— Влево сорок! — заорал в этот момент капитан, но Коляня уже и сам начал раскручивать шурвал, помогая сейнеру восстать из глубин.

— Уф, — выдохнул капитан. — Похоже, за тридцать метров. Ураган!

Тут щелкнула молчавшая до сих пор рация на переборке, и жесткий голос произнес:

— Всем судам в квадрате семнадцать! Повторяю: всем судам в квадрате семнадцать! Терпит бедствие плашкоут с рыбаками на борту. Координаты — приблизительно в районе мыса Толстого. Учтите, усиление ветра до сорока.

— Вас понял! — ворвался другой голос. — Я «Мончегорск». Меняю курс к «Толстому».

— Не пришлось бы и нам запросить помощи! — проорал капитан. Мощный гул несущегося над ними урагана не давал говорить. — Дед, что там у нас?

— Да пока держимся, — донесся голос механика из машинных глубин. — Греется немного муфта, но терпимо. А что там, наверху?

— Да ни хрена хорошего, усиление ожидается. Так что держись.

«Плашкоут, — думал между тем Коляня. — Это их сейчас несет прямо на камни».

Он представил, что будет, когда эту неуклюжую баржу, которой категорически предписано совершать только каботажные рейсы, только в штиль и только с буксиром, грохнет о скалы. Сколько там живых душ, в страхе и напряжении ждущих либо помощи, либо конца. А может, уже и не ждут.

С жалостью подумал о себе: а вдруг и нас? Орет же старый хрен, что двигун ненадежный, сносит, как будто и так не видно. Кстати, а где команда?

Как бы подслушав его мысли, кэп сообщил:

— Все в трюме! Груз раскрепляют — разбросало.

Час от часу не легче. Что же они перед выходом думали?!

В рубку втиснулся коренастый усталый рыбак, боцман. Удивленно взглянул на Коляню.

— Командир! Груз раскрепили, но там, кажется, еще проблема!

— Что?

— Похоже, в форпике течь.

— У, мать твою. Не понос, так золотуха! Ну так заделайте, в чем вопрос.

— Туда не подберешься. И потом — цемента у нас нет, я говорил…

— Говорил! Делать надо! Бери двух матросов и хоть жопой затыкай, но два часа чтоб я об этом не думал! Дед, слышь новость, у нас дыра в форпике — выжимай все что можешь.

А Данилыч тот и впрямь приготовился к немедленной смерти. Он лежал, раскорячившись на шконке так, что спина его упиралась в одну переборку, а ноги в другую. Его сердце замирало, когда очередная волна круто возносила в немыслимую высоту, но еще хуже ему было, когда судно ложилось на борт, а вставать медлило.

Он тоже думал о грехах своих, но не о том, что они совершили с Коляней.

Больше всего ему было жалко, что никто не узнает из близких, как и где окончился его путь.

В своей жизни десятки раз мог он попасть в автомобильную аварию, разбиться на самолете, погибнуть в тайге, отравиться водкой, какую-нибудь болезнь смертельную схватить, а вот приходится в Охотском море кончину свою принимать.

Данилыч понимал, что это просто страх, но легче от этого не становилось. Голова диктовала одно, а сердце от каждой волны сжималось в комок и желудок подкатывал к горлу.

«Все воды твои и волны твои, Господи, прошли надо мною, — молился он. — Прости нам прегрешения наши, ибо слаб человек и неразумен. Дай мне, рабу твоему, увидеть чад своих и готов буду к Суду Твоему».

— Отсрочку вымаливаешь, — усмехнулся он сам себе.

И вдруг ему показалось, что удары волн стали ослабевать. Да их и не было, ударов. Сейнер так же возносило и опускало, но это уже больше напоминало американские горки.

«Чудится», — подумал Данилыч.

Но ему не чудилось. В рубке удивленный капитан повернулся к рулевому:

— Что за…

Ветер стих полностью. Огромные валы все так же катились на сейнер, но гребни их были идеально гладки.

— Глаз циклона, — взглянув на барометр, сказал Коляня.

— Слышал, но сам не попадал.

— Еж твою! Ведь сейчас нас к-а-а-ак!

Слов у него не хватило, и он красноречивым жестом показал это к-а-а-к!

— Полчаса у нас есть, здесь рядом должна быть бухта Астрономическая. Только где она?

— Это щас! Маркони, где мы? Господи, всего пять миль! Право шестьдесят! Дед, слышь, все в твоей длани — бузуем к берегу! Если не успеем в бухту — о камни расшлепает, понял?

Машина что-то недовольно пробубнила. Коляня понял, что Дед против риска. Надо, пользуясь затишьем, наоборот вырваться в открытое море и потихоньку штормовать, а уж если не вытянем супротив, так в дрейф ляжем. Но за спиной у нас будет чистая вода, а не скалы!

— Дед, ты не врубился, какой дрейфовать, у нас в форпике течь!

Сейнер уже поменял курс, и тут остроглазый Коляня крикнул:

— Слева по борту двадцать — плашкоут.

Капитан и сам заметил его, он в растерянности оглянулся на рулевого, будто прося совета.

Какой совет! Если бы плашкоут не просил помощи, можно было бы пройти мимо. Но бросить терпящее бедствие судно

— да уж лучше самому на корм рыбам!

— Палубная команда, приготовиться к швартовке!

На плашкоуте их тоже заметили. Рассыпая искры, взлетела ракета.

Ошвартоваться не удалось, но с третьей попытки два рыбака с плашкоута поймали проводник, а затем затащили и буксировочный трос.

На все это ушло почти полчаса. Но бухта оказалась совсем рядом — буквально в нескольких милях — и ожидаемый шквал настиг сейнер уже у самого входа в нее. В бессильной злобе подбросил вверх баржу, пару раз повалил до точки заката сейнер и, ударившись о каменную грудь прибрежных скал, понесся дальше.

К вечеру того же дня, когда море почти утихло, боцману удалось заделать течь в форпике. Подошел «Мончегорск», забрал плашкоут и спасенных рыбаков — всего вместе с поварихой их оказалось семь душ.

— У вас-то в порядке? — осведомился капитан траулера, громадного по сравнению с сейнером судна. Надводная часть его борта была не меньше семи метров.

— Нормально, да здесь и ходу осталось с гулькин…

Посмеялись и разбежались. «Мончегорск» поволок баржу в Магадан: у плашкоута были серьезные повреждения, а сейнер побежал на Олу: заказчик заждался.

Циклон пригнал долгий нескончаемый ливень. Косые струи полосовали по палубе, когда Данилыч и Коляня покидали сейнер.

— Может, останешься? — предложил Коляне капитан. — Мне такой рулевой во как нужен. Прежний-то сбежал, даже паспорт свой не забрал.

— Паспорт? — встрепенулся Коляня. — Слушай, чиф, выручай… За тысячу!

Они договорились, хотя вначале капитан не соглашался ни в какую. И только когда Коляня клятвенно пообещал выслать паспорт, когда нужда в нем отпадет, до востребования на Олу, нехотя согласился.

У автовокзала поймали частника и покатили в Магадан. Возле почтамта отпустили машину, свернули за угол и у гостиницы Магадан опять взяли такси.

— На Солнечный! — скомандовал Коляня.

Данилыч помалкивал, все уже было оговорено. В гостинице оставаться было рискованно, и Коляня решил проведать старых друзей. Те не выдадут.

— Бог мой, кого я вижу! — низенькая полная женщина обняла Коляню.

— Вот, Данилыч, познакомься, — повел Коляня рукой. — Здесь когда-то я жил, и не только я…

— А Наташа письмо прислала! — встрепенулась хозяйка. — Тебя ищет.

— Уже нашла.

Им отвели комнату. Отужинали, и Данилыч тут же заклевал носом: сказались прошедшие передряги.

Коляня хотел было выключить телевизор, но рука его остановилась на полпути.

— Крупная авария произошла на руднике' «Собака», — бодрым тоном, как будто что-то радостное, сообщил ведущий. — Затяжной ливень привел к резкому повышению уровня воды в хвостохранилище. Необходимо было в аварийном порядке открыть затворы. Однако в этот раз экологи области не дали своего разрешения на аварийный сброс. В итоге, пока шло согласование, в первом и втором блоке вода разрушила часть дамбы… В образовавшийся проран хлынул мощный поток. Создалось впечатление, что часть дамбы просто отъехала от берега, открывая дорогу воде… Заметим, воде ядовитой. До сих пор, несмотря на все усилия золотодобытчиков, восстановить дамбу не удается. Сейчас предпринимаются усилия хотя бы отвести поток в заброшенный карьер, для этого строится целый канал. Там круглосуточно работают тяжелые бульдозеры и два экскаватора. Но уже сейчас можно сказать, что масштабы экологической беды огромны!