как говорю тебе правду я. Можешь ли ты увидеть, что произойдет через месяц?

У Мейлы стал почти обиженный вид, но от ее голоса Кайлана невольно содрогнулась.

— Людям была дарована свобода воли, и даже сейчас смертный способен воздействовать на творение. Например, Герои… А когда будущее зависит от свободной воли… результат неизвестен.

— Свобода воли, вот как? — сказала Кайлана. — Но свобода воли предполагает и возможность творить зло. Как же ты и другие боги, всемогущие светлые создания, мирятся с этой возможностью?

— Этим занимаются добрые волшебники. Они устраняют желание совершать злые поступки, не лишая людей свободы воли…

— Что же, в таком случае, от нее остается? — перебила Кайлана. — Если лишить человека желания творить зло, какую ценность будет иметь творимое им добро? Если правила игры составлены так, что проиграть невозможно, разве выигрыш может хоть чего-нибудь стоить?

— Испытание проходишь ты, а не я, — упрекнула ее богиня. — А твоя безумная и слепая вера? Какой смысл имеет она? В одну минуту ты готова исцелять, а в следующую — убивать… Как ты можешь жить, зная, что твоя вера причинит людям страдания и даже, возможно, смерть? Только представь, насколько отвратительнее станет мир, когда ты добьешься своего?

— Такова природа вещей, — повторила Кайлана. — Мир основан на равновесии и противоборстве. В этом состоит моя вера.

Высоко на краю кратера Робин и Валери тоже заметили приближение рассвета.

— Сумасшедшие! — прошипела Валери. — Нам не удастся уйти днем! Верхом или нет, нас поймают, не пройдет и пяти минут! О чем они думают?

Внезапно Робин услышал какой-то странный звук. Поначалу ему показалось, что это отдаленный гром, но на предрассветном небе не было ни облачка. Да и для грома звук был слишком ровный… Робин повертел головой, определяя направление. Восток. Он посмотрел в ту сторону, но было еще слишком темно. Робин пожал плечами, а звук нарастал…

Кайлана тяжело оперлась на посох, физически ощущая волны божественного гнева.

— Ты ослеплена невежеством и не желаешь внять голосу разума! Ты не в состоянии увидеть истину и понять, как глупа и бесполезна твоя вера… Я надеялась, что ты хотя бы прислушаешься к моим словам, — но нет! Тебе незнакомы даже элементарные основы нормального мышления, ты погибнешь в своем бессмысленном походе, и, несмотря на свою принадлежность к Свету, я не могу не считать, что мир станет лучше без твоего черствого и слепого сердца! Бери Часть и уходи… Меня утомило твое упрямство, и я нужна моим верующим.

Кайлана вдруг начала тонуть в ледяной синей воде… Она забилась, задыхаясь, и…

И обнаружила, что лежит на берегу озера, а в руке у нее зажат кристалл, сине-голубой, словно воды озера и небо над ним.

Друидка медленно встала. Голова у нее раскалывалась, беседа с божеством стремительно стиралась из памяти. Она не могла припомнить уже многих деталей… Впрочем, это было не важно — существовали вопросы, которые требовалось решить. Они проговорили несколько часов — а созванные ею животные…