— Добряк, — согласилась я. — Лучше б нищим детям помогал. У этого нефтяного папаши своих денег и телевизоров куры не клюют. Куда ему еще шейхский подарок.

Кинг-Конг тем временем заканчивал упаковку плоского экрана и дал отмашку прислуге — можно подарочек выносить. Так что окончания аудиенции мы не увидели.

На пятой чашке кофе мой «Тореадор» проснулся вновь. Звонила Женя.

— Лика! Мы с Прингелем уже с ума сходим!

— Вместе сходите?

— Нет, он в пустыне, я в Риме.

— А в Рим ты как попала?

— Очередное ЧП. Долго объяснять. У тебя что случилось?

Мне объяснять было тоже долго. Кратко сказала лишь, что нахожусь в вынужденных гостях у Шейха.

— Надеюсь, не в гареме? — невесело пошутила Женька.

— К счастью, нет! Или к сожалению. В таком гареме пожить бы годик-другой без проблем. Алина уверяет, что это очень даже лучше, чем с нашими мужиками! — пробормотала я и запнулась — зачем говорю про «наших мужиков» Женьке при ее горе. И быстро поменяла тему: — Шейх собирается с нами в Ростов лететь!

— Зачем? — не поняла Женька.

— Сарай в нашем дворе ломать, — сказала я, понимая, насколько неправдоподобно такое заявление звучит, для убедительности добавила: — Предложение, от которого невозможно отказаться.

— Понятно, — протянула Женька. — Новостей последних ты, конечно, не слышала.

— Что-то с Оленем?

— Счета арестовали. И «АлОла», и личные. Даже прингелевские счета заблокировали. Прингель по телефону плачется, что нечем будет бедному за «Аль Маху» расплачиваться.

— И что теперь? — в счетах и прочих банковских премудростях я была не сильна.

— Сама не знаю. Прингель уверяет, что в офшорах у Лешки, конечно, прилично припрятано. Но только Лешка знает, сколько и где, да еще его ближайшие сподвижники, а их вчера вместе с Лешкой замели. Прингель каркает, что как только денежный поток иссякнет, Лешку все бросят — и «компьютерные дизайнеры», и адвокаты. Я не верю.

— И правильно не веришь. Разве можно Лешку бросить! — взвилась я. И сама себя осадила — обещала же сдерживать собственные порывы. Не сдерживаются.

— Не верю. Но подстраховка нужна срочная. Действуем, как договорились. Я уже сижу в самолете, надеюсь, в этот раз долечу до Цюриха. А ты со своим Шейхом быстро сгоняй домой, найди мужей — и скорее в Москву. К тому времени и я вернусь, будем Лешку выручать.

Да-а! Аника-воин в двойном исполнении! Вся империя «АлОла», все юристы, адвокаты, службисты и охранники, все заранее купленные министры и политики Оленя вытащить не могут, а сейчас прискачут две растрепанные тетки, раз-два — и достанут с нар любимого олигарха. Весело. Так весело, аж волком выть хочется! Волком выть… Волком… Что если попробовать попрессовать Игоря Волкова, того министра-капиталиста, которому кабинет и дом оформляла. По всему видно, мужичок со связями. И много знает. Слишком много знает. А я немало теперь знаю про него. Мне дом о его комплексах все рассказал. Знаю, в какие болевые точки теперь целиться.

— Все! — радостно закричал появившийся на пороге Шейх.

Мама мия, я его не узнала! Джинсы, майка-тишотка — нормальный человек, да и только. Вот этого парня можно и Далли называть.

— Что это с вами?

— Каникулы! Улетаем! Немедленно улетаем искать ваш камень, вашего общего мужа.

— Но помимо нашего общего бывшего мужа Кима у меня еще и отдельный бывший муж есть, Тимур. И вчера мне показалось, что я его видела на набережной около Золотого рынка.

— Тимура твоего Хусам, — взгляд в сторону Кинг-Конга, — искать будет. Как найдет, доставит по назначению. Оставим его здесь с важным поручением, а сами полетим налегке.

Каждый нормальный человек устает от работы и хочет отдохнуть.

Каждый нормальный человек устает от работы, даже если этот нормальный человек работает шейхом.

Каждый нормальный шейх может позволить себе хоть иногда побыть человеком.

Исходя из всего сказанного можно сделать вывод, что в машине по дороге в аэропорт и в его личном «Боинге» Шейх вел себя, как мои мальчишки в первый день каникул. Шалил! Вовсю заигрывал с Алиной. Попытался подкатить и ко мне, но я, снова не к месту вспомнив об Олене, не слишком дипломатично отшила.

— Я в ваш гарем не записывалась. Ни четвертой женой, ни даже первой любимой.

— Так в чем дело? Может, запишетесь? — расхохотался Шейх.

— «No, my lord, unless I might have another for working-days: your grace is too costly to wear every day» [59].

— «Much Ado About Nothing» [60]. Акт второй. Сцена первая.

Просвещенное Высочество точно определило цитату, которую я помнила из школьного спектакля, разыгранного в девятом классе на английском языке. И, забыв про Алину, поглядело на меня еще более масленым взглядом.

Эх, не сидел бы сейчас Олень на нарах, уж точно не преминула бы пропустить Шейха через свою постель. Надо же убедиться, каковы они, восточные правители, в деле! Или правитель не пропустился бы? У него свой гарем. И потом, говорят, арабские мужчины на блондинок падкие, а у меня цвет волос почти тот, что и у имеющихся у него в наличии жен и наложниц. Хотя какие теперь наложницы. Теперь сами вперед Шейха в его постель наложатся, и не вытащишь их оттуда.

Экипаж шейхского «Боинга» косился на нас с Алиной с трепетным ужасом.

— Чего это они все так паникуют?

— Удивляются. Так панибратски, как вы, со мной лет двадцать никто не разговаривал. Интересно даже!

— Дома вы так себя не ведете?

— Дома регламентирован не то что шаг, даже взгляд. Сейчас за минуту раз тридцать нарушил этикет. Шейх не должен смотреть на собеседника долее двух секунд. При ходьбе взгляд только перед собой. А уж на женщин — ой-ой-ой!

— А подмигнуть?

— Ни-ни. И улыбаться тоже нельзя! — радостно сообщил Шейх, во все свои зубы расплываясь в роскошной улыбке. Не был бы шейхом, мог бы на рекламе зубной пасты прилично зарабатывать.

— Чего вы еще не можете, несчастный правитель?

— Кушать со всеми за одним столом, — сказал Шейх, жестом приглашая к столу, накрытому в его личном салоне. Хотя что салон! Здесь все было его личное! — Каждый четверг я обязан давать званый обед для особо избранных. Но, естественно, без женщин.

— Естественно! — понимающе протянула я и шлепнулась в кресло рядом с Шейхом.

— По протоколу я обязан положить каждому гостю угощение, а сам в рот ничего не брать. Ждать, пока насытятся гости. Гости из трепетного уважения сметают все, что им положили, за двенадцать минут, потом их выталкивают на улицу ждать, и я вынужден давиться в одиночестве — дикие нравы! Так что вы, Лика, может, и правы, не собираясь ко мне в гарем. Муж я, видите ли, невыгодный.

— А как у вас, невыгодный муж, с доходами?

— В том году не очень. Цены на нефть стали падать. Экспортируем миллион баррелей, это что-то около тридцати-сорока миллионов долларов.

— В год?!

— В день. Но раньше мы по три миллиона баррелей в день продавали. Вот и считай убытки. Правда, кроме нефти мы сделали ставку на туристический бизнес и высокие технологии. Особенно высокие технологии! Это мой конек. Высокие технологии и управление! Без идеального управления современный мир невозможен!

— Это вас, Ваше Высочество, с Оленем свести надо, я вам о нем уже говорила.

— Сведи!

— Для этого его сначала достать надо.

— Достать откуда?

— Из тюрьмы. Да не смотрите вы так, Ваше Высочество. У нас не ваши халифаты, тюрьму любой нормальный человек за милую душу схлопотать может. А уж тот, который делает ставку на высокие технологии и идеальное управление, — и подавно! У Оленя те же два конька — управление и технологии. Только он еще и третьего конька оседлать пытался. Этот и завез его в Бутырку.

— И что за конек?

— Политика называется. У нас на таком коньке нормальному человеку кататься категорически запрещается. А этот экстремал поехал. Ладно, разберемся с мужьями и алмазами, может, и Оленю придумаем, как помочь.