Индейцы реки Томпсон (Британская Колумбия) готовят и употребляют в пищу корень подсолнечники, что не мешает им считать это растение весьма загадочным и соблюдать по отношению к нему целый ряд табу. Так, женщины, занимающиеся выкапыванием и приготовлением корня, должны соблюдать воздержание: когда они готовят корень, ни один мужчина не имеет права проходить даже рядом с печью, где его пекут. Приступая к еде первых ягод, кореньев и других сезонных плодов, молодые люди племени реки Томпсон обращались к корню подсолнечника со следующей молитвой: «Я извещаю тебя, что хочу тебя съесть. Помогай мне всегда подниматься ввысь, чтобы я мог взбираться на высокие горы и никогда не терял ловкости! Прошу тебя, корень подсолнечника. Ведь ты являешь собой величайшее из таинств». Пренебрежение этоп молитвой сделает съевшего ленивцем и соней.

Эти обычаи племени реки Томпсон и других племен Северо-Запада Америки поучительны в том отношении, что они недвусмысленно указывают на причину — по крайней мере на одну из причин — совершения обрядов поедания первых плодов. В случае с вышеназванными индейцами причина эта заключается в том, что растение, согласно их верованиям, одушевляет более или менее могущественный дух и что дух этот надлежит умилостивить, чтобы можно было со спокоиной душой есть плоды и коренья, являющиеся частями его тела. А раз так обстоят дела с дикими плодами и кореньями, то с достаточной долей вероятности можно предположить, что эта закономерность остается в силе применительно к таким возделываемым культурам, как яме, и прежде всего применительно к злаковым культурам, например к пшенице, ячменю, овсу, рису и маису. Можно, во всяком случае, с основанием сделать вывод, что угрызения совести, которые первобытный человек испытывает при употреблении в пищу первых плодов нового урожая, и обряды, которые он соблюдает, чтобы от этих угрызений освободиться, в значительной мере обязаны своим существованием представлению, что растение или дерево обитаемо духом и даже божеством и что, прежде чем со спокойной совестью есть плоды нового урожая, необходимо получить на это разрешение духа и снискать его благосклонность. В пользу такого предположения говорит пример айнов, которые зовут просо «божественным злаком», «божеством злаковых» и, до того как съесть лепешки, выпеченные из проса, обращаются к нему с молитвой. Даже в тех случаях, когда о наличии божества в первинах урожая речь не идет явно, в его пользу скрыто свидетельствуют торжественные приготовления к их употреблению в пищу и опасность, которой якобы подвергают себя люди, отваживающиеся отведать этих плодов без соблюдения установленного ритуала. Следовательно, не будет преувеличением назвать вкушение первых плодов по всех этих случаях таинством или приобщением к божеств., или по крайней мере к могущественному духу.

К этому выводу нас подводит, в частности, обычай содержания первин урожая в новых-или специально для этой цели предназначенных сосудах, а также обычай очищения перед торжественным актом приобщения к богу. Ни в одном из методов очищения сакраментальный характер совершаемого обряда не проступает столь явно, как в обычае криков и семинолов принимать рвотное и слабительное перед употреблением в пищу первых плодов урожая. Тем самым индейцы хотят избежать осквернения священной пищи ее соприкосновением с обычной пищей в животе. По той же причине современные католики причащаются во время поста соятыми дарами. Молодые воины скотоводческого племени масаев в Восточной Африке, живущие исключительно на мясной и молочной диете, в течение определенного срока обязаны пить только молоко, а затем есть только мясо. Прежде чем перейти от одного вида пищи к другому, масаям нужно удостовериться, что в их животах не осталось ни грамма молока (или мяса): достигают они этого принятием очень сильного рвотного и слабительного средства.

Обряд вкушения первых плодов урожая во время некоторых из описанных праздников сопровождается принесением их в жертву богам или духам. С течением времени жертвоприношение первин оттесняется, если не вытесняется совсем, обрядом причащения. В самом акте принесения первин в жертву богам или духам начинают видеть достаточное обоснование для их вкушения: человек-де может есть пищу, раз высшие силы уже получили свою долю. В таком отношении к первым плодам уже не заложено представление о них как о существах, одаренных божественной жизнью, в них видят теперь лишь дары, ниспосланные богами человеку, который путем жертвоприношения обязан выражать своим благодетелям благодарность и почитание.118

Причащение телом бога у ацтеков. До открытия и завоевания Мексики испанцами обычай ритуального причащения хлебом (телом божьим) соблюдали ацтеки. Дважды в год, в мае и в декабре, они готовили из теста изображение великого мексиканского бога Гуитцилопочтли, или Витцилипуцтли, которое верующие разрывали на части и съедали.

Вот как описывает этот обряд историк Акоста: «В мае месяце мексиканцы устраивали главный праздник своего бога Витцилипуцтли. За два дня до начала этого праздника девственницы (они жили в заточении в храме и были чем-то вроде монахинь) перемешивали свеклу с жареным маисом и, залив эту смесь медом, лепили из нее идола величиной с деревянного идола, вставляя ему вместо глаз зеленые, голубые и белые стеклянные бусинки, а вместо зубов — маисовые зерна. Все это выставляли напоказ со всевозможными украшениями и росписями, о которых я уже упоминал. После этого в полном составе собиралась местная знать; люди приносили изысканные, пышные одеяния, похожие на одеяния идола, и задрапировывали его в них. Во всех этих нарядах они усаживали его в кресло лазурного цвета и, установив кресло на носилки, несли его на плечах. В первый день праздника за час до рассвета из домов выходили девушки в белом с новыми украшениями. Звали этих девушек сестрами бога Витцилипуцтли, выходили они, увенчанные гирляндами из высушенного маиса, похожими на azahar и флердоранж. На их шеях были ожерелья из того же растения, щеки их были выкрашены в ярко-красный цвет, а руки от локтей до запястий покрыты перьями попугаев».

Затем юноши во всем красном, в венках из маиса подносили идола на носилках к подножию великого храма пирамидальной формы: по крутым и узким ступенькам этого храма его поднимали под звуки флейт, труб, рожков и барабанов. «Пока они поднимали идола, присутствующие при этом люди стояли внизу с выражением глубокого преклонения и страха. Когда юноши поднимались на вершину и устанавливали изображение в специально приготовленной для этой цели беседке из роз, другие юноши усеивали цветами разных видов внутреннюю и внешнюю часть храма. После этого из храма выходили девственницы с кусками смеси из свеклы и поджаренного маиса в виде больших костей. Они передавали их юношам, которые поднимали их наверх и возлагали к ногам идола, заполняя ими все окружающее его пространство. Указанные куски смеси носили название мяса и костей Витцилипуцтли. После возложения „костей“ появлялись старейшины храма, жрецы, левиты и другие служители культа. Они шли друг за другом в строгом порядке, в соответствии с саном и древностью рода (тут не допускалось никаких исключений), и каждый в зависимости от сана и занимаемой должности носил покрывало особого цвета и покроя. Головы этих старейшин украшали венки, а шеи — гирлянды цветов. За ними несли статуи богов и богинь, которым они служили, в таких же нарядах. Выстроившись в определенном порядке вокруг „костей“ Витцилипуцтли, они совершали обряды, сопровождаемые пением и танцами, с помощью которых освящали и благословляли „мясо“ и „кости“ идола, после чего воздавали им божеские почести... Посмотреть га это величественное зрелище собирались все жители города. Мексиканцы со всей строгостью соблюдали следующую заповедь: в день праздника идола Витцилипуцтли есть нельзя ничего кроме теста с медом, из которого делали идола. Да и его разрешалось есть лишь на рассвете, а всякую другую пищу и воду запрещалось есть и пить до полудня. Нарушение этих правил они почитали дурным предзнаменованием, даже святотатством. Зато по окончании обрядов ацтекам дозволялось есть все, что угодно. Пока длился этот обряд, они прятали от саоих маленьких детей воду, а тех, которые достигли созпа тельного возраста, увещевали не пить ее. Это правило они соблюдали весьма строго, в противном случае гнев божий обрушился бы на них и повлек за собой неизбежную смерть. По окончании обрядов, плясок и жертвоприношений ацтеки разоблачались, жрецы и высшие служители храма снимали с идола все украшения и особыми священными тесаками разрезали его на множество кусков. Эти куски употреблялись для причащения и давались сначала знати, а потом всем остальным мужчинам, женщинам, детям, которые принимали их со слезами, трепетом и преклонением, что являло собой прямо-таки поразительное зрелище. Ацтеки выглядели весьма опечаленными тем, что съели плоть и кости бога. Те, у кого в родне были больные, просили дать им куски для них и уносили их с великим благоговением и преклонением».