Суд возвратил дело на доследование. Следователь прокуратуры Магаданской области А.Б. Лорман, приняв дело к производству, поручил проверку достоверности показаний Патарашвили местным работникам БХСС.

К этому времени Чагашвили и Адамия, видимо, узнав об аресте Патарашвили, уже выбыли за пределы области, направив стопы скорее всего в родную Грузию.

Работники БХСС начали с того, что оперативным путем получили фотографии Чагашвили и Адамия, которые были предъявлены Патарашвили. Тот опознал компаньонов. Во время выезда с подследственным в Сусуман и на прииск, Патарашвили показал места, где жили грузины.

Золото, изъятое у Патарашвили, было доставлено на прииск «Бурхала», где проведена геологическая экспертиза. Специалисты подтвердили, что золото добыто на том участке, где рабочим промысловой установки был Адамия.

Опросили всех рабочих, трудившихся вместе с Адамия на участке. Двое из них показали, что Адамия предлагал похищать золото и продавать ему. Водитель такси подтвердил, что возил двух грузин на прииск, по фотографиям он опознал Патарашвили и Чагашвили.

При наличии таких данных прокурор области разрешил следователю и двум работниам БХСС выехать в Грузию, дав санкцию на арест Адамия и Чагашвили. Опергруппа приехала вначале в город Цхакая, где жил Адамия, и с помощью местных оперативников задержала его.

На первом допросе Адамия отрицал участие в хищении золота и даже заявил, что он в глаза не видел ни Патарашвили, ни Чагашвили. Это лишь укрепило убеждение следователя в его причастности к преступлению.

Во время обыска в его квартире обнаружили пять золотых часов и другие ценности, а также документы, подтверждающие, что он два года работал на Крайнем Севере и его официальная зарплата составила пять тысяч рублей. Изъяты были также маленькие аптекарские весы, на которых взвешивают золото старатели. Несложно было сопоставить все это с тем фактом, что по возвращению в Грузию он купил новый дом за десять тысяч рублей.

На следующий день Адамия на допросе под натиском неопровержимых доказательств признал свою вину и собственноручно изложил, как ему удалось похитить 1300 граммов золота, которые он продал Патарашвили. Показания его были очень важны для следствия, хотя чувствовалось, что он и не говорит всей правды.

Адамия был арестован, а изъятые при обыске весы отправили на экспертизу, которая подтвердила наличие на них следов золота, что стало одним из важнейших доказательств вины Адамия.

Чагашвили жил в городе Чиатура. На втором допросе он признал, что в августе 1963 года к нему в Сусуман приезжал Патарашвили и попросил найти Адамия. О хищении золота он, якобы, ничего не знает. В ходе допроса обмолвился, что приехал в Сусуман с неким Гого-нишвили, который через год вернулся в Грузию. Местные оперативные работники помогли установить Гогонишвили и выяснили, что он является близким другом арестованного прокуратурой Грузии организатора крупной шайки спекулянтов валютой Ройнишвили, хорошим знакомым которого оказался и Патарашвили.

Гогонишвили был вызван в милицию работником паспортного стола. Когда он явился, зная, что Чагашвили и Адамия арестованы, и увидел удостоверения работников магаданской милиции, он предположил, что и его сейчас арестуют. Он сам начал разговор об арестованных и, чтобы обелить себя, но не зная, какими материалами располагает следствие, стал давать важные показания о том, что поехал с Чагашвили в Сусуманский район по прямому указанию и на средства Ройнишвили для установления контактов с работающими на приисках лицами, в основном, грузинами, которые согласились бы похищать золото. В Сусумане он познакомился со своим земляком Адамия, который рассказал, что незадолго до этого продал восемь килограммов золота за тридцать тысяч рублей, и пообещал достать для них столько его, сколько потребуется. Чаганишвили известил об этом Ройнишвили, и тот прислал для покупки золота Патарашвили.

Все становилось на свои места. Дело разрасталось, как снежный ком.

В результате кропотливого и самоотверженного труда следственно-оперативной группы были арестованы, а затем и осуждены шестеро матерых преступников, похитивших и частично реализовавших более двенадцати килограммов золота.

Как бы предчувствуя странную и опасную для слабых людей судьбу свою, золото из недр земли давалось далеко не всем желающим, добывалось тяжкими трудами. Сколько приходилось поработать и кайлом, и промывочным лотком жаждущему добыть крупицы редкостного этого металла! Не зря же и называют с давних пор золотодобытчиков «старателями».

Самое большое счастье для них — это найти самородок: кусочек золота весом более одного грамма. Бывают они и в несколько граммов. Самородки, которые потянут за килограмм, — редкость, а больше десяти — считаются уникальными и, как правило, их помещают в музеи.

Самые крупные самородки были найдены в Австралии — «Плита Хольтермана» (285 кг) и «Желанный незнакомец» (71 кг).

Рассказывают забавно-печальный случай, происшедший с двумя американскими старателями. В некой отдаленной местности они искали золото. Шел день за днем — никаких результатов. Кончилась еда, одежда превратилась в лохмотья. Один не выдержал тягот и умер. Другой стал рыть своему компаньону могилу — и наткнулся на огромный самородок весом 36, 3 кг. Он назвал свою находку именем покойного друга — «Оливер Морган» и только на платном показе самородка заработал состояние.

Самый большой российский самородок нашли сто с лишним лет назад на Царево-Александровском прииске. Исполину дали имя «большой треугольник» , и весил он 36, 2 кг.

В 1824 году на Урал приехал император Александр 1 . Он отправился на прииск и пожелал «попытать счастья». Ему дали в руки кайло. Император разделся, выбрал место и стал работать. После нескольких ударов к его ногам упал золотой самородок весом более 10 кг. То ли наш император был такой счастливый, то ли все очень удачно было подстроено, но факт остается фактом, хотя и крайне редким.

Чего-чего, а уж стараний приходилось старателю выложить немало, пока соберется в заветном мешочке, носимом потаенно в дальних уголках одежды, тяжелый, но радующий сердце груз. Вот только добыть-то золото — это еще полдела. Как доставить его в жилые места из дальних и гиблых мест, где оно укрывалось от жадных взоров людских?! Подстерегали старателя на обратном пути не одни лишь хищные таежные звери. Куда страшнее были звери двуногие, охотящиеся на себе подобных. Им тоже приходилось страдовать в условиях трудных, если не сказать большего: надо было изучать потаенные старательские тропы, подолгу караулить счастливцев, возвращающихся с добычей, да и отнять-то у крепких мужичков ( а слабым золото в руки не давалось!) драгоценную их кладь —далеко не простое дело. Тоже нужны и смелость, и сноровка, и звериная сторожкость не меньшая, чем у самих старателей, чтобы раньше времени не выдать своего укрытия. Напасть внезапно, решительно, безжалостно… Сколько трагедий повидали лесные тропы Забайкалья, Приамурья и Приморья, любых других мест на земле, где «золото роют в горах», как поется в старинной песне!

А доберется старатель живым до «жила» от таежных открытых им золотоносных жил или россыпей — тут на него накинутся другие хищники — скупщики, торговцы. И напоят, и накормят, и ублажат по высшему классу — только бы расплатился желтым металлом, в каждой крупице своей сохраняющем редкостные свои свойства. А старатель, одичавший в дальних своих странствиях, рад выплеснуть чуть не всю душу свою первому встречному-поперечному, утопить накопившееся злое одиночество в компании «друзей», подчас только что подвернувшихся случайно, — и течет звонким ручейком золотишко, добываемое по крупицам, течет в чужие широкие карманы, проматывается в несколько дней, чтобы голод и жажда удачи снова затем погнала старателя в дальние дали. Об этом немало написано ярких страниц в романах прекрасных русских писателей Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка («Золото» и «Приваловские миллионы») и Вячеслава Шишкова («Угрюм-река») и многих других.