Геро повернулась к своему собеседнику, когда Маркос опять заговорил о бабушке:

– Как тебе удалось уговорить ее – до сих пор не понимаю!

– Скорее всего, я тут ни при чем, – честно призналась Геро. – Мне кажется, что Клео в глубине души восхищалась твоим мужеством.

– А как же тогда Дамиан? – спросил Маркос. – Он все делал ей наперекор, но она им не восхищалась. – Он покачал головой. – Нет, Геро, это ты сломила ее упрямство какими-то тайными чарами.

Они оба рассмеялись. И тут Маркос спросил Геро, почему бы ей не попробовать свое волшебство еще раз и не убедить Клео изменить завещание в пользу Дамиана.

– Я пыталась…

– Не может быть! Не могу поверить! Неужели тебе ничего не удалось сделать? – произнес он, когда Геро покачала головой.

– Клео никогда не простит Дамиана, – сказала она, вспомнив, как умоляла старую даму поступить по справедливости и не лишать внука наследства. Клео осталась непреклонной и будет такой до конца. Состояние Дамиана потеряно навсегда, Геро уже не сомневалась в этом. – Она сказала, что могла бы простить его, но его последний поступок – женитьба назло ей – она простить не в состоянии. Она мечтала, что Дамиан женится на Катрине.

– Так и сказала «назло»? Как это бестактно, – с укором произнес Маркос. – Она совсем не подумала о твоих чувствах.

Геро поискала глазами Дамиана и Катрину. Их не было в зале. Наверное, они вышли в сад.

– Почему она должна щадить мои чувства? Клео, как и всем остальным, известно, что Дамиан женился на мне, чтобы позлить ее. Да, он внимателен ко мне… но он не притворяется. Никого ведь не обманешь. Подумай сам: у меня нет ни состояния, ни образования. Как он мог влюбиться в меня? Он хотел уязвить Клео за то, что она лишила его состояния. Если бы Дамиан женился по любви, пусть даже против воли Клео, я думаю, она в конце концов простила бы его. Да, конечно. Ведь простила же она тебя, когда ты ослушался ее и решил жениться на Ниобе?

– Вся беда в том, что они издавна враждовали. Понимаешь, Дамиан не тот человек, который подчинится чужой воле, а то, что главой нашей семьи была женщина, особенно задевало его. Я, конечно, не могу толком этого помнить, но даже ребенком он не слушался ее.

– Все равно несправедливо было лишать Дамиана наследства. Ведь когда… когда придет время вскрыть ее завещание, он будет чувствовать себя ущемленным по сравнению с остальными.

Геро смолкла и снова задумалась. Клео не проживет долго, и после ее смерти Дамиан откроет всем правду о своей «женитьбе». Ее, Геро, отправят в Англию, а Дамиан женится на Катрине.

– Ты уверена, что она уже не уступит?

– Абсолютно уверена. Клео слишком горда. Я думаю, даже если бы она вдруг решила вернуть Дамиану его деньги, гордость не позволила бы ей изменить завещание в его пользу.

– Мне кажется, кое-кто был бы против этого – ведь им достанется его доля.

– А ты? Разве ты не получаешь часть его денег?

– Я самый младший и в этом не участвую. Когда Клео исключила Дамиана из своего завещания, она объявила, что его доля будет разделена между Нико и Пеппо. Евгения в этом тоже не участвует – ее муж почти миллионер, ну а я… младший.

– Но это же несправедливо! Почему тебе ничего не причитается?

– Это не имеет значения, Геро, я все равно не хочу брать деньги Дамиана. Я не смог бы избавиться от мысли, что присвоил чужое. – Маркос повернулся к Геро и заглянул, ей прямо в глаза. – Я уже благодарил тебя, но одного раза тут мало. Ты замечательная, Геро. Мы с Ниобой всегда будем помнить, что обязаны тебе своим счастьем…

– Нет, Маркос, – смутившись, прервала его Геро. – Все сделала сама Ниоба. Она такая милая девушка, что сразу же покорила Клео.

– Может быть, она и покорила, но это ведь ты придумала привести ее к бабушке. – Маркос заметил, что Геро смотрит на открытое в сад окно. Он оглядел зал в поисках брата и Катрины. Их нигде не было, и Маркос все понял. – Почему ты согласилась выйти за Дамиана? – вдруг спросил он, и Геро удивленно посмотрела на него. – Ты любила его?

– Конечно, нет, ты же знаешь.

– А где ответ на мой первый вопрос? Геро вздохнула и задумалась.

– Я ничего не могу объяснить тебе, Маркос, – сказала она наконец. – Дамиан запретил мне. Я хотела поделиться с Кристиной, но он очень рассердился, едва я заикнулась об этом.

«К чему такая таинственность, – думала она. – Всем известно, что я сирота, что у меня нет никаких средств к существованию… Это известно, но не более того. Кажется, Дамиан не желает, чтобы его родственники узнали, из какой ужасающей нищеты он меня вытащил».

Маркос не стал настаивать, но все же спросил еще, пристально глядя на девушку:

– А теперь ты его любишь?

Легкий румянец залил щеки Геро.

– Не знаю, Маркос, – печально прошептала она. – Разве это имеет значение, если Дамиан никогда меня не полюбит?

И как будто в подтверждение ее слов в зал вошел Дамиан под руку с Катриной. Улыбаясь, они подошли к Клео. Бабушка Дамиана внимательно посмотрела на внука и его спутницу. Те сели рядом с нею, и все трое оживленно разговорились.

Музыка смолкла. Дамиан подошел к Геро и Маркосу.

– Как, вы не танцуете? Экий ты невежа, Маркос.

– Мы разговаривали, – сказала Геро и взглянула на пустой стул рядом с собой, надеясь, что Дамиан сядет с ней. Но тут оркестр заиграл вновь, и Дамиан предложил Маркосу потанцевать с Геро, а сам пошел поговорить с друзьями, которые только что появились в зале.

– Хочешь потанцевать? – спросил Маркос, глядя при этом на свою невесту, которая разговаривала с Нико. Геро улыбнулась и покачала головой. Маркосу, естественно, хотелось танцевать со своей невестой, и вскоре Геро увидела, как они заскользили по залу и скрылись среди других танцующих пар.

На следующий танец Геро пригласил Георгиос, потом подходили другие молодые люди, чьи восторженные взгляды и щедро расточаемые комплименты не давали сойти румянцу со щек девушки. Наконец она решила, что танцев с нее достаточно, и вышла на веранду, которая тянулась вдоль всего зала; Геро медленно шла по ней, время от времени останавливаясь, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Парк освещался прожекторами, высвечивающими изящные колонны беседок и декоративные пруды. Струи фонтанов переливались всеми цветами радуги. Большой каскад низвергался водопадом вниз со скалы и достигал большого озера, окаймленного пальмами, кипарисами и плакучими ивами. В свете цветных прожекторов статуи греческих богов казались высеченными из розового кварца. Маленькие фонарики, развешанные на деревьях, сверкали, как звездочки. Поодаль, в самой долине, серебряной лентой вилась река, несущая свои воды на запад, к морю, в чудесную бухту к югу от Палеокастридеса. Палеокастридес… место для тех, чья любовь робка и молчалива. Романтические размышления Геро неожиданно прервались. Ее внимание привлекли двое, вышедшие из-за угла дома. Катрина и Росарио! Кажется, они направлялись к Большому павильону. Что бы это могло значить? Геро была в недоумении. Какая-то бессмыслица! Как могла Катрина обращать внимание на такого человека, как Росарио, если ей принадлежал Дамиан? Разве не она сама говорила Пеппо о том, что Дамиан любит ее, что после смерти Клео он разведется с Геро и женится на ней? Возможно, она была обижена на Дамиана за то, что он женился на другой лишь бы досадить своей бабушке, но если она надеялась стать его женой, ей не следовало бы флиртовать с Росарио… Флиртовать? Геро подозревала, что тут все было гораздо серьезнее, чем просто флирт.

Геро вспомнила слова Маркоса о Катрине и Росарио. Дамиан не выказал ни капли ревности, вполне понятной, если он любит Катрину. Но если он ее не любит, тогда почему уделяет ей столько внимания? Геро задумалась. Оставалось предположить, что его повышенное внимание к Катрине демонстрировалось лишь для Клео. В остальное время он не проявлял интереса к своей прекрасной кузине. Совсем расстроенная своими размышлениями, Геро пошла в другой конец веранды, чтобы там войти в зал, но приблизившись к двери, увидела Клео и Дамиана рядом с ней. Спрятавшись в тени за колонной, увитой виноградной лозой, девушка затаила дыхание и прислушалась к их разговору.