Однако упорство де Беррио позволило твердо установить важное обстоятельство: где-то на правом берегу Ориноко находится огромное озеро, на котором, по заверениям индейцев, живет богатое и могущественное племя. Де Беррио, естественно, пытался отыскать это озеро. Он двигался вдоль Ориноко, отправлял поисковые партии вверх по правобережным притокам. Однако каждый раз путь ему преграждала горная цепь, тянувшаяся параллельно Ориноко. Он предположил, что это те самые горы, что окружают легендарное озеро Эльдорадо. Воодушевили его и рассказы туземцев, что могущественное племя явилось на озеро всего двадцать лет назад и установило свое главенство посредством золота и великолепно организованного войска. Различные нити легенды об Эльдорадо становились мучительно явными — беглецы из Перу, уносящие спасенное золото инков; озеро; цивилизация, превосходящая местную. Де Беррио наконец уверился, что он на пороге великого открытия, так долго ускользавшего от испанских искателей. Ему суждено было умереть, не узнав правды: его так называемое «озеро» оказалось не более чем временной лагуной, образованной речными разливами в дождливые сезоны, а таинственным племенем пришельцев — не бежавшие инки, а мигрирующие на север караибы.

В то же самое время, словно окончательное доказательство существования владений Золотого человека, из материковых джунглей явилась странная личность с горящим взором библейского пророка, якобы своими глазами видевшая легендарного правителя Золотого города. Хуан Мартинес де Альбухар, единственный выживший из пропавшей десять лет назад экспедиции охотников за Эльдорадо, в один прекрасный день чуть живым объявился в церкви Маргариты и попросил об исповеди. Он был в одеждах индейского вождя и говорил на ломаном испанском, словно язык был для него чужим. Многие годы, заявил Мартинес, он прожил среди материковых племен, и те водили его в город Золотого человека. Его много дней вели через джунгли с повязкой на глазах, когда же повязку сняли, он увидел перед собой город столь огромный, что они с проводниками шли от главных ворот до дворца правителя целый день. Вдоль улиц города стояли высокие каменные дома, а в главном дворце он собственными глазами видел сказочный пир Золотого человека и его придворных, блиставших золотой кожей. Семь месяцев он был свидетелем величия Эльдорадо, и сам Золотой человек принимал его и расспрашивал об обычаях белых людей. Затем Мартинеса отпустили. Ему снова завязали глаза и проводили через джунгли назад. На прощанье Золотой человек одарил его золотом и драгоценными камнями, но все они, по словам Маринеса, были украдены лесными индейцами, пока он возвращался к испанским поселениям. Остался всего один калабаш, полный золотых бусин. В доказательство своей истории он представил это драгоценное свидетельство и предложил поклясться на Библии, что говорит правду.

Разумеется, Мартинес был грандиозным лжецом, да и долгое пребывание в джунглях, вероятно, повредило его рассудок. Тем не менее драматическое прибытие в сонный маленький городок, невиданный костюм и удивительные рассказы возбудили большое волнение. Человек, знавший Мартинеса до похода за Эльдорадо, уверенно его опознал, а на все вопросы скептиков у него находился правдоподобный ответ. Наконец было решено, что надо отправить Мартинеса в Испанию, чтобы он рассказал там свою историю. Но Мартинес так и не добрался до родины. В Пуэрто-Рико он заболел лихорадкой и умер, до конца цепляясь за историю о своем посещении Золотого человека.

Во время фантастического возвращения из джунглей Хуана Мартинеса де Беррио находился в третьей экспедиции, так что конкистадору не привелось повстречаться с бродягой. Но каждое слово из рассказа Мартинеса, услышанного де Беррио после возвращения на побережье, сходилось с тем, что успел узнать конкистадор о верховьях Ориноко. Как видно, пришло время последнего, решительного штурма Ориноко и таинственной озерной обители.

Беррио не спешил с подготовкой четвертой экспедиции. Он был старым солдатом и знал, что мало собрать сильную и хорошо снаряженную армию: надо еще обезопасить себя от ревнивых соперников, которые станут слетаться стаями, едва история Мартинеса станет общим достоянием. А потому он первым делом послал одного из своих лейтенантов, Доминго де Вера Ибаргуэна, вверх по Ориноко, чтобы установить связь с речными индейцами и заручиться их дружбой. Ибаргуэн должен был открыть путь по реке, между тем как де Беррио занял остров Тринидад, служивший ключом к устью. Ибаргуэн хорошо выполнил поручение. К маю 1593 года он вернулся по Ориноко с новой версией индейских рассказов о таинственном озере, запасом индейской одежды и с несколькими драгоценными украшениями, полученными от прибрежного населения. Кроме того, он принес приятное известие, что оставил на реке небольшой гарнизон испанских солдат. Де Беррио, сразу оценивший пропагандистскую ценность достижений своего лейтенанта, отправил Ибаргуэна в Испанию с заданием навербовать людей и добиться королевской поддержки экспедиции. Это был мудрый шаг. В Мадриде Ибаргуэн устроил столь пышное представление, хвастаясь награбленными безделушками и достижениями де Беррио, что добился у короля утверждения титула, оптимистично принятого де Беррио пять лет назад, — губернатора Эльдорадо. В то же время старший сын де Беррио предпринял путешествие из Венесуэлы до Новой Гранады, чтобы просить подкрепления для отцовского предприятия.

Трофей казался так близок, все шло гладко, и тут, 4 апреля 1595 года, все планы де Беррио внезапно были нарушены. В тот день четыре чужих корабля появились у Тринидада, где бросил якорь и разбил лагерь де Беррио. С берега видели, как чужие моряки готовят шлюпки для высадки. Для следящих за ними испанцев было более чем очевидно, что неизвестные намерены подняться по Ориноко, опередив экспедицию де Беррио. Ветеран-конкистадор, которому уже исполнилось семьдесят, немедленно отправил на берег тяжеловооруженных солдат с требованием к наглецам назвать себя. К его отчаянию, корабли оказались английскими, а командира звали «Гуаттерал».

Так, под искаженным на испанский манер именем, сэр Уолтер Рэли начал свои поиски Эльдорадо.

Сэр Уолтер Рэли начал поиски Золотого человека, находясь на пике своей карьеры. В том, что этот блестящий и романтичный придворный королевы Елизаветы пустился в погоню за Эльдорадо, блистательным мифом о короле-жреце, видится нечто весьма уместное. Рэли уже завоевал репутацию солдата и администратора в Ирландии: он получил рыцарство, наслаждался щедрым покровительством Елизаветы, служил капитаном ее гвардии (положение, напоминающее прежнее звание де Беррио, но при дворе монарха) и составил неплохое состояние на прибыльной винной монополии. В возрасте всего сорока лет, Рэли обладал титулами и занимал посты лейтенанта (наместника) Корнуолла, помощника лейтенанта Девона и лорда-смотрителя Станнари, округа в Западных графствах, где добывали олово. Богатые поместья в Дорсете, друзья и родственники при дворе, завидная репутация поэта и писателя — он прошел долгий путь от тех лет, когда начинал как полный надежд искатель приключений из дворянской семьи.

Правда, в 1595 году, в году, когда он в поисках своей звезды отправился на Золотые Антилы, сэр Уолтер переживал разочарование, которое перевесило былые удачи: тайный браке Элизабет Трокмортон, светловолосой голубоглазой фрейлиной королевы, заключенный за три года до этого, поверг его в немилость. Этот совершенно безрассудный поступок резко противоречил обычному приспособленчеству Рэли. Брак положил конец милостям королевы и фактически закрыл ему доступ ко двору. Человек со вкусами и честолюбием, Рэли не мог покорно сносить изгнание. Лишиться возможности блистать в обществе было для него все равно что для орхидеи — лишиться света и тепла; а в более приземленном смысле — невозможность лично видеть ее величество могла его разорить. То, что королева даровала, она могла с той же легкостью отнять. Рэли не хуже любого своего соотечественника знал: если кратчайший путь к богатству в тюдоровской Англии открывала благосклонность королевы, то верно и обратное — процветание в тени королевской немилости невозможно. Оказавшись оторванным от привычного окружения, обреченный на праздное прозябание в провинции, Рэли не находил себе места. От природы не склонный зарывать свои таланты в землю, он тосковал об ушедших днях, когда был одним из светил в придворном созвездии изящества, вкуса и остроумия, окружавшего Глориану, как поэтически именовали королеву. И в поисках путей, которые вывели бы его из этого унылого чистилища, он увидел идеальный выход в открытии Эльдорадо. На Золотых Антилах один поворот колеса фортуны мог вернуть ему королевскую благосклонность, пополнить казавшееся недостаточным состояние и вновь вывести на сцену в Англии.