Игнорируя его слова, девушка села в плетеное кресло в другом углу комнаты.

— Это тебе не Англия и не Европа. Открытый континент. Для всех. Сэмми и старый Стоупс верно говорили. Тут можно найти алмазы и золото, можно за две недели разбогатеть и сколотить состояние. И люди делают это! А знаешь, почему? Они азартны, словом, сошли с ума, как ты выражаешься. Как думаешь, почему сотне конкистадоров с двенадцатью лошадьми удалось покорить большую часть Южной Америки?

— Они ловили лам, укрепляя силы, — пошутил Бен, потягивая кофе.

— А что ты скажешь про отца Сэмми? Он стал миллионером, когда ему не исполнилось еще и двадцати семи лет. Меня не интересует, что позднее он все потерял. Начав с нуля, он стал большим человеком. Он что-то сделал в своей жизни!

Бен кивнул головой.

— Таких примеров — масса. Римбо[42] писал стихи, преимущественно, в возрасте до двадцати лет, потом стал королем африканского племени; Гитлер был битником до тридцати лет и не платил подоходных налогов, а я, бездомный архитектор, оказавшийся в дерьме… Валяй дальше.

— Ладно. Я скажу! — закричала она, закинув ногу на ногу; кресло под ней скрипнуло. — Мне наплевать, абсурден его план или нет. Мне он нравится, и я его принимаю. Я рассталась со своим мужем и приехала сюда из Мексики, и я схожу с ума от скуки. Я хочу, чтобы в моей жизни хоть что-нибудь произошло. Мне не нужен второй проклятый брак или мелкая интрижка с одним из этих набриолиненных любвеобильных мальчиков. Я хочу приключений! А когда я получу все, что хочу, вернусь в Англию и попробую начать жизнь сначала. Хочешь бренди?

— Большой бокал, — сказал Бен, улыбаясь и глядя, как она наклонилась и достала из серванта, где стоял, проигрыватель, бутылку «Хайна». Когда она повернулась, и подала ему бренди в бокале для вина, он заметил, что глаза Мел блестят, но ее лицо оставалось бесстрастным.

— В любом случае, чем тебе не нравится план Сэмми?

— С ним все в порядке, настораживает только одно — мы можем быть все убиты, как Стоупс, подвергнуты пыткам, попав к индейцам Ксату, можем умереть от лихорадки или укуса змеи, наконец, можем просто не найти алмазов…

Мел молча сидела и пила кофе, устремив взгляд в темноту за распахнутым окном. Когда она заговорила, ее голос звучал гораздо мягче:

— Ну, а почему идешь ТЫ, Бен?

Он мрачно улыбнулся, подумав, что это хороший вопрос.

— Полагаю, у меня нет выбора.

— Из-за полиции? Но это не единственная причина, не так ли? Знаешь, вчера Сэмми ввел тебя в заблуждение. Полиция может разыскивать тебя, и, очевидно, было бы рискованно появляться в аэропорту, надо переждать несколько дней, но ты всегда сумеешь выбраться из страны, если есть такое желание. Ты можешь пересечь границу по любой дороге, правда, они проходят по влажным тропическим лесам, но, думаю, тебя это не остановит.

Он сделал глоток бренди, откинулся на спинку дивана и кивнул головой.

— Отлично. Я отправляюсь в экспедицию по той же причине, что и ты. Я жажду приключений и хочу стать богатым.

На ее лице внезапно появилось доверчивое, почти по-детски невинное выражение.

— Да, давай надеяться, что мы добудем алмазы!

— Но меня тревожит еще кое-что, — медленно произнес он, катая бокал между ладонями. — Райдербейт.

— О! А что с ним?

— Я не доверяю ему.

Потягивая кофе, она пожала плечами.

— Мне он показался милым парнем.

Он грустно улыбнулся.

— Мел, Сэмми Райдербейт может быть кем угодно, но только не «милым парнем».

— Ну, я понимаю, его истории просто ужасны, но он, по крайней мере, откровенен. Конечно, он кое-что преувеличивает. Забавный парень… Вчера вечером я с ним чертовски хорошо пообедала. Конечно, он не прочь был переспать со мной, но ни на чем не настаивал. Так, что же тебе в нем не нравится?

— Он сумасшедший.

Она рассмеялась.

— О! А мне нравятся сумасшедшие.

— Который был час, когда он проводил тебя домой прошлым вечером?

Мел нахмурилась.

— Он не оставался у меня на ночь, если ты это имеешь в виду.

— Нет, не это. Который был час, когда он распрощался с тобой?

— Около полуночи. А что?

— Я думаю, он мог иметь какое-то отношение к смерти Стоупса.

Несколько секунд она сидела неподвижно, затем встала, налила себе еще чашку кофе из кофейника с ситечком, стоящего на столике у окна, снова уселась в кресло, перебросила ногу на ногу и спросила нарочито спокойным голосом:

— Ты думаешь, он убил Стоупса?

— Не знаю. Но он мог иметь к убийству какое-то отношение.

— Зачем ему было убивать старика?

— Именно потому, что Стоупс старик. Слишком старый, чтобы пускаться в экспедицию.

Мел потягивала кофе и задумчиво смотрела в окно; казалось, она была так же далека от мысли об убийстве, как какая-нибудь продавщица в цветочном магазине Найтсбриджа. Вдруг девушка выпрямилась и сказала:

— Хорошо. Но если он убил капитана, то пропавшая карта, бумажник, алмаз и винтовка должны быть у него. А у Райдербейта их нет.

— Он просто так говорит. Ему была нужна карта, а ее легко спрятать. Уж очень Райдербейт уверен, что найдет ту реку. — Бен многозначительно замолчал, чувствуя, что его слова не произвели на девушку никакого впечатления. — Я это говорю только потому, что следующие несколько недель мы проведем вместе. И я не хочу, чтобы ты питала какие-либо иллюзии относительно Сэмми. Он — дикий человек.

Она кивнула головой.

— Но мы ничего не знаем наверняка, не так ли?

— Справедливо. — Наступило долгое молчание, потом она подняла на него глаза и спросила:

— Ты доверяешь МНЕ, а?

Бен усмехнулся.

— Думаю, что да. Тебя устроит треть от миллиона долларов, правда? Или, может быть, нет?

Она поставила пустую чашку на стол и поднялась.

— Уже поздно. Я постелю тебе на диване.

Бен тоже встал, подошел к Мел, секунду смотрел в ее спокойные и холодные, как зеркало, глаза, непринужденным, почти бессознательным движением наклонился и привлек девушку к себе. Она перехватила его руку и мгновение удерживала ее; тело девушки напряглось и застыло, в то время как Бена охватило сильное возбуждение.

— Уже поздно, — проговорила она, отстраняя его. — Завтра нам надо встать в пять часов утра.

— В нашем распоряжении целых четыре часа. Времени хватит. — Он обнял ее; его рука легла на талию девушки, и он почувствовал, как Мел вздрогнула всем телом.

— Пожалуйста, отпусти меня.

Бен обнял ее еще крепче и прижался губами к ее мягким волосам, чуть пониже уха. Она с тихим стоном отвернула голову, ее тело дрожало.

— Нет, пожалуйста, Бен.

Однако Бен не выпускал Мел из объятий; сначала с каким-то бесстрастным любопытством, желая проверить ее ответную реакцию; потом поцеловал в мягкие прохладные губы; внезапно вся его сдержанность исчезла, и он страстно, до боли захотел эту девушку, когда, крепко прижав ее к себе, ощутил своим напрягшимся телом ее тело; во рту у него пересохло, кровь застучала в висках.

Мел отвернулась и спокойно произнесла:

— Ты хочешь переспать со мной?

— Очень хочу. — Он разжал объятия. Она отстранила его и несколько мгновений стояла, пристально глядя в окно на черную тень бананового дерева. — Я выпью бренди, — прошептала она, подошла к серванту, плеснула немного в бокал для вина, села и страстно заговорила: — О, ради Бога! Пожалуйста, не начинай все снова! Не надо! Несколько недель нам предстоит быть рядом друг с другом, будет нелегко.

— Будет настоящий ад, — добавил Бен, с трудом выдавливая из себя вымученную улыбку и присаживаясь на край дивана. — Ты хочешь переспать СО МНОЙ? — медленно спросил он.

— По правде говоря, нет. Я ничего не имею против тебя, ты мне даже нравишься, но все так обыденно, всегда все одно и то же… Впрочем, мне безразлично. Если хотя бы я чувствовала себя «секси» или это вызывало бы любопытство… А так, это только кажется пустой тратой времени…