Не были они и окутаны туманной дымкой, как тот, кто явился ей в саду. Они показались ей такими же живыми, как она сама.

Они были выше ее, как она — выше оддлингов. Оддлинги! Впервые с того мгновения, как она опустилась сквозь золотое марево в храм, Кадия вспомнила про своих спутников. Быстрый взгляд налево, направо убедил ее, что она здесь одна.

Девушка оперлась на меч, но продолжала держать его за лезвие, чтобы не заслонять глаз. Хотя ее сковал благоговейный страх, она вглядывалась в Исчезнувших. Двое мужчин и женщина. Легкие одежды из такой тонкой ткани, что их тела просвечивали сквозь нее. У мужчин на груди и спине перекрещивались две перевязи, сверкавшие белыми и зелеными драгоценными камнями и скрепленные на груди пряжками, тоже украшенными камнями. Пояс, еще больше изукрашенный, удерживал на талии тунику, не достигавшую колен. На ногах серебрились тонкие сапожки.

Женщину, стоявшую чуть сзади, облекало свободное одеяние, скрепленное на плечах широкими брошками из драгоценных камней и перехваченное поясом, столь же изукрашенным, как у мужчин. На ногах у нее были высокие сандалии.

Одежда контрастировала с цветом их кожи, темной, как у лаборнокцев — жителей равнин, трудившихся под палящим солнцем. Мужчины выглядели безбородыми, но их головы, точно шапочки, покрывали густые, коротко подстриженные кудри. Волосы женщины ниспадали ей на плечи.

Однако Кадию заставили замереть их лица! Из этих трех двух она видела прежде — изваянных из камня в лигах и лигах отсюда. Одного она даже могла назвать по имени…

— Ламарил!

Он был живым воплощением статуи, которая, когда ее удалось освободить от брони затвердевшего ила, указала Кадии путь к древнему городу в тот первый раз! Ламарил, по словам Джегана, великий воин, сражавшийся с Тьмой!

Знала она и женщину, хотя не по имени. Ее статуя стояла слева на четвертой ступеньке лестницы, ведущей в сад.

Однако все трое смотрели на нее сурово, Ламарил и женщина нахмурились. Заговорил третий:

— Кто ты, дерзко вторгнувшаяся во Врата?

Его холодный вопрос заставил Кадию очнуться словно бы от сна. Она вздернула подбородок и твердо посмотрела на них, хотя одна ее рука крепче сжала меч, а другая прикоснулась к амулету.

— Я Кадия, королевская дочь. Мой отец Крейн правил в Цитадели Рувенды. На меня был возложен долг оборонять край трясин от Тьмы. Мы те, кто пришел, после того как вы удалились.

— Край трясин… — повторил он. — Твое имя и твоя страна нам неизвестны, но ты прошла сквозь Врата, словно по полному праву. И мы слышали, как ты лепетала, что последовала сюда за Злом. В этом месте Зла нет!

Теперь заговорил Ламарил:

— Ты назвала мое имя, ты, именующая себя королевской дочерью. Но я никогда прежде тебя не видел. Какие темные чары думала ты сотворить, назвав мое имя?

Его губы гневно сжались, но Кадию не устрашил его холодный взгляд.

— Я видела не тебя, а твое изображение, — она не знала, каким почетным титулом его величать, но в это мгновение ей было все равно. — Твоя статуя стоит на страже этой земли, хотя давным-давно ее затянуло илом, а очистили ее от грязи враги. Джеган из племени ниссомов назвал мне тогда твое имя как великого полководца, который противостоял Тьме в смутные времена.

Суровость внезапно исчезла с его лица, сменясь удивлением, словно он вдруг услышал, как заговорил камень.

Кадия не замедлила воспользоваться этим, как она решила, небольшим преимуществом.

— А тебя, — обратилась она прямо к женщине> — я назвать по имени не могу. Однако и твоя статуя сохранилась в городе с дивным садом, в Месте Знания. Она несет стражу на лестнице, ведущей в этот сад.

— Ялтан! — Женщина шагнула вперед. — Ялтан, — повторила она с нежностью в голосе и, подняв руку, протянула ее к Кадии. — Ты, пришедшая сюда, скажи, что такое Ялтан теперь?

— Забытый город… Нет, — поправилась девушка, — забытый многими. Но обитаемый. Его жители называют себя хасситти и стараются сохранять в целости все, что осталось. В саду там… — Кадия подняла меч, — возрос вот он. Бина, Великая Волшебница, закляла меня и моих сестер в миг нашего рождения стать спасительницами Рувенды. Она дала мне корень, который привел меня в город, и там я посадила его в вечно плодоносном саду. И вырос меч. И меч этот стал третьей частью могущественного талисмана, спасшего нашу страну. Каждая из нас нашла его часть, и Харамис, моя сестра, ставшая преемницей Бины, соединила их в необоримое целое. Сослужив свою службу, оно вновь разделилось, и каждая из нас получила то, что нашла, подчинившись своему обету. Что-то властно приказывало мне вернуть меч в сад, но когда я воткнула его там в землю, он не изменился. И я поняла, что свое предназначение он еще не свершил и свой долг я тоже исполнила не до конца.

Она говорила все быстрее и быстрее, словно понуждаемая открыть им все.

— Великая Волшебница Бина! — сказал мужчина, первым заговоривший с ней. — Та, что предпочла остаться. Ты ее видела?

— Она возложила на меня обет. Но ее власти подходил конец. Последняя попытка отразить Тьму слишком ее ослабила. Она избрала своей преемницей мою сестру Харамис и скончалась.

— Бина! — Мужчина неуверенно прижал руку к виску. — Ее имя… не забыто здесь.

— Ты сказала, что пришла сюда следом за Злом! Но это не может быть правдой… — К Кадии вновь обратился Ламарил. — Как ты отыскала Врата? И для чего?

Девушка покраснела. Его нескрываемое недоверие больно ее уязвило.

Решительно обуздав свою нетерпеливую вспыльчивость, Кадия начала свой рассказ с находки полосы пергамента с древним предупреждением и с тревоги сновидца хасситти. Шаг за шагом описала она, как отправилась с Джеганом в его селение, появление Салин со Смайлом и то, что они увидели в чаше ведуньи. Она заметила, что трое ее слушателей становятся все внимательнее. Когда она упомянула западные горы, рука Ламарила метнулась к поясу, словно он схватился за оружие.

Когда же она рассказала про «желтую смерть», выражение их лиц изменилось. В глазах женщины мелькнул ужас. Но они ее не прервали, и Кадия торопливо изложила, что произошло в комнате с резными стенами.

— Вот так я попала сюда, — завершила она свое повествование.

Ламарил отнял руку от пояса и протянул к Кадии — вернее, к мечу. Прозвучала трель, которую она слышала раньше. Огромный золотой цветок всколыхнулся. С его лепестков слетело облачко радужных пылинок. Они, кружась, опустились на рукоять ее меча, засверкав по краям век всех глаз.

— Он был красным… свет, который встретил зараженного, — красным.

Хотя слова эти не содержали вопроса, Кадия ответила женщине:

— Словно пламя костра, которое обволокло его… и втянуло внутрь. Но я прикасалась к другим местам. Он (она приподняла меч) выбирал их для меня.

— В убежище Варма, — сказал Ламарил,. — один из спящих… пробудился?

— Я никаких спящих не знаю, — ответила Кадия, подумав, что вопрос был обращен к ней. — Хасситти говорили, что Сила, которую призвал Орогастус, могла нарушить равновесие и высвободить какое-то Зло до того, как тройной талисман уничтожил самого Орогастуса. Я владела небольшой Силой, но в подобных вещах я осведомлена плохо. Я не понимаю их, хотя с рождения была выбрана Виной для служения моему народу.

Возможно, он ее не слушал, а просто рассуждал вслух.

— У Варма есть Сила, и большая, как мы убедились, когда столкнулись с ним прежде. Королевская дочь! — Вот теперь он обратился прямо к Кадии: — По твоим словам, что-то послало тебя, влекло и привело к Тому, Что Пребывает Вечно. — Он взглянул на цветок. — Он принял тебя, далее сомневаться нельзя.

Кадия вздохнула с облегчением. И вновь вспомнила трех оддлингов, которые не последовали за ней сюда. Остались ли они в святилище, охраняемом скритеками, или перенеслись куда-то еще? Как мало осведомлена она в магических знаниях! Джеган, Салин и Смайл разделяли с ней ее поиски, и она не может бросить их, обречь на смерть!