— Прошу прощения, Дуглас, — извинилась она. — Кажется, я доставила вам массу неприятностей, правда?

Гнев на его лице уступил место нежности.

— Вовсе не вы, Белинда. Вряд ли вас можно обвинить в том, что он ворвался сюда. Должен признать, что этот человек большой нахал!

Белинда оглянулась и увидела, что Чарли изумленно смотрит на нее. Гнев ее вновь прорвался наружу, но на этот раз он был направлен на чилкута. Боже правый, неужели они не могут оставить ее в покое!

— Чарли, — сдержанно сказала она. — Почему бы тебе не сходить к кому-нибудь в гости?

— Само собой, миз Белинда. Вернусь готовить обед.

Он исчез, и Белинда почувствовала угрызения совести из-за того, что выплеснула на него свое раздражение. Он не заслужил такого обращения и, кажется, даже не обиделся — от этого ей стало еще хуже — на ее резкие слова. Она опустила плечи и вдруг ощутила на своем локте сильную руку Дугласа.

— Вы устали. Подобная сцена может вымотать кого угодно. Прилягте на кровать.

Она почувствовала, что ее поднимают, и подчинилась. Как приятно было опереться на кого-то. Она позволила довести себя до кровати; он прав, сейчас лучше всего отдохнуть и не думать ни о чем.

Дуглас придвинул свой стул к кровати, сел и взял ее за руку.

— Просто расслабьтесь, Белинда, и дышите глубоко. Это поможет.

Его голос был тихим и заботливым, ладонь, гладившая ее руку, теплой и успокаивающей. Дуглас смотрел на нее с откровенным желанием, которого даже не пытался скрыть. Он убрал пряди влажных волос с ее лба.

— Как вы прекрасны, — нежно прошептал он.

Белинда почувствовала, что у нее перехватило дыхание, сердце забилось быстрее. Она не протестовала, когда его ласковые пальцы скользнули от ее лба к щеке и погладили нежную кожу. Их прикосновение было легким, как касание перышка.

Ее взгляд остановился на пульсирующей жилке на его шее, которая неистово билась, как запертая в клетку крошечная птица. Белинда на расстоянии ощущала жар его тела, и в ее собственном теле разгорался ответный огонь.

«Нет, — подумала она, — я не должна поддаваться ему».

Но когда их взгляды встретились, тепло и покой — странно чарующие — охватили ее, и она не могла оторваться от его глаз. Белинда была поражена, каким открытым и ранимым стало лицо Дугласа; все его чувства были написаны на его лице. Как приятно чувствовать себя желанной! Это заставляло ее острее ощущать свою женственность.

Его рука медленно скользнула по ее щеке вниз. Прикосновение Дугласа отозвалось в ней чувством, похожим на смесь наслаждения и боли, — робкое и одновременно напряженное ожидание, которое возбуждало и пугало ее.

Рука Дугласа нашла пуговицы ее блузки и замерла.

— О, Белинда, — простонал он, — как ты прекрасна! Я мечтал об этой минуте! Я не могу…

Белинда ждала, сама не зная чего. Казалось, она погрузилась в какой-то полусон и была не в силах ни говорить, ни двигаться.

Дуглас опустился на колени рядом с кроватью и уткнулся лицом ей в плечо. Его пальцы с силой сжали ее руки, и с его губ вновь слетело ее имя. Она нерешительно протянула руку и коснулась его жестких волос.

Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Когда его лицо приблизилось и его губы коснулись ее губ, она подумала, что нужно отстраниться, но не смогла этого сделать. Его губы были горячими и сладкими, как мед, их нажим все усиливался, и она почувствовала, что ее тело отвечает ему, зажигаясь ответным огнем. Ее захлестывало неудержимое желание, которое она уже испытывала в палатке на льду — с Джошем.

Перед ее внутренним взором промелькнуло, как упрек, лицо Джоша и воспоминание о его теле, но затем все исчезло, вытесненное другими руками, другими губами.

— Надо застегнуть палатку, — с трудом прошептала она.

Он отодвинулся от нее, и она почувствовала себя брошенной. Но затем Дуглас вернулся, и в жаркой тьме она уступила безумным желаниям своего тела. Каким-то образом они освободились от одежды, и непрочная кровать приняла два сплетенных борющихся тела.

Стремясь избавиться от мук, которые преследовали ее после того, как в ней пробудили чувственность, а затем покинули на долгие месяцы, Белинда не знала стыда в своих желаниях. Дуглас не уступал ей, и вскоре палатка наполнилась ее приглушенными криками, а затем Белинда застыла неподвижно, и с ее губ слетел тихий удовлетворенный вздох.

Утро было ясным и жарким, и хотя комары уже свирепствовали вовсю, дубленая кожа Попрыгунчика была нечувствительна к их укусам.

Безухий Райли, удобно свернувшись на невысоком пне, тщательно умывался. Он прервался только затем, чтобы хриплым мяуканьем поприветствовать Попрыгунчика, а потом вернулся к своим занятиям. Джош опять отправился в Доусон, и участок остался в их распоряжении.

Попрыгунчик откашлялся и потянулся.

— Доброе утро, Райли. Чудесный денек, правда?

Райли дернул лохматым хвостом и принялся обрабатывать лапы. Попрыгунчик прополоскал рот, зачерпнув ковшом воды из кадки, и принялся готовить себе завтрак, состоявший из поджаренного бекона, кофе и галет. Когда бекон зашипел на сковородке, Райли закончил умывание, неспешно подошел к Попрыгунчику и начал тереться о его ногу и мурлыкать.

— Ты совсем как женщина, старый плут, — засмеялся Попрыгунчик. — Подлизываешься и становишься слаще сахара, когда тебе что-нибудь нужно!

Райли фыркнул и замурлыкал еще громче. Его желтые глаза были круглыми и невинными.

— Вот безухий дьявол! — добродушно сказал Попрыгунчик. — Потерпи, уже скоро.

Когда немудреная еда была готова, Попрыгунчик отделил немного коту, а сам с аппетитом съел остальное. Уже несколько недель он не наедался досыта и, не зная, что принесет ему завтрашний день, намеревался взять все, что можно, от дня сегодняшнего.

Он подобрал оставшийся после бекона жир последней галетой и довольно рыгнул. Да, вот это жизнь! Ему здорово повезло, что он наткнулся на Джоша Рогана. Теперь у них с Райли есть еда и крыша над головой. Но нужно приступать к работе, чтобы оправдать свое содержание. Он не был мошенником и хотел сполна отработать предоставленные ему кров и пищу.

Убрав посуду, он потушил костер и направился к палатке за инструментом.

Джош говорил правду — эту местность давно уже считали бесперспективной. Но Джош также утверждал, что у него предчувствие, а Попрыгунчик всегда принимал в расчет интуицию. Он был свидетелем того, как многие подобные озарения приносили плоды, и поэтому не сбрасывал со счетов человеческие фантазии. И кроме того, ему больше нечем было заняться. Нужно как следует обследовать участок и выяснить, нет ли здесь чего-нибудь такого, что пропустили другие.

Вместе с Райли, который терся о его ноги, Попрыгунчик, громко ругая кота, своей неподражаемой походкой направился к небольшому холмику в конце участка в стороне от реки.

У подножия холма он обнаружил следы старого русла, по которому, вероятно, когда-то протекал ручей, журчавший теперь внизу. Старик удовлетворенно заворчал и поднял кирку. Можно начать с этого места.

Солнце припекало спину, грея его старые кости, и он почти не замечал стекавших с носа и подбородка капель пота. Приятно было вновь размахивать старой киркой, и его движения подчинились привычному ритму. Комья земли летели в разные стороны.

Попрыгунчик снова занимался любимым делом.

Джош шагал по пыльной улице Доусона к «Золотому кошельку», кровь бешено стучала у него в висках. Никогда еще он так не злился на себя. Как он мог позволить себе оказаться в такой ситуации? Зачем он вообще пошел к Белинде? Аннабел сообщила ему, что с сестрой все в порядке. Но ему нужно было убедиться самому. Что ж, убедился! Ясно, что с Белиндой все хорошо, она не теряла времени даром и нашла себе нового «друга». Он понимал, что последнее утверждение несправедливо, но присутствие полицейского не давало ему покоя. Он видел, что интерес канадца к Белинде выходит за рамки служебных обязанностей.