Она так ясно вновь представила себе собственное залитое кровью лицо, что, видимо, Данила это почувствовал. Он слегка повернул голову в ее сторону. А в голове у Юли прозвучали строчки – так, словно Данила читает их вслух своим негромким спокойным голосом:

Это было не просто стихотворение, это было заклинание – против тревожных помыслов и предчувствий. Совсем простое заклинание, но Юле от него стало легче.

«Спасибо, Данила».

«Юля… Тебе грозит опасность?»

«Это предвидение? Твой провидческий дар?»

«Я сейчас о нем забыл, о даре. Просто я увидел то же, что увидела и ты. Девушку с залитым кровью лицом. Откуда у тебя такие видения?»

«За мной охотятся, Данила. Меня хотят убить».

«Святая Вальпурга! Юля, почему ты раньше не сказала?! Я должен тебе помочь!»

«Ты ничего мне не должен. Никто мне ничего не должен. Я… Я справлюсь сама».

«Значит, ты считаешь, что я тебе больше не друг?»

«Дружба – это хорошо, когда рядом не стоит смерть».

«Юля, ты куда?!»

– Юля, ты куда? – тот же вопрос ей задал шепотом и Миша, потому что Юля поднялась с банкетки и начала пробираться к выходу.

– Мне надо, – шепотом же ответила Мише Юля. – Я скоро. Ты сиди, не волнуйся.

– Ладно.

И Миша остался на заседании клуба любителей фантастики – слушать лекцию о творчестве Лоис Буджолд.

А Юля, внутренне дрожа и приготовившись к самому худшему, шла по коридору библиотеки. Коридор был ярко освещен лампами дневного света; на стенах, выкрашенных в теплые желто-медовые тона, висели приятные глазу эстампы и картины, но Юля, едва взглянув на них, отшатнулась в ужасе. Со всех эстампов и картин на нее глядело залитое кровью девичье лицо. Юлю зашатало, она хныкнула, как маленький ребенок.

– Безымянная Ведьма, помоги мне! – простонала-прошептала Юля.

Но коридор был пуст и безмолвен. А может, это и хорошо? Появись сейчас кто-нибудь в коридоре, Юля приняла бы его за убийцу.

– Я схожу с ума, – прошептала Юля. – Я боюсь собственной тени.

Она зашагала по коридору к выходу, стараясь не прислушиваться к звуку собственных шагов. Но, пройдя с десяток метров, поняла, что заблудилась. Когда они с Мишей шли в комнату любителей фантастики, на глаза ей попадались просторные читальные залы, какие-то двери со стеклянными вставками, за которыми бурлила библиотечная жизнь. Теперь же впереди и позади нее пожарной кишкой тянулся желтый коридор со стенами, увешанными эстампами с лицом мертвой девушки. Реальность попробовала сыграть с Юлей Ветровой очередную шутку, и это ей удалось.

– Нет, – сказала Юля. – Я так просто не сдамся. Я должна найти выход.

Она шла вперед, ступая все медленнее. И вдруг увидела, как в глубине начали, потрескивая, гаснуть лампы дневного света – быстро, одна за другой. И темнота жадно потекла в коридор.

Юля никогда не боялась темноты. Какая же она ведьма, если боится темноты! Но сейчас она поневоле замедлила шаги, а потом и вовсе остановилась. В бессилии прислонилась к стене – там, где еще горела лампа. Страх, липкий страх заполнил все ее существо. Она чувствовала, что больше не сможет сделать ни шагу – ни вперед, ни назад. Она словно была парализована наступающей на нее тьмой.

– Не носи беду с собой, – проговорила Юля и испугалась звуков собственного голоса.

И тут кто-то заговорил с нею – шепотом, насмешливым и холодным:

– Привет, ведьма Улиания! Что замерла на месте? Боишься?

– Нет, – сказала Юля, хотя ее расширенные глаза свидетельствовали об обратном. – Не боюсь. Покажись, сволочь. Я хочу видеть тебя. Что ты прячешься и играешь со мной?!

– А мне нравится прятаться и играть. У меня еще достаточно времени.

– Времени для чего?

– Для того, чтобы убить тебя, ведьма.

– Кто тебя нанял?

– Твой враг, конечно.

– У меня много врагов. Который из них?

– Тот, о котором ты меньше всего думаешь.

– Говори яснее. Хватит прятаться в темноте.

– О нет! Я очень люблю прятаться. Прятки – моя любимая игра. С детства.

– А у тебя, значит, было детство?

– Конечно!

– Значит, ты человек? Ты точно человек, потому что и голос у тебя человеческий, и довольно-таки противный.

– А что, если ты ошибаешься?

– Значит, ты дух?

– А какая разница, кто тебя убьет – человек или дух?

– Но оружие-то у тебя человеческое…

– Я владею любым оружием, детка. Тогдашняя пуля в кафе – просто развлечение. Я повторяю: мне пока хочется поразвлечься с тобой.

– Будь ты проклят! – крикнула Юля. – Будь я проклята, если побоюсь тебя!

И она, отлепившись от стены, бросилась прямо во тьму.

Тьма казалась ей осязаемой, текучей, как вода забвения, в которой пропадают все чувства и ощущения. Юля кружилась в этой тьме, но уже не чувствовала страха. Она вообще ничего не чувствовала. Она была соломинкой, попавшей в водоворот ночного кошмара.

И вдруг что-то изменилось. Что-то произошло. Юля взмахнула руками и вынырнула из темноты. И поняла, что вынырнула потому, что в коридоре снова загорелись лампы дневного света – одна за другой.

И перед ней снова коридор…

Нет, стоп.

Перед ней дверь.

До нее осталось дойти каких-то пять шагов.

Юля бросилась к двери и со всхлипом толкнула ее.

И дверь поддалась.

Юля чуть ли не с криком ворвалась в какое-то довольно просторное помещение. Она замерла на пороге и огляделась.

Это книгохранилище. Да, определенно, это самое обычное книгохранилище. Ряды стеллажей, доверху аккуратно заполненных книгами. Матовые круглые лампы, спускающиеся с потолка на бронзовых цепочках. Плотная ковровая дорожка бежевого цвета. Но главное – и Юля это чувствует, чувствует! – здесь нет убийцы. Хотя в коридоре он прошел совсем рядом, буквально в миллиметре. Любитель поиграть.

Юля привалилась к ближайшему стеллажу и перевела дыхание. Липкий страх оставил ее, хотя колени до сих пор мелко дрожали. Чтобы окончательно прийти в себя, Юля решила выяснить, у стеллажа с какими книгами она, что называется, успокоилась.

Стеллаж заполнен книгами А. Белинского. «Машкин однофамилец», – вяло подумала Юля, а потом ее мозги окончательно включились, и она поняла: не однофамилец, а отец. Марья Белинская не раз говорила, что ее отец – писатель.

Марья Белинская…

Юля ухитрилась здорово испортить отношения и с ней, и с ее сестрой – Госпожой Ведьм. А если это они подослали убийцу?

– Ну, это тебя занесло, – пробормотала Юля и стала рассматривать яркие корешки книг. – Машка и ее сестра все-таки не такие стервы, какой ты была до поры до времени… нет, они не могут. Кстати, поговорить бы с Марьей. Она бы меня поняла.

И тут Юля услышала голос из глубины книгохранилища:

– Кто там? Кто вошел в книгохранилище?

Юля хотела было вздрогнуть от испуга, но испуг ничем не проявил себя. Во-первых, потому, что прозвучавший голос был сам испуганный и женский, а во-вторых, похоже, Юля на сегодня исчерпала отведенный ей запас страха.

– Извините, – громко сказала Юля. – Я заблудилась и нечаянно попала к вам. Я сейчас уйду. Вы не волнуйтесь, я ничего не украла.

Из-за ближайшего стеллажа появилась женщина. Очень молодая, симпатичная, но слегка бледная женщина. Знакомая Юле до чертиков.

– Ирина! – воскликнула Юля. – Вот это да! Привет! Слушай, я и не знала, что ты в библиотеке работаешь…

– Ой, привет, Юля, – сказала Ирина. – Да, я теперь работаю в библиотеке. Ушла из музыкального училища. Да и что там за работа – уборщицей. А книгохранилище – это интеллектуально, чисто, словом, спокойная работа, без нервов. Как я рада тебя видеть, Юля!