– О чем?

– О ней…

Парень смущенно улыбнулся. Альс же нахмурился. Чужие любовные истории в последнее время действовали на него крайне раздражающе.

– По этому делу я не слишком…

– Как раз по этому делу ты самый что ни на есть специалист. Она – эльфийка.

– … – ругнулся эльф. – Теперь понятно.

– Видел бы ты, как она красива, – мечтательно улыбнулся парень. – Удивительная девушка. Самая лучшая.

– А как же! Мне и видеть не надо.

– Ты не понимаешь, она тоже меня любит.

– Правда? Она сама так тебе сказала? Лично?

– Если хочешь знать, мы даже целовались.

Ириен сдержался, чтоб не расхохотаться, и как можно плотнее сжал челюсти.

– Замечательно. Ты целовался с эльфийкой. Это я понял. А при чем здесь слежка за твоим домом?

– Вот ты смеешься, – обиженно пробурчал Тфей. – А я, возможно, впервые в жизни влюбился по-настоящему.

– Если ты уверен, что твоя любовь взаимна, то я готов за тебя порадоваться.

– Целиком и полностью, – заверил его почтарь. – Нол… то есть Нолтаррэ… она говорит… в общем, не суть важно. Мы можем быть счастливы.

Эльф поморщился, как от резкой головной боли. Знаем мы, какое это счастье…

– Вот как? И что же мешает? – Альс глубоко, как перед прыжком в воду, вдохнул. – То, что она тебя переживет?

В ответ Тфей хитро подмигнул и извлек из-за пазухи медальон в виде стилизованного солнышка. По центру маленький лик с полуприкрытыми глазами и расходящиеся от него волнистые лучики. На обратной стороне имелось пустое место, словно специально сделанное, чтобы туда вставить небольшой камень в форме линзы.

– Симпатичная штучка. Сразу видно, старая работа, – похвалил равнодушно эльф. – Подарок от дамы сердца?

– А вот и нет. Это та самая Шестая Звезда, – заговорщицки прошептал Тфей и тут же спрятал амулет обратно под нижнюю рубаху.

– Это что еще за хрень?

– Ты что, не знаешь легенду про Драконов дар? – изумился парень. – Про дочь златого дракона, которая обернулась однажды юной девой…

– Тфей, я знаю эту сказку.

– Это не сказка. Это чистая правда. Драконья дева полюбила юношу-смертного…

«Жирненький юноша, видимо, попался», – мысленно ухмыльнулся Альс. Драконьи девы если и любили юношей-смертных, то лишь для того, чтобы употреблять в пищу за неимением лучшего применения. Впрочем, кому еще народная мысль могла поручить снять с тверди небесной звезду, кроме как драконице? Златая Олл’тирай, укравшая с неба кусочек бессмертия во имя любви. Так, кажется. Как звали ее возлюбленного в легенде, отчего-то не говорилось. Подозрительно.

– А ты помнишь, как кончается эта сказка, Тфей? – спросил Альс.

– Помню! – расплылся в улыбке парень. – «Они жили долго и счастливо».

– Это в людской сказке такое окончание, а в эльфийской сказке есть еще и продолжение.

– Какое?

– «Пока не устали от жизни. Друг от друга. И от любви».

Тфей, в обычной своей манере, принялся доказывать, что от жизни устать можно, но от любви – невозможно. Любовь – это самое главное, самое важное, самое лучшее, что есть в мире. И только циничные эльфы могли выдумать такое окончание сказки. Тем паче, что самим-то им жизни отмерено дай божечки. Эльфы, может быть, и устают от любви, а вот люди совсем наоборот. И лично он, Тфей, никогда не устанет ни от жизни, ни от любви. Особенно если рядом будет Нолтаррэ, самая прекрасная из женщин, рожденная под двумя лунами.

– Ладно, хватит с меня лирики, – вздохнул циничный эльф. – Рассказывай, как эта игрушка попала к тебе.

– Я возвращался из Прикста, через лес, само собой. И вдруг из кустов на меня мужик выскакивает. С дубьем наперевес. Едва мне и Сороке хребты не переломал. Я от него, а он за мной. Думаю, ну все, помирать придется.

– Что, не отбился бы?

– Не знаю, Альс. Если бы он не раненый был, то наверняка прихлопнул бы меня как муху. Но ему до меня кто-то в бочину засадил по-серьезному. Короче, помер тот мужик прямо у меня на глазах. Упал и затих. Я пошел по его следам и вышел на полянку с трупами. Точнехонько, как мы тогда с тобой, когда Ранди подобрали. Все до единого дохлые. Ну, я покопался в их вещах. Оружие так себе – трофейное, оньгъенское, сапоги ношеные. Я уже хотел уходить, как гляжу, у одного жмурика на шее болтается вот эта штуковина. Камень яркий такой! Я подумал, настоящий брильянт. Решил аккуратно шнурок срезать, только руками взялся, как эта штука сама мне в руки скользнула. Вместе со шнурком. Камень теплый, гладкий как стекло… Знаешь, Альс, мне стало страшно. Сам не знаю почему. Чую, вещь непростая.

Ириен старался почтаря не перебивать, ему стало любопытно.

– А почему ты решил, что это и есть Шестая Звезда?

– Я вспомнил рисунок, который видел в одном манускрипте. В храмовой библиотеке. Мне, наверное, лет пятнадцать было. Главное – проверить, что это Шестая Звезда, проще простого.

– И как же?

– Камень держится, только когда амулет на человека надет, а так выпадает. Это первый признак. Второй признак – это то, что шнурок нельзя ни разрезать, ни разорвать. Я даже топором тангарским пробовал рубить. Не берет, зараза. И третье. По легенде, Шестую Звезду нельзя украсть. А можно только подарить или снять с мертвого тела, главное, чтобы не твоей рукой был человек убит. Убийце амулет жизнь не продлевает.

– Так ты на себя его не надевал?

– Нет пока. Я спрятал камень до поры до времени. Пока все не выяснил.

Тфей снова достал свой трофей, чтоб эльф мог его внимательнее рассмотреть. И чем дольше изучал Ириен вещицу, тем больше убеждался, что почтарь не врет. Вернее, Тфей искренне верил в то, о чем поведал. А сам амулет подозрительно «молчал». Даже дешевая оловянная безделушка вроде тех, которыми любят увешивать себя северянки, – птички, звездочки или полумесяцы, могла «рассказать» Дознавателю гораздо больше и о своих создателях, и о владелицах. Шестая Звезда вела себя удивительно. Как кусок мертвого металла, превращенного людским мастером-ювелиром в красивый амулет, как заговоренная шкатулка хранит в своих недрах драгоценности знатной женщины, так и этот амулет сам по себе ничего не значил и не стоил. А вот если вместе с камнем. И это встревожило эльфа сильнее всего предыдущего рассказа.

– Н-да, вещичка непростая, – согласился он, неохотно признавая собственное бессилие прояснить возможности предмета.

– Я сразу это понял, – вздохнул почтарь. – А уж когда этот… – он кивнул в сторону, подразумевая шпиона, – появился, то и вовсе убедился.

– Видимо, ждет, когда ты за камнем отправишься. Кому-то позарез понадобилось бессмертие, – предположил Ириен.

– Кто б сомневался, – фыркнул Тфей.

Его оптимизму убыли не было. Парень смело строил планы женитьбы на эльфийке, не смущаясь явным присутствием непонятного соглядатая, не задаваясь вопросом, кто же послал этого человека следить за его домом и с какой целью. Тфей, ослепленный перспективой прожить эльфий долгий век, на всякие мелочи внимания не обращал. А следовало бы…

Весь оставшийся вечер почтарь бросал на эльфа вопросительные взгляды, не решаясь задать мучивший его вопрос. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб понять, о чем попросит Тфей. Но вредный эльф молчал и делал вид, что не понимает ни взглядов, ни намеков. Сказано же: «Получит просящий». Но просить о помощи в присутствии оньгъе и ветландца Тфей не стал. Чужестранцы – опять же люди, которым бессмертие, даруемое Шестой Звездой, может показаться весьма заманчивым. О таких вещах с людьми говорить откровенно опасно, не то что с эльфами. Само появление Альса почтарь воспринял как нежданный подарок судьбы. Иногда и остроухие умеют появиться вовремя.

Тфей рассчитывал поговорить с Ириеном после того, как его спутники лягут спать, но тут ему не повезло. Эльф, как назло, не стал укладываться на лавке, а завалился спать на том же полу, что и Пард с Кеном, прямо между ними. Закрыл глаза и, по всей видимости, мгновенно уснул.

Альс не смог бы заснуть при всем желании, он буквально насильно заставил себя сомкнуть веки, горевшие, словно посыпанные изнутри перцем. Казалось бы, ну чего проще, «можно снять амулет с мертвого тела». Тфей по наивности своей плохо представляет, что невелика наука добыть Шестую Звезду, гораздо сложнее удержать ее у себя достаточно долго, чтобы воспользоваться вложенной в нее силой. И если ты не великий воин, не сильный король и не могущественный колдун, а простой почтарь, то обречен незадачливый «счастливчик» убегать от убийц всю свою недолгую жизнь, прятаться, как крыса, по темным норам. Тут не до женитьбы на эльфийке, тут бы самому живу остаться. Но Тфей уверен, будто ухватил Файлака, злого бога судьбы, за жидкую бороденку. Вот, вот оно, бессмертие! Греби его лопатой! И начни разъяснять – не поймет, видит Пестрая Мать, не поймет. А если и поймет, то вцепится мертвой хваткой, мол, спасай мою шкуру, Ириен Альс, ты ведь у нас благородный эльф.