– Ни в коем случае! – Вулф снова повернулся к Фэнни Ирвин, – От Кимза Диган узнал об источнике информации, и отныне Элла Рейз стала для него почти такой же угрозой, как и сам Кимз. Я не знаю, связался он с ней напрямую или же через вас. Он условился с ней о встрече, убил ее, спрятал ее тело там, где его не сразу могли найти, забрал ее сумку, чтобы отсрочить момент опознания тела. К тому времени он уже превратился в маньяка, и когда двумя или тремя днями позже он столкнулся с новой угрозой, на этот раз таковой была Делия Брандт, его уже не терзали приступы малодушия, раскаяния либо страха. Но вы то, вы, неужто вас тоже не одолевали страх и раскаяние?

– Ничего не говори, – велел ей муж. Он держал ее руку в своей.

– Я не уверен, что вы даете ей хороший совет, – заметил Вулф. – Здесь присутствуют несколько человек, которым явно захочется услышать ответ на интересный вопрос. Если вы, мадам, повернете голову направо и назад, то возле большого глобуса увидите мужчину и женщину, родителей Питера Хейза, которого обвинили в убийстве, совершенном с вашей помощью. Тот, третий, сидящий рядом с ними, тоже очень заинтересован в вашем ответе: это адвокат Питера Хейза. Теперь прошу вас повернуться в другую сторону. Молодой человек на кушетке, несколько минут тому назад потерявший над собой контроль, был женихом Делии Брандт. Они должны были пожениться… Завтра, да, мистер Лессер?

Тот ничего не ответил.

Вулф и не настаивал.

– А у двери стоит Арчи Гудвин, слева от мистера Дигана сидит Сол Пензер. Они оба были друзьями и коллегами Джонни Кимза. Я сам был знаком с мистером Кимзом много лет и питал к нему глубокое уважение. Жаль, что я не могу представить вам кого-нибудь из родных или друзей Эллы Рейз, но вы знали ее лучше, чем кто-либо из присутствующих в комнате.

– Черт побери, к чему все это? – не выдержал Джером Аркофф.

Вулф не обратил на него ни малейшего внимания.

– Суть состоит в следующем, миссис Ирвин. Что касается мистера Дигана, то с ним все ясно. Эта пачка бумаг лежит у меня в сейфе, а ключ от сейфа, который он забрал у убитого им Моллоя, скорей всего будет обнаружен среди вещей мистера Дигана. Но есть еще ряд пунктов, например, такой: когда в прошлый вторник мистер Гудвин вышел из этого дома, за ним следовал мужчина. Его, разумеется, найдут, и он скажет, кто его нанял. Могу поклясться своей репутацией, что его нанял Диган. Теперь, когда нам стало известно, что всех четверых убил Диган, улики будут накапливаться очень быстро. Отпечатки среди вещей Делии Брандт, его местонахождение в среду вечером, в четверг и в воскресенье, проверка бухгалтерских книг его организации – улик будет больше чем достаточно!

– Что вам от меня нужно? – спросила миссис Ирвин. Это были ее первые слова с тех самых пор, как Вулф обвинил ее в соучастии в убийстве.

– Я хочу, чтобы вы задумались над своим положением. Ваш муж советует вам молчать, но и ему следовало бы кое над чем призадуматься. Вас можно судить по статье за соучастие в убийстве. Если вы считаете, что не обязаны сознаваться в том, что Диган позвонил вам третьего января и посоветовал не ходить в театр, а послать вместо себя миссис Моллой, то вы ошибаетесь. Признание этого факта повредит вам лишь в том случае, если предположить, будто вам было известно, в тот момент либо после, с какой целью Диган хотел выманить из квартиры миссис Моллой. Но это скорей всего не соответствует действительности, даже может показаться невероятным, поскольку Дигану наверняка не хотелось раскрывать намерение совершить убийство. Он мог сказать вам, что хочет поговорить с вами наедине, и попросил вас устроить так, чтобы в тот вечер вы были одни. Ну, а как бы между прочим предложил пригласить в театр миссис Моллой. Если это так, то для вас не просто глупо, но и опасно молчать – молчание можно расценить как соучастие. Если Диган всего лишь хотел получить возможность поговорить с глазу на глаз…

– Это так и было! – во всеуслышанье сказала она.

Ее муж выпустил ее руку.

– Не будь дураком, Том! – изрек Джером Аркофф. – Здесь пахнет тюрьмой.

– Давай же, Фэнни, расскажи все, как было, – пропела Рита Аркофф.

Фэнни протянула мужу обе руки, и он взял их в свои. Она заглянула ему в глаза.

– Ведь ты меня знаешь, Том. Ты знаешь, что я вся твоя. Он сказал, что хочет со мной повидаться и что-то мне сообщить. Он пришел к нам домой, но теперь-то я все поняла, потому что он пришел почти в одиннадцать…

Диган подался в ее сторону. Разумеется, это было всего лишь конвульсивное движение. Продуманным оно быть никак не могло, потому что Сол и Пэрли были начеку. Но даже дотянись он до нее и прикончи – нет, ему бы уже ничто не помогло. Вулф правильно понял: убив четверых, Диган превратился в настоящего маньяка. Вот почему, услыхав, что и она на стороне охотников за волком, он действовал, как типичный маньяк. Сол и Пэрли крепко схватили его с обеих сторон, а уж эти двое обуздают любого маньяка.

Ирвин вскочил со своего места, Аркофф тоже, вскочил и Кремер. Алберт Фрейер подбежал к моему столику и схватился за телефон.

– Я закончил, мистер Кремер, – спокойно сказал Вулф, – хотя у меня осталось в запасе двадцать минут.

Я знал, что им сейчас не до меня, поэтому вышел в прихожую и поднялся наверх рассказать обо всем миссис Моллой. Уж кто-кто, а она заслужила радостную весть. Когда Фрейер освободил телефон, я позвонил из ее комнаты Лону Коэну и довел до его сведения кое-какие новости.

Через несколько дней в шесть часов вечера Кремер зашел проведать нас, и когда я впустил его, обратился ко мне по имени. Устроившись в красном кожаном кресле и приняв приглашение выпить пива, а также обменявшись новостями с Вулфом, он изрек миролюбивым тоном:

– Окружной прокурор хочет знать, откуда и каким образом к вам попал ключ от той ячейки, что на вокзале. Я бы тоже не возражал узнать поточнее.

– Нет, вы бы стали возражать, – заявил Вулф.

– Вы о чем?

– О ключе. Не хочу занимать ваше время. Если окружной прокурор будет настаивать, я, предположим, скажу ему, что ключ пришел в конверте по почте, и конверт я уничтожил, или что Арчи нашел его на мостовой, ну и что тогда? У него есть убийца, которого ему передали вы, хватит с него. Да и вам ключ не нужен. Правда?

Он не настаивал.

Проблема гонорара, которую необходимо было решить, как только Питер Хейз оказался на свободе, была посложней. Брякнув в стрессовом состоянии, что ему нужно пятьдесят тысяч долларов, Вулф не собирался идти на попятную, однако пятьдесят кусков было многовато за работу, на которую ушла неделя. Но он решил эту проблему достойно, условившись с Хэролдом таким образом, что тот выпишет чек на 16 666.67 долларов вдове Джонни Кимза и еще чек на ту же сумму матери Эллы Рейз. Так что для Вулфа осталось 16 666.66, а посему те, кто считает Вулфа скрягой, оказались в дураках. А П.Х., выйдя из кутузки, в конце концов признался, что его отец и мать и вправду являются его родителями, хотя в уведомлении о свадьбе, помещенном в «Таймс», назвал себя Питером Хейзом. Что касается «Таймс», то она всегда права, каждому известно.

Они поженились примерно через месяц после того, как Патрика Дигана признали виновным в совершении особо тяжких преступлений и осудили. Через парочку недель молодые люди заглянули к нам. Я бы ни за что не признал в теперешнем П.X. того самого парня, которого увидел в тот давний апрельский день через стальную решетку. У него был вполне человеческий вид, да и вел он себя по-человечески. Я хочу остаться справедливым, но в то же время должен описать вам в точности, как оно было. Так вот, дело в том, что от общения с ним я не получил особенного удовольствия. Когда они собрались уходить, Сельма Хейз придвинулась к столу Вулфа и сказала, что она должна – ну просто обязана! – его поцеловать. Еще она сказала, что он вряд ли хочет, чтобы его поцеловали, но иначе поступить она не может.

Вулф нахмурился.