Бетси ушла есть на кухню вместе со своей любимой сестрой. Бриджет ужинала одна. Потом в одиночестве прохаживалась по гостиной, пока не пришло время, отправляться в свою спальню — их комнату, как она постоянно поправляла себя. Не то чтобы ей приходилось специально напоминать себе об этом — нет: просто в их спальне присутствие Эйвена ощущалось сильнее, чем в любом другом месте в этом доме.

Поздно ночью, в полнолуние, когда Бриджет лежала в постели, ей показалось, что его темная голова покоится рядом. Она даже протянула руку и потрогала прохладную подушку. Вспомнилось его горячее мускулистое тело; вспомнилось, как от малейшего прикосновения Эйвен просыпался и заключал ее в объятия; вспомнилось, как делила с ним жар чувств и экстаз наслаждения; вспомнились его учащенное дыхание у нее на шее, его голос возле уха — настоятельный, жаждущий, страстный…

Она надвинула подушку на голову. Как ей не хватало Эйвена? И еще Бриджет была очень напугана.

Джилли отмылась на диво хорошо. В утреннем свете ее волосы были похожи на шелковистые кукурузные нити, а не на грязную солому. Оказалось, что у нее нежный цвет лица. Сейчас Бриджет дала бы ей меньше лет, чем раньше, пока… не заглянула в необычного цвета золотистые глаза и не увидела, насколько они не соответствуют юному облику. Но в общем Джилли теперь напоминала вполне приличного, хоть и странного вида, паренька.

Они с Бриджет представляли собой занятную картину, гуляя по лугу. Вокруг пестрели пурпурные гвоздики, над которыми неустанно порхали бабочки. Бриджет, подтянутая и грациозная, в платье кремового цвета, шла, помахивая шляпкой. Ее волосы под лучами летнего солнца сияли каштановым отливом подобно меху норки. Джилли, похожая на хрупкого отрока с льняными волосами, двигалась рядом размашистыми шагами. А впереди прыгала веселая маленькая Бетси.

— Вот и пришлось пристроить сестренку к священнику, — закончила Джилли свой невеселый рассказ. — Или работать самой, или смотреть за ней. Других вариантов не было.

— У вас с Бетси нет родственников? — спросила Бриджет.

— Были, — грустно усмехнулась Джилли, — только постепенно все растерялись. Как я вам сказала, папа работал как вол. Он был грузчиком в порту. Он умер внезапно — упал и больше не встал. Люди говорят, отказало сердце. Отец был хорошим человеком. Это я точно помню. Мама работала прачкой, чтобы поставить нас на ноги. Она так надрывалась, что тоже не выдержала, слегла от лихорадки и вскоре умерла. Мама с папой приехали в город из деревни. Думали, что найдут здесь счастье. Но так и не нажили никакого богатства, кроме меня и Бетси.

— Разве они не поддерживали никаких связей с родственниками в деревне?

— Я думаю, скорее всего не хотели. Земли все потихоньку разобрали, а лишние рты никому не нужны.

Бриджет понимающе кивнула. Ее родители принадлежали к знатному роду, но их судьба во многом была похожа на судьбу родителей Джилли и Бетси. Теперь многие оказались лишенными своих земель. Дочери обнищавших представителей среднего класса, несмотря на хорошее воспитание и образование, находились в таком же положении, что и девушки из неимущих семей.

— Но это не может продолжаться до бесконечности, — сказала Бриджет. — Нельзя же работать всю жизнь наравне с мужчинами, тем более одеваться, как они.

— Нельзя? — присвистнула Джилли. — Еще как можно, мисс Бриджет! Мужчинам от меня нет никакой пользы. Зато меня вполне устраивает, когда я могу вести себя, как они. Я не хочу прислуживать им. А если девушке не на кого рассчитывать, как еще она может заработав себе на хлеб? Если она не угождает им в постели, как делают некоторые, — надо сказать, девушке хватило такта опустить глаза при этих словах, — то прислуживает им в таверне. Подавать еду и вино не так трудно. Во всяком случае, там не гнут спину. Работать у богатых я тоже не хочу. Мне не нравится вывозить за ними грязь. Да и рекомендовать меня некому. Богатые никогда не возьмут человека с улицы. Я не умею ни читать, ни писать, поэтому организовать собственное дело мне не по силам. Кто-то продает молоко, уголь, рыбу, кто-то занимается стрижкой, — с завистью сказала Джилли. — У меня это не получится.

— Торговать рыбой? — удивленно спросила Бриджет. — Ты считаешь, что это хорошая работа?

— Я бы ухватилась за нее руками и ногами. Быстрый оборот и хорошие деньги. Но где возьмешь рыбу? Стоять с удочкой на Лондонском мосту? Те, кто торгует рыбой, даже на улице, имеют связи. У них есть родственники или друзья с лодками. Свежую рыбу добыть не так просто.

Бриджет не считала, что торговать рыбой такое уж счастье, но теперь она начинала понимать, почему Джилли думала иначе. Ее собственные родители хоть и не были состоятельными, но принадлежали к другому миру, чем семья Джилли. Отец был грамотным человеком, мать тоже образованной женщиной. Сама она никогда не встречала таких девушек, как Джилли, хотя, наверное, подобные мужчины и женщины окружали ее всю жизнь. Бриджет никогда не думала, что принадлежит к привилегированной части общества. Теперь же вдруг поняла, что так оно и есть.

Во всяком случае, она могла зарабатывать на жизнь достойным образом. Когда эта мысль пришла ей в голову, Бриджет вдруг засомневалась. Так ли это? После того как тетя Генриетта предложила покинуть дом, ей некуда было идти и у нее не было никакого способа заработать себе на хлеб. Наверное, в такой ситуации торговать рыбой предпочтительнее, чем скитаться по улицам. Она пришла к Эйвену, потому что его дом был единственным прибежищем. Она приняла предложение виконта, потому что была заинтригована им и, может быть, потому — сейчас Бриджет признавала это, — что боялась не принять его. Поэтому, слушая Джилли, она все больше проникалась к ней уважением.

— Вот почему я так одеваюсь, — продолжала девушка — Я выполняю мужскую работу, и мне за нее платят как мужчине. Конечно, работа тяжелая, но умирать с голоду хуже. А я худо-бедно могу содержать себя и Бетси. Она тоже не сидит без дела. Бетси маленькая, хорошенькая — лучше, чем может показаться на первый взгляд. Она нащупывает свой путь. Посмотрите, как девочка торгует цветами в парке! Рано утром я отвожу ее на цветочный рынок. Там она получает свой лоток. Если девочки хорошо распродадут цветы, на следующий день им дают больше, а также расширяют ассортимент. Торговцы знают, кто из девочек справляется хорошо, а кто плохо. Если не продашь за день, то больше не получишь, потому что за ночь цветы пропадут. Тоже тяжелая работа и во многом зависит от удачи. Но если Бетси хорошо себя проявит, может получить постоянное место на перекрестке, когда подрастет. Лучшей работы для девушки не найти.

— А как же замужество, дети, собственный дом? — спросила Бриджет.

— Кто возражал бы, но где такая девушка, как Бетси, встретит порядочного человека?

— Я имела в виду тебя, — мягко заметила Бриджет.

— Меня? — Джилли казалась такой потрясенной, будто слова Бриджет относились не к ней, а к изображаемому ею молодому человеку.

— Джилли, ведь ты не можешь вечно маскироваться под юношу. Сколько тебе лет?

— Через месяц будет шестнадцать, но никто об этом не знает.

— Но узнает. — Легкий ветерок раздувал мешковатую рубашку девушки вокруг хрупкого тела, и было видно, что скоро всему этому маскараду придет конец. — У тебя женское лицо, Джилли. Твое тело тоже меняется. Станут ли тебе давать работу, когда ты будешь похожа на женщину?

— А-а, вы об этом! — воскликнула Джилли, густо краснея. — Я дома перетягиваюсь, обматываю грудь туго-туго. Кто догадается? А физиономия у меня всегда в грязи, поэтому никто ничего не заметит. Послушайте, мисс Бриджет, я не такая уж глупая. Те, кто меня знает, тоже так считают. Я ношу с собой нож и могу отомстить. Я одеваюсь таким образом, чтобы те, кто меня не знает, не лезли с вопросами. Вы хотите мне добра, но не надо мне рассказывать сказки о добрых мужчинах и счастливом замужестве. Это не для меня. Я уже говорила вам, что однажды на меня напал мужчина, когда мне было столько же лет, сколько Бетси. Я больше не хочу, чтобы мужчина даже касался меня.