Перед нами, раскинувшись, словно на карте, лежал город. На мой взгляд, он был переполнен.

В Таткаэре нет улиц. По крайней мере, нет улиц в нашем понимании. Есть мощеные и немощеные дороги, извивающиеся между различными зданиями-телестре, но у них нет названий. Единственное исключение представляет собой Путь Короны.

Позади нас находилась вершина восточного холма, а по другую сторону гавани был различим западный холм. В низине острова в ярком солнечном свете блестели желтые, белые и розовые оштукатуренные стены зданий. Возвышались одиночные старые каменные постройки, их архитектура была странно вздыбленной и неприятно поражающей. Реки, эти ленты, образующие границы города, с перекинутыми через них мостами и пересеченные проселочными дорогами, уходившими в серо-голубые горы, были далеко отсюда.

За крайними домами и склонами города, по другую сторону садов и куполов, на удалении шести или семи миль, из дымки выступало скалистое плато. На голых скалах стояли каменные постройки. Далеко за ними в северном направлении раскинулась страна, а на абсолютно голубом небе светились дневные звезды.

— Цитадель, — указал в ту сторону Халтерн, — стоит в конце острова. Видите, вон там, дом Богини, а вон там — тюрьма, а там…

Он показал мне ориентиры: рынки, общественные здания и Теократические дома, Кольцо гильдий и Холмы — ту зажиточную часть города, в которой находятся дома т'анов всех провинций Южной земли: Имира, Римона и Мелкати, Ремонде, Свободного порта Морврен, Пейр-Дадени и Кире. Я не могла усвоить все сразу.

Наконец Халтерн замолчал. Когда я повернулась а его сторону, чтобы увидеть, почему, то обнаружила на его лице выражение печальной озабоченности, которое, казалось, отражало его общее настроение.

— Как там? — спросил он.

Он был первым ортеанцем, который задал мне этот вопрос. Может быть, Герен и его команда не поверили, что я действительно с другой планеты. Халтерн в это верил.

— Некоторые миры имеют сходство с вашим. Некоторые выглядят иначе. — Я пожала плечами. — Что я могла бы вам рассказать? Есть так много различных миров.

Он покачал головой.

— Это невероятно.

— Земля… — Я замолчала. Он был тем лицом, с которым я должна была об этом говорить. И я не могла в такой день, как этот, говорить о проблемах народонаселения, голоде, налогах и пришедших в упадок городах. — Земля также совершенно иная.

Он кивнул.

— Я дам указания, чтобы завтра этот дом был обставлен. Один из ваших соотечественников… Элиот, кажется так его зовут?

— Вероятно.

В ксеногруппе был некий Тимоти Элиот.

— Элиот послал для вас приглашение, чтобы вы были гостем в его телестре. В его доме, я хотел сказать, — поправился Халтерн. — Я отвезу вас туда.

— Я думала, «телестре» означает «земля»?

— Земля, люди, люди, земля — это одно и то же. — Он сделал несколько шагов по направлению к лестнице, потом остановился в нерешительности. — Я не имел намерения поправлять вас, т'ан.

— Я незнакома со многими из ваших обычаев. Как же мне изучить их, если меня никто не поправит?

Я увидела, как его это обрадовало.

— Я обеспечу вам также л'риана, — сказал он. — Кстати если вы хотите поужинать, то мой дом телестре находится недалеко отсюда.

На рассвете зазвучал нестройные колокольный звон. Я в полудреме лежала в постели и вслушивалась в различные колокола: близкие и далекие, с низким голосом и высоким. Таткаэр придерживается естественного ритма жизни, ориентирующегося по восходу и заходу солнца. Я же, если у меня есть выбор, охотнее не придерживаюсь его.

Когда я медленно совсем проснулась, то огляделась в комнате, я успела заметить совсем немногое, когда мы вечером предыдущего дня прибыли из резиденции Элиота. Его не оказалось дома, а его жена Одри оказалась столь понятливой, что тот час предложила мне лечь спать. Я была еще очень далека от того, чтобы привыкнуть к ортеанскому стандарту — суткам, состоящим из двадцати семи часов.

Комната была простой. Стены выкрашены светлой краской, потолок отштукатурен, длинные шторы скрывали окна, на полу лежал простой тканный ковер. Все производило такое впечатление, будто было специально подобрано, чтобы выглядеть как можно менее по-ортеански. Группы ксеноисследователей известны своими чудными методами адаптации.

Я оделась и спустилась вниз по лестнице. С кухни доносились голоса. Там я нашла Тимоти Элиота, сидевшего за столом, и Одри Элиот за каким-то железным устройством, в котором (судя по запаху) варился земной кофе.

— Мисс Кристи…

— Линн.

— Линн. — Элиот улыбнулся. Это был крепкий мужчина, которому было около сорока, его волосы уже редели. На нем была светлая рубашка поверх поношенных джинсов. — Меня зовут Тимом. С Од вы уже познакомились вчера вечером? Хорошо. Мне жаль, что я не смог быть здесь, чтобы встретить вас.

— Другие члены группы живут дальше, вниз по этой улице. — Одри поставила на стол китайский кофейник с напитком и блюдо с гренками. Она была моложе Элиота, эта светловолосая, немного нервная женщина. — Я потом поведу вас к ним и представлю.

— Благодарю.

Мне было приятно от того, что снова говорю по-английски. За завтраком мы разговорились. Они представляли собой семейную команду; он был ксенобиологом, а она — ксеноэкологом. Оба были на шестилетний срок связаны с остальными членами группы.

— Десять месяцев из него в этой дыре, — заметил Элиот и жмурясь, посмотрел на сиявшее солнце, светившее в кухню.

Мебель была выдержана в простом стиле, на ней не было той чрезмерной резьбы и украшений, которые я видела в доме-телестре Халтерна.

— Тим, — с предостережением сказала Одри, — не заражай нашу гостью своими предрассудками.

— Ну да… — но провел рукой в воздухе, словно хотел убрать это предубеждение, — Линн с нами заодно. Не так ли, Линн?

— Не совсем. Как представитель правительства я обязана сохранять беспристрастность.

Я никогда не сумею говорить что-либо подобное так, чтобы это не звучало как важничанье. Вот и сейчас я поймала себя на этом.

— Но, несмотря на это, это ваша обязанность — довести до Короны нашу просьбу?

— Да, конечно.

— Тогда, я надеюсь, вы сможете добиться для нас разрешения на поездки; нам с этим не справиться. Черт побери, почему они согласились с прибытием контактной группы, если сейчас не разрешают нам удалиться с места проживания?

В его голосе чувствовалась горечь, которую он, должно быть, испытывал в течении некоторого времени. Для них это было особенно досадно; социологи ксеногруппы могли, по крайней мере, заниматься своими исследованиями и в Таткаэре.

Я предприняла осторожную попытку:

— Я предполагаю, что они не слишком утруждают себя мыслями о времени.

— Это чертовски верно. — Элиот обратился к Одри. — Ей потребовался один-единственный день, чтобы определить, каковы туземцы.

— Думаю, Линн, вы уже побывали во многих мирах?

Одри подошла от плиты, чтобы сесть за стол. На ней было короткое платье в складку, какие считались модными около трех лет назад. Сама я привезла с собой немного из одежды: официальный костюм, джинсы и рубашки. Дешевле купить вещи на конкретной планете, чем оплачивать их провоз на сверхсветовых кораблях согласно рассчитанным по массе тарифам. Хотя ксеногруппам в этом предоставлена некоторая свобода действий.

— Я была на Беруине, в водном мире. — «Но недолго», — добавила я с благодарностью себе самой. — А потом — с посольством на Хакатаку.

— Ага. В общем и целом, кажется, в дипломатическом отделе Ведомства Внеземных Дел немногих женщин. — Элиот улыбнулся, пожалуй, чтобы выдернуть острие своего замечания. — Но я уверен, что вас сюда бы не послали, если бы у вас не было способностей.

— Я тоже так думаю, мистер Элиот.

Возникла неприятная пауза. Тогда Одри Элиот спросила:

— Что нового на Земле?

— Можно сказать, как обычно: споры между Паниндийской Федерацией и посткоммунистическим Китаем. Я не особенно в курсе событий.