Шли они не бесшумно. В узких местах оружие звенело, задевая валуны. Один раз сверху донесся крик, и они увидели в небе распростертые крылья ламмергейера: огромная горная птица спустилась пониже, словно желая получше рассмотреть, кто это вторгся в ее горы. Ламмергейеры были в услужении у Харамис. Если бы можно было послать ей весть с этим дозорным! Кадия проводила взглядом улетающую птицу. Но, наверное, ее сестра знает, что надвигается беда, и ламмергейер предупредит ее об их появлении.

Долина сузилась в ущелье с высокими скалистыми стенами, которые становились все выше. И уже ни деревьев, ни травы, а на каменных обрывах — древние следы, которые оставил бешеный поток, пролагая себе путь.

Крутой поворот — и путь им преградила каменная стена, серую поверхность которой там и сям покрывали тускло-красные и бледно-желтые пятна. Видимо, кристаллы, решила Кадия, всмотревшись в них. Русло здесь уводило на юг, но Ламарил остановился перед каменной стеной — жезл указывал прямо на преграду.

Кадия ахнула. Жезл вырвался из руки Ламарила — нет, он не метнул его! — и, ударившись о камень, замер горизонтально, словно вонзившись в него. И в тот же миг ее амулет взлетел, натягивая цепочку, которая впилась ей в шею, и тоже повис в воздухе. А когда девушка схватила его, ей показалось, что он зажат в невидимых тисках.

Кристаллы на каменной стене засветились. Теперь Кадия увидела, что они слагаются в узоры, напоминающие вытканные записи племени Джегана или знаки в древних книгах Ялтана.

Ламарил протянул руку к жезлу и оторвал его от стены. Несколько мгновений надпись продолжала светиться, затем угасла. Синдоны собрались тесной группой. Губы Ламарила сурово сжались.

Кадия ощутила тревогу — не то чтобы страх, но скорее смущение, словно после прямого нарушения какого-нибудь старинного запрета; что-то подобное испытывал Джеган, когда они впервые отправились с ним по дороге в Ялтан, куда путь ему возбраняла древняя клятва, данная его племенем.

Ламарил повернулся влево к каменной осыпи, опасной и ненадежной на вид, возле которой стена кончалась.

Они сняли заплечные мешки и связали их в несколько тюков. Готовясь к трудному подъему, они сбросили и плащи. Кадия посмотрела на Са-лин — сможет ли немощная уйзгу одолеть такую крутизну?

Но ведунья выглядела спокойно. Она привязала посох к спине и стояла, вытянув руки и разминая пальцы, словно чтобы придать им цепкость.

Хасситти уже столпились у подножия осыпи и проверяли ее надежность. Их когтистые ноги и руки были словно созданы для такой задачи, и они начали уверенно карабкаться вверх. Джеган и уйзгу последовали за ними более медленно и дважды замерли в неподвижности, когда мимо скатывался сорвавшийся камень.

Кадия проверила, надежно ли прикреплен меч, а короткое копье оставила с мешком.

Она не знала, насколько ловко сумеет взбираться, но тем не менее надо было помочь Са-лин. Она указала на свернутую веревку у мешка одного из синдонов.

Вместе! — послала она мысль ведунье.

Ламарил, хотя направляла она мысль не ему, резко обернулся. Но возражать не стал, а просто взял веревку у товарища и протянул ей.

Салин покачала головой и попятилась. Но Кадия без лишних разговоров накинула петлю на талию маленькой ведуньи и затянула прежде, чем та успела ускользнуть. Девушка решительно направилась к осыпи, а сзади наготове стоял Ламарил во главе более тяжелых синдонов.

Кадии еще ни разу не приходилось проверять свою сноровку подобным образом, ведь в болотах не было скал. Однако она понимала, что должна смотреть только на камни перед собой. Щелей, чтобы цепляться руками и ногами, было предостаточно, но выдержат ли камни ее вес? Они ведь иногда покачивались и под оддлингами, которые ниже ее и легче.

Продвигалась она очень медленно, тщательно проверяя надежность каждой опоры. Она ободрала кончики пальцев и обломала все ногти, всовывая их в узкие щели, пока ее обутые в сапоги ноги нащупывали отверстия пошире. Но так или иначе, она понемногу поднималась все выше и выше.

Как и Салин. Веревка между ними ни разу не натянулась: пока ведунья не отставала от нее. Внезапно камень под правым сапогом девушки покачнулся. Она отчаянно уцепилась руками, распластавшись на вертикальной стене.

Чьи-то сильные пальцы сжали ее лодыжку, она ощутила их уверенную хватку даже сквозь сапог. Миг спустя носок ее сапога был вдвинут в щель, и она смогла найти опору. Но ее била дрожь, и, хотя дул знобящий ветер, она обливалась потом. Из-под шлема он струйками стекал на подбородок.

Кадия переводила дух и медлила, стараясь успокоиться, обрести уверенность, чтобы снова начать подъем. Ей удалось себя принудить. Она цеплялась пальцами, отыскивала опору ногами и поднималась, поднималась… Потом на ее запястьях сомкнулись сильные руки, и ее втянули на уступ. На четвереньках Кадия отползла от края, и тут опоясывающая ее веревка натянулась, но Смайл и кто-то из хасситти тотчас втащили Салин на уступ, который, впрочем, особой безопасности не сулил.

Ведь они вовсе не выбрались на вершину горы. Это был довольно узкий карниз, на котором они могли стоять спиной к каменной стенке. У самых их ног спускалась местами осыпающаяся стена. Карниз прежде, несомненно, был много шире, но змеившиеся по нему там и сям трещины показывали, что немалая его часть обломилась и скатилась в сухое русло.

И еще кое-что! Кадия откинула голову, ее ноздри расширились, улавливая чуть заметный запах. Очень слабый, но он нес гибель!

— «Желтая смерть»! — Она облекла предупреждение в слова, а не ограничилась предостерегающей мыслью. Тут не было гниющей растительности, ничего живого, что могло бы питать губительную плесень, но не узнать этот смрад было нельзя. Стоявшие возле нее посторонились, и на уступ поднялся Ламарил. Значит, он карабкался прямо за нею. Не его ли рука поддержала ее в опасный миг? Эта мысль промелькнула в голове Кадии и исчезла. В месте, где возникла осыпь, карниз заметно сужался, так что им пришлось пробираться мимо выемки, отчаянно прижимаясь к стене, столь же осторожно, как и во время подъема. Высоким синдонам не хватало места, и они были вынуждены пробираться вдоль самого края. Но страшнее всего был чумной смрад.

Однако этот карниз был единственной дорогой, так как огибал кристаллическую преграду. Ламарил и Фаэль шли первыми из людей, а перед ними семенили хасситти. Малыши из Ялтана весело оживились, словно участвуя в состязаниях по бегу. Верх стены был широким, а карниз все больше сужался, и те, кто шел впереди, взобрались, наконец, на стену. Оттуда они увидели, что дальше опять идет русло, а на обрывах по его берегам высоко видны следы, оставленные водой, словно прежде плотина запирала небольшое озеро. Кое-где на камнях виднелись яркие пятна, которые Кадия приняла было за цветы, — так четко они выделялись на общем сером фоне. Но затем она разглядела, что они слагались из красных и желтых кристаллов, какие она уже видела на гладкой стене, верха которой они теперь достигли.

Теперь им предстояло спуститься назад в русло, так как верхний путь был слишком узок. Сначала мешки, а затем оддлинги, хасситти и

Кадия соскользнули вниз по веревкам, которые крепко держали синдоны.

Один за другим спустились и Исчезнувшие. Наконец наверху остались только Ламарил и Фаэль. Они встали на колени и прижали свои жезлы к каменной поверхности, точно сверла, которыми пользовались строители лодок. И действительно, тонкие концы ушли в камень. Привязавшись к ним веревкой, Ламарил и Фаэль быстро спустились. Едва их подошвы ударились о старое галечное дно, как они дернули веревку. Кадия услышала очень высокий свист и увидела, что жезлы завертелись, высвободились из камня, взлетели в воздух и упали так, что хозяева поймали их на лету.

Ламарил провел пальцем по всей длине своего удивительного оружия-инструмента. Кадия не видела его лица, скрытого шлемом, но ощутила тревогу, излучавшуюся им и Фаэлем, словно каким-то образом они уменьшили Силу, на которую полагались. Но если она и не ошиблась, они сразу с этим смирились, так как Ламарил тут же обернулся к ним.