— Я не люблю, — отрезал Хици грубо.

Бен снова пережил несколько неприятных минут, пока немец снимал рюкзак с мула. Однако он не прикоснулся к карманам, где лежали коробки с патронами. Райдербейт допил последний глоток шотландского виски и зашвырнул бутылку далеко вниз по склону, слушая, как она ударяется о камни, как шуршит вулканический пепел; потом вынул из корзины еще одну бутылку и, взяв сигару, прилег у скалы и надвинул на глаза фетровое сомбреро.

Выше по склону горы ветер перешел в ровный мягкий поток. Они сняли теплую одежду, привязали мулов, согнав их в круг, и, пока Мел готовила еду, Бен вскипятил в кружке воду и побрился. Хици Литер и проводник сидели на корточках рядом с Райдербейтом, который растянулся на земле, держа бутылку виски «Белая лошадь» под локтем, сигару «Генри Клей» во рту и лист бумаги на коленях. Хици Литер водил по бумаге пальцем и что-то торопливо говорил; время от времени Райдербейт прерывал его, перекатывал сигару во рту и тихим голосом переводил сказанное проводнику.

Бен понял, что это и есть знаменитая карта болот, составленная Хици. Он подошел к ним, все еще водя по подбородку безопасной бритвой, и заглянул в нее, склонившись над пушистой белой головой Хици.

Карта была аккуратно нарисована на листе бумаги размером 13?18 дюймов; было видно, что ее много раз раскладывали и складывали; на ней были изображены какие-то волнистые линии, похожие на обозначения на метеорологических картах. Бен догадался, что это была пустыня и простиравшийся за ней горный массив, перенесенные на кальку с географической карты данного района. Маршрут, по которому они шли, был отмечен извилистой пунктирной линией, протянувшейся на половину листа; затем карта становилась подробнее; на ней была заштрихованная граница, отмечающая край мангровых болот, к центру обозначенного участка сходились замкнутые контурные линии, как годовые кольца у дерева.

Хици объяснил, что это тот самый древний вулкан, где он и Стоупс нашли укрытие. Возле нескольких горизонталей был нанесен компасный азимут, взятый в точках, где маршрут пролегал вдоль вулкана с северо-востока на юго-запад, а затем сворачивал на юг к болотам. В левом углу карты извилистой линией шла река, находящаяся примерно в тридцати милях, посреди болот.

Райдербейт ткнул пальцем в пунктирную линию южнее вулкана.

— Это обозначает поток лавы, да?

Склонившись над картой, Бен видел, как белый шар волос утвердительно кивнул.

Райдербейт глотнул виски и продолжал:

— Надеюсь, черт побери, что эти отметки верные, Хици? Ты в них разбираешься?

Белая голова снова кивнула.

— Конечно, разбираюсь. — Из-за разбитых губ голос Хици звучал хрипло.

— Твои отметки кажутся мне не совсем точными, — сказал Райдербейт, попыхивая сигарой. — У нас осталось всего четырнадцать литров воды, понимаешь? А как там с водой, на той стороне?

— От вершины Стены Чинлука, — ответил Хици Литер, — до болот миль пятьдесят.

— А до болот воды нет?

— Я не нашел.

— Черт побери! — Райдербейт сделал большой глоток и взглянул на Бена. — С этого момента мы будем экономить воду, солдат. Никаких умываний, бритья, даже виски будем пить неразбавленными. Скажи Мел, что несколько дней мы будем страшными и грязными.

Бен вернулся к Мел и закончил бриться.

— У нас мало воды. Сэмми говорит, что больше никакого мытья-бритья, вода только для питья, — объявил он ей.

Девушка помрачнела.

— Очаровательно! Я уже и так чувствую себя ужасно грязной.

— Выглядишь ты вполне нормально, — успокоил ее Бен, подумав, что в любой обстановке эта девушка хорошо смотрится: мягкий, ровный загар, словно коричневая яичная скорлупа, грациозная походка натренированной танцовщицы…

— Там все в порядке? — спросила она небрежным тоном.

— Они изучают карту Хици.

Она кивнула и помешала в кастрюле бобовый суп.

— А как чувствует себя наш дорогой Хици?

— Как всегда, прекрасно. Он ничего не обнаружил. Может быть, и не обнаружит.

— Может быть, он угомонится? Один раз не вышло, возможно, второй попытки не будет.

— Надеюсь, ты права.

Они отнесли еду остальным, расселись под скалой, поели, потом легли в тени и задремали.

Когда они проснулись, солнце, словно раскаленный огненный шар, висело на краю неба. Слепящий блеск исчез, и они отчетливо увидели внизу глубокую впадину «Ложки Дьявола». С того места, откуда они смотрели, пустыня походила скорее не на ложку, а на дымящуюся сковороду. Вдоль горизонта тянулась темная линия скал. Это и была знаменитая Стена Чинлука. Небо — цвета асфальта; внизу не видно ни одного ориентира; ни капли воды, ни травинки, ни кактуса, ни единого растения или насекомого, ни одного даже мельчайшего живого существа…

Они связали мулов одной веревкой на случай, если какое-нибудь животное поскользнется на крутом, покрытом вулканическим пеплом, склоне, и тронулись в путь в обычной последовательности: впереди проводник, за ним Райдербейт и Бен, потом Мел, Хици Литер замыкал движение.

Отвесный склон шел вниз под углом почти в 45°, и им приходилось продвигаться с крайней осторожностью; мулы с трудом прокладывали себе дорогу, передвигаясь почти перпендикулярно склону и погружая копыта в пепел с неприятным скрежещущим звуком; при каждом их шаге в воздух поднималась пелена плотной, как дым, пыли. Не было ни ветерка.

Бен оглянулся назад и увидел, что Мел скачет, завязав рот платком; глаза ее покраснели и слезились.

— Давай пропустим Мел вперед, — предложил он Райдербейту, — а то очень пыльно. — Его мало утешало, что Хици Литеру, скакавшему в конце цепочки, приходилось хуже всех.

— Надо немного растянуться, — сказал Райдербейт, тяжело дыша, и начал отдавать распоряжения, чтобы увеличить интервалы между путниками. Сквозь поднявшуюся завесу пыли, Бен видел прямо перед собой лишь расплывчатые контуры Мел да безжалостно знойный оранжевый шар солнца слева. Едва привыкнув к пыли, они начали страдать от жары. Это была необычная жара, ее нельзя было назвать ни влажной, ни обжигающей: она была удушающе сухой, проникающей во все поры, прежде чем через них успевал выделиться пот: горло сжимало; во рту так пересохло, что появился привкус мела.

Бен попытался представить себе, что произойдет, если поскользнется один из мулов? Покатится вниз более чем милю, пока не свалится на дно, подняв лавину пепла, которая и похоронит его? И вдруг с ужасом понял, что, из великодушия пропустив Мел вперед, он позволил Хици Литеру скакать позади себя.

Оглянувшись, Бен увидел, что немец держится в пяти ярдах сзади него и скачет чуть выше. Мул Хици был привязан к мулу Мел; Бен осознал, что сейчас девушка скакала впереди обоих мужчин, удлинив веревку, связывающую ее с немцем, и веревка волочилась по земле в нескольких футах от Бена, на уровне его колен, а то и ближе, и, он знал, что если нагнется, то может легко дотянуться до веревки.

Хици Литер скакал недалеко от Бена, и у Бена был отличный шанс. Надо только схватить веревку, перебросить через голову, чтобы она оказалась со стороны склона, и сильно дернуть ее.

Что произойдет? Мул — крепкое животное, привыкшее ходить в горах; он, спотыкаясь, соскользнет вниз, на несколько футов, но, вероятно, почти сразу же восстановит равновесие. А Хици Литеру это, скорее всего, не удастся. Если он скатится на дно пропасти, ему не выбраться наверх в такую жару, и в темноте они его никогда не найдут. Если же он не окажется погребенным под слоем пепла и доживет до утра, то его все равно прикончит солнце.

Конечно, существовала возможность, что мул немца упадет в пропасть, скатившись на несколько футов вниз, и потянет за собой Мел, а она потянет его, Бена, потом скатятся Райдербейт, индеец-проводник и четыре навьюченных мула; и все они, обсыпанные пеплом, покатятся вниз, словно куча-мала из какого-то потешного балагана.

Бен скакал, задумчиво глядя, как веревка длинной змеей вьется в слое вулканического пепла.

Они скакали всю ночь; над белой, как кость, пустыней высоко в небе стояла луна; вздымающаяся кругом пыль напоминала речной туман. После захода солнца исчезла жара; воздух был разреженным и холодным, казалось, в нем не хватает кислорода, от чего чувствовалось покалывание в легких и головокружение.