— Лучшее средство от неугомонности — дорога.

— Скоро, мальчик, скоро.

Обычно гонец от Эйвена приезжал в полдень, с такой же регулярностью и точностью, как в Брук-Хаусе подавался ленч. Сейчас, несмотря на половину четвертого, депеши все не было.

— Может, у его посланника конь сломал ногу? — участливо сказала Бетси. — Я видела один раз. Потом они его застрелили.

— Несчастный посланник, — пробормотала Бриджет, продолжая ходить по гостиной, непрестанно заглядывая во внутренний двор.

— Да нет же, — захихикала Бетси, — застрелили не его, а коня, потому что он очень громко ржал. Это было что-то страшное! — рассказывала девочка с выражением неподдельного ужаса на лице. — Целая лужа крови! И по голове текли ручьи. А ноги…

— Я поняла, — остановила ее Бриджет. — Я пошутила насчет посланника.

— А вдруг он сам упал с лошади? — снова предположила Бетси. — Это я тоже видела один раз.

«Бетси слишком много видела», — с грустью подумала Бриджет и, не желая вдаваться в подробности, сказала:

— Я уверена, он просто задерживается.

— Значит, сегодня мы никуда не уезжаем?

— Не знаю, — ответила Бриджет, бросая взгляд на каминную полку с часами. — Уже поздно. Если через час гонец не появится, мы уже не сможем выехать. Тогда придется отложить до утра.

На самом деле Бриджет не планировала грузить вещи в карету и официально объявлять об отъезде, не получив ответа от Эйвена. Однако сейчас она жалела об этом. В таком возбужденном состоянии, в каком она теперь пребывала, она была готова идти пешком в Лондон или… Уэльс. Поэтому, когда вошел дворецкий, Бриджет резко обернулась и посмотрела на его руки, ожидая увидеть серебряный поднос с посланием от Эйвена.

Подноса в руках не было.

— Миледи, — произнес он твердым бесстрастным голосом. — Тут некоторые хотят видеть мисс Бетси.

— Так пришлите их сюда! — сказала Бриджет. Дворецкий явно колебался. Наконец, собравшись с мыслями, он с достоинством заявил:

— Человек, который желает видеть мисс Бетси, не из тех, кого виконт обычно пускает в дом.

— Если этот человек такой опасный, — сказала Бриджет, встревоженная его словами, — то Бетси тоже не может встретиться с ним.

— Он не опасный, возможно, правильнее было бы сказать — неподходящий, — сухо пояснил дворецкий.

— С такими людьми ей тоже незачем встречаться. Что тут думать? Могли бы и сами догадаться.

Бриджет была настолько встревожена, что впервые за все время перестала контролировать свои слова и открыто посмотрела ему в глаза.

Дворецкий взглянул на нее с уважением. Тоже в первый раз.

— Вы правы, миледи, хотя не совсем. Мне кажется, мисс Бетси должна увидеться с этим человеком.

— Хватит морочить голову! — раздался усталый голос за спиной слуги. — Я уже здесь. Она может взглянуть на меня своими глазами. Вы же не прикажете вышвырнуть меня, мисс Бриджет?

В следующую секунду Бриджет уже узнала посетителя.

— Джилли! — закричала Бетси и бросилась в объятия сестры. — Джилли! Джилли! Это ты!

— А то кто же! — воскликнула та и крепко обняла сестренку, но затем быстро отстранила ее от себя. — Как бы не выпачкать твое прекрасное платье. Мне пришлось добираться на перекладных и в фермерской повозке. Я пропахла конюшней и сама, наверное, похожа на сноп соломы.

Жалкие вещи с мужского плеча и башмаки Джилли были заляпаны грязью. В лучшем случае это была только грязь. И хотя в этот раз Джилли не так была похожа на мужчину, как тогда в Лондоне, все же она не имела ничего общего и с женщиной.

— Дай-ка я на тебя посмотрю! — Джилли отодвинула от себя девочку и принялась оглядывать ее. — Сияешь, как пятипенсовая монета. Ну, рассказывай, как тут с тобой обращаются?

— Ты что, сама не видишь?! Мне купили еще четыре платья. Такие же красивые, как это. И еще одно — специально для постели. Здесь очень чисто. Я не видела ни одной крысы. В этом доме никто не спит в коридоре или под лестницей. Никто из слуг не живет под открытым небом, здесь даже нет сточных канав. Знаешь, Джилли, как только пробьют часы, подают еду. Мне позволяют играть, а на кухне учат готовить. И еще… на гумне живут котята и лошади. О Джилли, здесь есть речка…

— Ну хватит! Я все вижу. Выглядишь ты прекрасно. А теперь закрой рот. Я вынуждена сообщить неприятную новость. Слушай меня внимательно и не задавай вопросов. Сейчас не время объяснять детали. Я не люблю финтить и скажу сразу. Пора возвращаться домой, Бетси.

Бетси онемела, у Бриджет глаза расширились еще больше. Даже дворецкий был крайне удивлен.

Наступившая тишина не смутила Джилли.

— Я хочу, — сурово сказала она сестренке, — чтобы ты сердечно поблагодарила мисс Бриджет. Потом собирай вещи, которые тебе разрешат взять, и поедем домой.

У Бетси затряслась нижняя губа.

— Я ничего не понимаю, — вмешалась Бриджет. — Нам нужно поговорить.

Она была смущена и очень встревожена, ведь чем больше она узнавала Бетси, тем больше убеждалась, что они с Эйвеном не просто приютили ребенка, а спасли его. Отправить девочку обратно в лондонские трущобы сейчас, когда она познала новую, интересную жизнь, было бы более чем жестоко. Это было бы гибельно.

— Я не вижу, о чем здесь говорить! — отрезала Джилли.

— Вы можете идти, — сказала Бриджет дворецкому, который неохотно попятился за дверь, и обратилась к гостье: — Что случилось?

— Иди собирай вещи, Бетси. Дай мне поговорить с мисс Бриджет. Что она может взять с собой? — спросила Джилли.

— Ничего, пока я не услышу объяснения. Почему ты ее забираешь? И что это за «мисс Бриджет»? Почему не «миледи»? — сердито добавила она, не в силах без боли смотреть на личико Бетси.

— В этом-то все и дело, что вы не миледи, мисс, — сурово ответила Джилли и, когда Бриджет открыла рот от удивления, шлепком поторопила Бетси. — А ну, прыгай отсюда быстрее! И не вздумай плакать. Поняла? Нам с мисс Бриджет нужно поговорить. Оставь нас на время вдвоем.

Девочка, зарыдав, побежала в свою комнату. Бриджет стояла молча, словно окаменевшая, а Джилли теребила свою ужасную шляпу и смотрела на Бриджет. Прежде чем девушка успела открыть рот, снова появился дворецкий.

— Миледи, — сказал он, предлагая Бриджет записку на серебряном подносе.

Несомненно, слуга слышал все, что говорила Джилли. Достаточно было только бегло взглянуть на него, чтобы прочесть презрение в его глазах. Бриджет схватила записку. Это было послание от Эйвена. Она узнала его размашистый почерк и от одного прикосновения к письму почувствовала себя увереннее. От прочитанного, увы, нет.

Дорогая моя Бриджет!

Я не могу выехать незамедлительно. Невозможно передать словами, как я зол и огорчен. Но и ты не можешь уехать одна. Подожди меня. Я вернусь при первой возможности. У меня есть все основания надеяться, что это произойдет очень скоро, хотя никакое «скоро» меня не устраивает. Не могу дождаться встречи с тобой. Помимо всего того, что я жажду сделать — надеюсь, и ты тоже, — есть еще ряд вещей, которые я хочу сказать тебе. Писать об этом слишком трудно. Я должен увидеть тебя. Я очень хочу увидеть тебя! Прошу тебя, верь мне и жди. Оставайся в Брук-Хаусе до моего возвращения.

Твой Эйвен.

Бриджет снова прочитала письмо, но извлекла из него не больше, чем в первый раз. Оторвав глаза от бумаги, она увидела, что Джилли ждет, поэтому сунула листок в карман и, притворив дверь, жестом пригласила девушку сесть. И прежде чем начать разговор, села сама напротив гостьи.

— Скажи, почему ты говоришь обо мне такие странные вещи? Почему ты хочешь забрать Бетси? Ей так хорошо здесь. Ты сама могла убедиться.

— Да, но только не теперь, — сказала Джилли, теребя в руках свою шляпу.

Эти маленькие руки были красны и мозолисты, ногти на пальцах — грязны и обломаны. Было видно, что девушка привыкла к труду, тяжелому труду. Она перегнула свою злосчастную шляпу и подняла глаза на Бриджет. Теперь ее необыкновенные золотистые глаза были полны печали и гнева.