— Хайван! [61] — провозгласила нарисовавшаяся на общем балконе свекровь. — Одной идиотки мне мало, так две гайсей [62] еще и вместе сошлись. У них мужья пропали, а они какого-то абрека на пару пасут.
— Кора, сарай где?!
От моего фамильярного обращения с семейным монстром и без того круглые зрачки Алины расширились до предела. Бытование в невестках у Каринэ в ее памяти было на добрых пять лет свежее. Или на «недобрых» пять лет.
— Сарай! Сарай! То доломать не допросишься, а то спозаранку являются, ломают, вывозят, еще и денег не берут! Подозрительно даже, говорят, за все заплачено. И аккуратные такие, в форменных комбинезонах «МусОбоз». Откуда такие только берутся?
— Ашот?! — процедила Алина.
— Боюсь, что хуже, — сообразила я. — Прингель! Каринэ вчера по телефону про этот сарай так зудела, а я в ответ так зудела на ухо одному чуток подобнищавшему олигаршику, загоравшему в «Аль махе», что он поручил своей секретарше по интернету найти в Ростове фирму, занимающуюся разбором старых построек и вывозом строительного мусора, и карточкой оплатить заказ. Если Беата не слишком проигрывает Агате, то, боюсь, что сарай наш уже на свалке.
— Какая Беата? Какая Агата? — снова ничего не понимало наше Высочество.
— Не важно. Важно, что сарая с его историческими стенами нет. Были да сплыли. Ай да Прингель, ай да сукин сын! Попробуй, найди теперь, на какую свалку обломки нашего исторического сарая эти мусобозовцы вывезли.
Искать пробовали. Алина в пятнадцать минут разыскала бывшую коллегу свой соседки, сын одноклассницы которой служил когда-то в армии вместе с дядей нынешнего владельца мусорной конторы с говорящим названием «МусОбоз». Если вы жили в этом городе, то не найти общих знакомых или знакомых общих знакомых с любым другим жителем этого города вы просто не имеете права, иначе вы здесь не жили, а занимались неизвестно чем! «Вторая моего первого» унеслась выдергивать главного мусоровоза из парилки, где типичный представитель среднего бизнеса проводил свой законный выходной, и тащить его на свалку. Но ее титанические усилия не были вознаграждены ничем, кроме как приглашением продолжить вечер все в той же парилке. Но в присутствии Его Высочества у Алины были более высокие устремления.
— Найти что-либо на той свалке не-воз-мож-но! Немыслимо! Мусорные бригады в тот день выгружались в разных местах свалки. Кроме них там выгружались сотни машин с городскими помоями. Копайтесь, если хотите! Только учтите, что нырять придется с головой! У меня желания нет. Это твой Тимур все бунтовал против строительства мусоросжигательного завода! — не преминула вставить шпильку в бок Алина.
— Построили бы завод, и что? — на всякий случай защитила необщего бывшего мужа я. — Обломки стены с алмазом оказались бы переработанными. Так хоть призрачная надежда на период полураспада, или как там это по-научному называется? Помои перегниют, глина рассохнется, а алмаз Надир-шаха через уйму лет окажется чьим-то наследством. Считай, что мы его завещали потомкам. Если ты, конечно, не сообщила об алмазе мусорщику…
Пока Алина соблазняла мусорного короля, а Его Высочество вел разговоры об античной литературе с моей свекровью, в лице которой он впервые за сегодняшний день нашел достойную ему собеседницу, позвонила Женька. Уже из Цюриха. В банке нашелся документ, согласно которому собственниками счета признавался бывший хозяин Женькиной квартиры Григорий Александрович или его наследники.
— Прямой наследник его, сын Петр Григорьевич, давно живет где-то в Америке. Но поскольку Григорий Александрович официально завещал квартиру «со всем ее содержимым» мне, сын его с завещанием официально согласился и счет нашелся среди «содержимого» в квартире, я могу быть признана наследницей. Надо только представить заявления свидетелей, что этот счет вместе с коробкой Мельдиных конфет свалился на мою голову не в подворотне, а именно в моей квартире.
— Не на твою, а на мою голову, — припомнив тот день, уточнила я. От просыпавшейся с потолка пыли и кусков побелки меня очень бережно отряхивал сам Олень. И смотрел так нежно. Или это мне тогда показалось…
— Что?
— Говорю, что свалилось все это наследство не на твою, а на мою голову. Я же на руки Лешкиного охранника тогда падала. Так что я свидетель. И Олень свидетель.
— Свидетельства Оленя из Бутырок представить будет трудно. Но есть ты, есть Большая Ленка, и Арата. В банке сказали, что свидетельства гражданина другой страны, особенно Японии, могут помочь.
— Нашим они, значит, не доверяют, а японцы, думают, врать им не будут?
— Просто японцы более надежные клиенты. Арата уже заверяет свои показания у американского нотариуса. Хорошо, чтоб и ты заверила, если сама в Москву попадешь не скоро, — сказала Женька, добавив, что сама вылетает в Москву за подлинником завещания.
— Думаю, и я теперь уже скоро! — сказала я, поглядев в сторону зияющей пустоты на месте недавнего сарая.
— С мужьями-то твоими что? — вдогонку поинтересовалась Женька.
— С мужьями моими ничего. Пустота, — ответила я, с удивлением наблюдая, как под оживленный разговор об античном эпосе Его Высочество трескает который по счету соленый огурчик моей свекрови!
Шейх посмотрел на висящие на стене фото моих бывших мужей.
— Где-то я его видел, — указал он пальцем на Кима. — Причем совсем недавно. Не могу только припомнить, где.
После бесславного возвращения Алины с помойки — «Ой, после такого ужаса мне надо срочно в душ! А у вас, конечно, снова ни горячей, ни холодной воды нет!» — мы сели сводить концы с концами.
— Что мы знаем? Что мы ничего не знаем! Алмаз утонул в помоях… — безрадостно начала я.
— Если алмаз в обломках стены вообще был, — поправил Шейх. — Никто же не доказал, что древняя записка, раскопанная вашим общим мужем и факт сноса старого, как это вы называете, zarai, звенья одной цепи. Гораздо больше шансов, что в стене ничего и не было. Все выдумки.
— А что не выдумки?
— Пропажа Кима и Тима — не выдумки, — отозвалась я. При всех перипетиях последних двух дней я все еще помнила, что бывшие мужья пропали. Но снова абсолютно не понимала, почему они пропали.
— Был алмаз в стене или не был, не важно. Важно, что кто-то мог думать, что драгоценный камень там, и мог пытаться заполучить его прежде законных владельцев, — продолжало с удовольствием дедуктировать Его Высочество. Для него алмазом больше, алмазом меньше, один черт. А поиграть в сыщиков — вот это приключение! Всю свою шейхскую жизнь наши «трущобы» вспоминать будет!
— А законный владелец у нас кто?
— Законный владелец вы, — Высочество обвел руками всех присутствующих. — Вы владельцы этого zarai, а следовательно, и всего, что в его стенах зарыто.
— Эти-то тут при чем?! — делить даже не найденный алмаз с невестками свекровь не собиралась. Всегда у нее так, что с алмазами, что с сыновьями — виртуальное монопольное владение лучше, чем владение реальное, но с кем-то поделенное.
— Какие еще странные события были в последние дни связаны с вашим zarai? Возьмем шире, с вашим двором?
— Зинка, соседка, умерла, — сказала я.
— В соли, что ты ей отнесла, нашли крысомор, — не могла не утопить меня свекровь. Хорошо хоть Шейх защитил:
— Но соль эту Лике дал муж ее подруги, Ашот, который, как вы говорите, бандит.
— Здесь все через одного бандиты. Время такое, — философски изрекла свекровь.
— И все же эта ниточка ведет к Ашоту. Что еще?
— Расселить наш двор пытались, Зинка тогда съезжать и не захотела, — припомнила приковылявшая из своей комнаты баба Ида.
— Да-да! Ашот же мне говорил, что здесь место первых армянских поселений, он хотел в нашем доме сделать музей. А Зинаида заартачилась… — вспомнила я и осеклась. Неужели из-за этого Зинку… Хотели до алмаза втихую добраться, а пьяница-соседка помешала?
