– Добро пожаловать в Ритагон, господин Альс. Прошло немало лет. Говорят, вы много лет жили за морем, в Маргаре?

Эльф сдержанно кивнул.

– А еще мы слышали, что вы участвовали в Яттской битве. Так ли это?

– Совершенно верно, вы не ослышались, ваша светлость. В составе Вольной армии нашлось место и для меня, – подтвердил Ириен. – Я со своей стороны наслышан о подвигах лейнсрудских отрядов под вашим командованием.

Он ничуть не пытался подольститься к герцогу. Лейнсрудцы и в самом деле показали себя героями, когда выстояли под натиском оньгъенской Северной армии. Если бы не их мужество, лежать бы Ириену Альсу в жирном черноземе Яттской долины. И не только ему одному.

– Тем более я рад, что вы согласились быть моим гостем, Ириен, – мягко заметил Норольд. – Нам будет о чем поговорить и что вспомнить. Располагайтесь как дома.

«Ах вот даже как. Теперь это называют гостеприимством?»

Раньше, когда нравы были проще, Альса швырнули бы в подземелье. Во всяком случае, попытались бы так сделать, а он бы приложил усилия, чтоб освободиться. Так было бы намного честнее.

– Стоит ли так обременять себя, милорд? Я прекрасно устроился в гостинице у Джажа Раггу и могу дать обещание, что без вашего соизволения не уеду из Ритагона. До удовлетворения вашего… хм… любопытства.

Эльф был сама любезность, но герцог и его советник остались глухи к его просьбе и безразличны к его терпению.

– Оставайтесь в замке, господин Альс, – сказал Норольд тоном, не терпящим возражений.

Дар убеждения достался ему от отца, многократно подкрепленный весомым аргументом в виде нескольких стрелков с заряженными арбалетами. Они по невидимому сигналу лорда Рувима вошли в кабинет и прицелились в спину несговорчивому эльфу.

– Спасибо за приглашение, ваша светлость, – ядовито поблагодарил тот. – Кто мне покажет мою комнату?

Чувствовать себя марионеткой, послушной куклой в чьих-то ловких ручонках Ириен очень не любил и сопротивлялся подобному обращению со своей персоной как только мог, невзирая на лица, титулы и прочий маскарад. Герцог там или не герцог, Ириен бы не посмотрел, а мешало ему развернуться на каблуках и, если понадобится, прорубить в рядах тюремщиков путь на свободу, только очень сильное ощущение, что люди, бывшие когда-то его друзьями, совсем неспроста ведут себя как последние свиньи. Вернее даже сказать, что они просто вынуждены вести себя по отношению к нему себя подобным образом. Это обстоятельство никак их не оправдывало, но все же…

В замке Асиз было не продохнуть от скопления магии самого низкого уровня. Альс всей кожей чувствовал напряжение живущих здесь людей. От них исходила аура животного страха. Что-то здесь происходило, и, вероятнее всего, Ириена пригласили «погостить» специально для разрешения сложившейся ситуации. Примерно так рассуждал эльф, пока вежливый, но крайне нервный офицер сопровождал его в узилище. Комната была прекрасно обставлена, буквально завалена всяческими роскошествами вроде звериных шкур, золотых ваз и шелковых подушек. Эстетики украшений из шкур убитых тварей Ириен никогда не понимал, толка от золотых сосудов он не видел, а шелковые подушки оставляли его равнодушным. Он выглянул в окно, благоразумно забранное решетками, и пришел к выводу, что выйти через него сможет лишь существо, имеющее настоящие крылья, потому как находилось оно на головокружительной высоте прямо над вымощенным камнем двором. Дверь закрывалась снаружи, и к массивной щеколде прилагались еще два живых и хорошо вооруженных стражника. Ириен слышал, как офицер злым шепотом приказал глаз с «гостя» не спускать и угождать в любых разумных пожеланиях. Дело принимало забавный оборот, хотя, конечно, смеяться эльфу совсем не хотелось. Длинный нож – эльфийский леке, единственное оружие, прихваченное утром с собой из гостиницы, – у Ириена отобрали, и он чувствовал себя почти голым. Чтобы не тратить свои куцые запасы терпения, он решил, что самым верным выходом в данном положении будет здоровый крепкий сон – любимое развлечение узников всех времен и народов.

– Суки, – громко сказал эльф с чувством, обращаясь одновременно и к своим тюремщикам – хозяевам замка, и к богам, по чьему недосмотру творились это безобразие, и лег спать.

– Как себя ведет наш гость?

– Дрыхнет без задних ног, – тихо поведал охранник. – Прям как у мамки на печке.

Лорд Рувин недоверчиво покачал головой и осторожно вошел в апартаменты. Его предположения относительно реакции эльфа на пленение были самыми пессимистичными. Будь на то его воля, то все могло сложиться иначе. Хотя бы менее оскорбительно для гордой эльфьей натуры. Однако Норольд настоял на немедленной доставке Альса в замок. За двадцать пять лет у герцога выветрились из головы воспоминания о нраве Ириена.

Слова караульного с действительностью не расходились. Эльф развалился на кровати, возложив ноги, прямо в сапогах, на целую гору подушек. Выглядел он настолько безмятежно, что Рувину стало не по себе. Во сне Альс слабо улыбался. И у него было изумительно молодое лицо создания, прожившего несколько человеческих жизней. Сколько точно, Рувин даже вообразить себе не мог. Если в юности мысли о долгожительстве эльфа лорда-советника не посещали, то теперь все чаще и чаще, глядя на свое собственное отражение в зеркале, он понимал, как быстротечны людские годы, и каждой косточкой ощущал, что старость не за горами. А Ириен ничуть не изменился, сохранив и гибкость, и силу, и сноровку. Все-таки боги несправедливы к людям, отмеряя им так мало лет жизни.

– Какого хрена вы все это затеяли? А, Рувин? – спросил эльф, внезапно открыв глаза и заставив того вздрогнуть от неожиданности.

Ириен не пошевелился, пальцем не двинул, но лорду-советнику захотелось сделать шаг назад. Так, на всякий случай.

– Извини, так получилось.

– Паршиво получилось. Я вроде ничего плохого вам с его светлостью не делал, – ровно сказал эльф, закидывая руки за голову. – Можно было объясниться каким-нибудь иным способом.

– Можно, – согласился Рувин. – Но где гарантия, что ты согласишься нам помочь?

– Никаких гарантий. Я понятия не имею, чего тебе от меня надо, но, скорее всего, со спокойной совестью послал бы и тебя, и герцога куда подальше вместе с вашими делами и заботами.

– Но я все же попытаюсь. Хорошо?

– Валяй, – кивнул эльф, забрасывая при этом одну ногу на другую.

Лорд-советник тяжело вздохнул.

– Когда-то мы были молоды, когда-то мы даже дружили. Норольд был наследником, я – его дальним родичем и молочным братом, а ты – военным советником покойного герцога, лучшим мастером клинка в Игергарде. Что ты нашел в двух юных шалопаях, мне непонятно до сих пор. Мы же с его будущей светлостью тянулись всеми силами к загадке, которую ты всегда собой являл. Ты был неповторим, как солнце. Герцог Корбин всегда прислушивался к твоим словам, а он в принципе не имел привычки слушать кого бы то ни было, кроме себя. Женщины покорялись одному движению твоих бровей, бывалые воины преклонялись перед твоим воинским искусством. И мне тогда казалось, что для тебя нет ничего невозможного.

«Хорошенькое начало, – подумал Ириен. – Что же будет впереди?»

Он не перебивал, слушая предельно внимательно, стараясь не упустить ни единого жеста, ни малейшей интонации. Перед ним снова был тот самый Рувин – человек двадцати трех лет от роду, пылкий и нетерпеливый, который был искренне его, Альса, рад видеть. И одновременно это был Рувин старше прежнего себя ровно на двадцать пять лет, только гораздо разочарованней в жизни и циничней, и которому от эльфа было что-то нужно. Кто из этих двух Рувинов был более реальным, еще предстояло выяснить.

– Теперь Корбин лежит в усыпальнице, Норольд унаследовал герцогскую корону, а также все достоинства и пороки своего родителя. Я сделал неплохую карьеру. А кем стал ты, Ириен? Мне важно это знать хотя бы для того, чтобы понять, смогу ли я тебе доверять в дальнейшем.

– У тебя есть нужда в доверии ко мне или ты пишешь научный труд по влиянию четвертьвекового срока на характер и способности эльфов? – холодно полюбопытствовал Ириен.