В марте 1853 года газета города Стоктон писала: «Быстро набирает силу мнение, что единственный способ вернуть спокойствие в Калаверас — выселить отсюда всех мексиканцев. Тяжелая болезнь требует решительного лечения». Калифорнийский губернатор Джон Биглер сформировал по техасскому образцу специальное полицейское подразделение «калифорнийских рейнджеров». Командир рейнджеров капитан Гарри Лав получил приказ за вознаграждение в тысячу долларов поймать или убить Мурьету и его Хоакинов. Во главе отряда из двадцати всадников капитан денно и нощно в течение двух с половиной месяцев преследовал банду. Наконец, в конце июля 1853 года, в столкновении у ручья Кантуа, в 50 милях от Монтерея, бандиты были обнаружены и — почти все — убиты. Рейнджеры, чудесным образом не понесшие в перестрелке потерь, взяли в плен двоих преступников: один из них через пару дней якобы утонул в реке при попытке сбежать, а другого линчевала толпа мексиканцев, не желавших, чтобы он предстал перед судом. Отрезанную голову двадцатичетырехлетнего Хоакина Мурьеты и отрезанную руку Трехпалого Джека, сохраненные капитаном Лавом в бутылях с бренди, возили по окрестным селениям и предъявляли как свидетельство торжества закона (входной билет стоил доллар). Подвиг капитана, получившего награду за ликвидацию банды, понравился не всем; в смерть Мурьеты многие предпочитали не верить, а победу капитана Лава сочли типичным случаем распространенного на западных американских территориях «пограничного правосудия».

Бренные останки бандита-мученика в народе воспринимали чуть ли не как святыню. Молва утверждала, что рейнджеры пристрелили не Хоакина и его друзей, а безвинных и безвестных мексиканцев, но с наступлением ночи Мурьета появится вновь и восстановит справедливость. Вот что писала в те дни газета «Los Angeles Star», поддерживавшая противников губернатора Биглера: «Хорошо известно, что человек, убитый отрядом капитала Лава, не Хоакин Мурьета. Голова, которую демонстрировали в Стоктоне и Сан-Франциско, не имеет никакого отношения к знаменитому бандиту. Это подтвердили люди, своими глазами видевшие и живого Мурьету, и мертвую голову». Однако нашлись и другие свидетели: семнадцать человек, в их числе местный священник, поставили подписи под документом, в котором утверждалось, что отрубленная голова принадлежала знаменитому бандиту. В сентябре 1853 года губернатор Биглер победил на выборах.

Вопреки всем ожиданиям, Хоакин Мурьета не воскрес ни в окрестностях Монтерея, ни где-нибудь еще. Вымоченную в алкоголе голову потеряли во время землетрясения в Сан-Франциско в 1906 году. Имя Мурьеты в Калифорнии теперь носят водопад и горный каньон. В предгорьях Сьерра-Невады, где некогда орудовала «банда пяти Хоакинов», говорят, еще можно найти бар, салун или постоялый двор, которые Мурьета либо посетил, либо ограбил. А вот калифорнийский город Мурьета своим именем обязан не жестокому bandido, а мирному переселенцу-скотоводу дону Хуану Мурьете, который так любил своих овец, что купал их в минеральных источниках.

Исторические факты не так важны, как легенды. Роман о народном заступнике «Жизнь и приключения Хоакина Мурьеты: знаменитый бандит из Калифорнии», вышедший из-под пера Джона Роллина Риджа, увидел свет уже в 1854 году. Это первая книга, написанная в Калифорнии, и первая книга, написанная писателем-индейцем: в племени чероки Джон Ридж, сын индейского вождя и белой женщины, был известен как Желтая Птица. Фабула романа Риджа такова: молодой мексиканец приезжает в Калифорнию, чтобы попытать золотоискательского счастья. Однако все мечты Хоакина разбиваются, когда «белые американцы» насилуют его жену и вешают его брата за преступление, которого тот не совершал. Хоакин превращается в безжалостного народного мстителя.

Ридж работал редактором и репортером в калифорнийских газетах, одна из которых, «California Police Gazette», перепечатала несколько глав из его романа. Сорокалетняя жизнь этого писателя столь противоречива, что сама могла бы послужить сюжетной основой для увлекательной книги. Двенадцатилетним мальчиком Желтая Птица стал свидетелем смерти своих отца и деда от руки соплеменника; повзрослев, он получил юридическое образование в Арканзасе и Массачусетсе, где женился на белой женщине. Двадцати двух лет от роду адвокат Джон Роллин Ридж вернулся к чероки и убил человека, которого считал виновником смерти отца. Он бежал от правосудия в Калифорнию, где короткое время был золотоискателем, а затем занялся журналистикой и литературным творчеством. Автор осуждающего расовое неравенство романа, Ридж сам был рабовладельцем, а во время Гражданской войны симпатизировал конфедератам.

С ликвидацией «банды пяти Хоакинов» лихие калифорнийские bandidos никуда не исчезли. Еще много лет ночные налетчики беспокоили шерифов и старателей. Весной 1875 года в Сан-Хосе за совершение двух убийств и многочисленных грабежей повесили тридцатипятилетнего Тибурсио Васкеса, банда которого совершила не одно и не два дерзких преступления. Перед смертью выходец из семьи мексиканцев Васкес дал интервью газете «San Francisco Chronicle»: «Я боролся за права моих соотечественников. Власть незаконно отняла наши права». Губернатор в помиловании отказал.

Реставраторы и археологи до сих пор работают в руинах и зданиях католических миссий вдоль бывшего Королевского пути. Историки до сих пор дискутируют о том, действительно ли у ручья Кантуа убили именно Хоакина Мурьету. Литературоведы до сих пор обмениваются мнениями, в какой степени с биографией знаменитого bandido был знаком автор произведений о приключениях человека-лисицы Джонстон Маккалли. Университетские исследования и научные споры наверняка скорректируют представления об истории Калифорнии. Но это никак не скажется на биографии и репутации Зорро. Благородный разбойник был, есть и останется самой главной, самой загадочной, пусть и вопиюще антинаучной, калифорнийской легендой.

Сценаристы в деталях следуют сюжету романа «Проклятие Капистрано», однако героическую книгу превращают в комедию. Зритель уже на двадцатой минуте становится свидетелем преображения дона Диего в Зорро. Подлинное имя благородного разбойника остается тайной только для киножителей Калифорнии.

Зорро в этом фильме носит поверх широкой черной повязки-банданы узкую черную же маску, скрывающую верхнюю часть лица и не мешающую целоваться с Лолитой Пулидо.

В отличие от персонажа Маккалли, на голове у Зорро не сомбреро, а черная узкополая круглая шляпа по андалусийской моде; у него накладные тоненькие усы, которые однажды смеха ради он приклеивает немому слуге Бернардо. Зорро курит сигары, фехтует рапирой с широким клинком, в котором, как в зеркале, отражается кровавый росчерк в виде буквы Z, оставленный на шее противника. Вороного коня разбойник прячет в подвале; вход в его потайную комнату проделан в коробе стенных часов; ворота замаскированы густыми зарослями. Проникнув в сад асиенды Пулидо, Зорро сразу же, не боясь пощечин, начинает целовать Лолите руки и декламировать ей стихи: «Я сорву десять тысяч роз, чтобы они умерли от стыда перед вашей красотой». Получив поцелуй от Лолиты после победы над капитаном Рамоном, в ответ на ее предостережение об опасности Зорро говорит: «Мне нечего бояться. Мои враги соображают так же медленно, как орудуют клинком. Ваше оружие ранит куда сильнее, сеньорита». Освобождая Лолиту из тюрьмы, Зорро вопрошает: «Вы верите мне, сеньорита?» «Любить — значит верить», — откликается девушка.