— Все, что вам принадлежит, вы можете взять с собой, — сказала ортеанка и сняла свою маску. «Значит, она представляет собой лишь защиту от солнца?» — спросила я себя. У нее были худощавое лицо и светлые как вода глаза. — Что же касается нашей собственности… то вы сможете взять ее не больше, чем сможете унести на спине или в желудке.

Я покачала головой. Это явно веселило женщину. Она, наверное, уже много раз наблюдала подобную реакцию чужестранцев.

— Это не… — Я не хотела ее обидеть, поэтому начала снова: — Разве не случается так, что люди приходят сюда и снова исчезают, ничего не делая, чтобы заработать себе на жизнь?

— А разве это так плохо? — Она наклонилась над описью, которую составлял мужчина, и подала мне знак открыть мой мешок. У меня не было выбора. Она продолжала: — Здесь могут жить все, хотя никто не становиться богатым. Заботиться об этом — задача ордена в торговом городе. Мы разместим вас и накормим. Если захотите, то можете работать в поле или в городе. Если нет, то можете этого не делать.

— Люди не могут просто ничего не делать!

Ее прикрытые перепонками глаза внимательно смотрели на меня. «Она воспринимает меня как личность, — вдруг подумала я, — а не просто как чужестранку».

— Почему же нет? — мягко сказала она. — Если они не работают физически, то тогда, может быть, усваивают что-нибудь полезное из того, чему учат ордена, или познают свою собственную истинную сущность. То, что мы даем — это время. Время для поисков самого себя или для праздности. Мы предоставляем возможность выбора.

— Я все еще не понимаю, как это возможно. — я искала какую-то причину, как это делают жители Южной земли и иного мира.

— Нас кормят поля, у нас есть реки, богатства же, которые накапливают ордена, дают торговля и налоги. Оставаться здесь ничего не стоит. Проезд стоит много. Все, приезжающие из городов радуги и с Покинутого Побережья, минуют Касабаарде, чтобы попасть на север, а все жители Южной земли также должны проезжать через нас, когда путешествуют. И, к тому же, есть еще Расрхе-и-Мелуур. — Ее тонкие губы растянулись в улыбку, глаза посветлели. — Мой дом-орден — Су'инар, если вы захотите туда отправиться. Скажите, что вас послала Оринк. Или подойдите в один из других орденов: Цирнант или Гетфирле, Телмитар или Дуреитч. Но мне бы доставило удовольствие продолжить с вами беседу.

Мой мешок был снова вручен мне, а женщина опять натянула маску поверх свободно подвязанной гривы.

— Да, — сказала я. — меня зовут Кристи. Где находится этот Су'инар?

— По дороге в Цир-нант, его вам сможет указать любой. — Она показала направление, стоя у ворот. Когда я собиралась идти, она спросила: — Кристи, что вы намерены здесь делать?

— Мне нужно в Коричневую Башню.

Она пристально смотрела мне вслед, когда я шла от ворот.

После недель, проведенных на корабле, мои ноги чувствовали себя не очень уверенно. Я продолжала свой путь во внутренний город, стараясь настроится на прочность мира.

Через мои полуопущенные веки просачивался белый свет. Жара оказывала парализующее действие. Пот сразу же испарялся в сухом воздухе. Вокруг меня теснились ортеанцы, некоторые из которых были в касабаардской одежде, а многие представляли другие страны этого второго континента. Я слышала оживленный гул голосов.

Вдоль извилистой улицы поднималось множество плоских куполов. Поверхности побеленных или песчаного цвета стен нарушали черные как ночь прямоугольники окон. Широкие проезды для повозок пересекались узкими переулками. Над улицами на высоте крыш были натянуты полотняные навесы. На входах в дома висели жемчужные занавесы.

Вероятно, потому, что невозможно было сразу увидеть больше одной или двух улиц, у меня возникло впечатление, что размеры города огромны. Иногда мне удавалось увидеть далекие вершины гор, возвышавшихся в пустынной местности. Иногда в конце какой-нибудь улицы виднелось сияющее море. Но переплетавшиеся друг с другом улицы и переулки не создавали какой-то упорядоченной картины.

После нескольких вопросов на моей разновидности торгового языка и усилий вопрошаемых, имевших целью объяснить мне дорогу, я вскоре безнадежно заблудилась.

Вращались, поблескивая, лопасти ветряных мельниц. Они возвышались над куполами этого двухэтажного города и представляли собой единственные ориентиры.

Наконец я вышла на широкую улицу и отпрянула назад, в тень крыльев ветряной мельницы. Поверхность улицы искрилась, казалось, что она была вымощена слепящими осколками солнца.

Откуда-то слышалось журчание текущей воды. Затем, когда я вышла из тени на потрескавшуюся поверхность, истоптанную множеством ног, и смещалась с шедшими по улице людьми, я увидела, что вода находилась под нашими ногами. Она текла по закрытому сверху каналу, а перекрытие состояло из полупрозрачного серо-голубого камня…

На севере возвышался последний пилон Расрхе-и-Мелуур. Еще одно свидетельство эпохи колдовского народа: функционирующее ортеанское общество посреди руин Золотой Империи. Я подумала о древнем а'Киррике в Пустоши и о Касабаарде на жарком экваторе. Все это не являлось только областью археологии; Орте невозможно было отделить от ее прошлого.

У одного из зданий сидело несколько ортеанцев, прислонившись спинами к изогнутой стене купола в тени навеса.

— Где я нахожусь? — спросила я, стараясь четче выговаривать слова.

Некоторые из сидевших взглянули на меня. Как и у всех прочих, кого я здесь видела ранее, глаза их были закрыты мигательными перепонками. Один из них пересыпал песок из одной руки в другую. Несмотря на это, стояла полная тишина.

— В Телмитаре, — ответил, наконец, один.

Внутри было прохладно, сумрачно и просторно. Ко мне подошел мужчина, в поясном шнуре которого я заметила вплетенные голубые нити.

— Еда почти готова, не хотите ли зайти сюда и подождать?

Внезапно я почувствовала голод и жажду; до сих пор их подавляли новые впечатления, которые обрушились на меня в Касабаарде. Я согласно кивнула.

Мужчина провел меня вниз по лестнице в большое подземное помещение, в котором за столами уже сидело несколько ортеанцев.

Пахло варившейся пищей. Свет направлялся внутрь снаружи с помощью зеркал и здесь рассеивался. Одна стена была полупрозрачной, по ней холодной тенью стекала вода.

Мне принесли грубый черный хлеб, различные фрукты неизвестного мне вида, вино, разбавленное водой, и какое-то блюдо, приготовленное, как мне показалось, из тушенных грибов.

Я не спеша ела и разглядывала сидевших вокруг меня ортеанцев. Некоторые из них были касабаардцами без масок, другие выглядели как приезжие из иных городов Покинутого Побережья, а один походил на жителя Южной земли.

Когда я уходила, между двумя мужчинами с Покинутого Побережья возникла драка. В нее никто не вмешивался.

Я остановилась на лестнице и наблюдала как один из них избил другого до потери сознания. Потом пошла вверх по лестнице навстречу обжигающему свету.

Все во мне восставало против того, чтобы просто уйти. Что-то в глубине моего сознания кричало: «Воровка!» Пока я так медлила, с улицы как раз вернулся мужчина.

— Вам еще что-нибудь требуется?

— Нет. Да, — ответила я, противореча себе самой. Во мне распространялось чувство свободы, и возникло желание исследовать ее границы. — Маска, такая, которая защищает глаза. И не могли бы вы мне сказать, где мне найти Су'инар?

— Я отведу вас туда, — сказал он, вернувшись из кладовой с маской в руке.

В первое мгновение я подумала, что задохнусь под ней, но это ощущение быстро исчезло, и вскоре я ее уже совсем не чувствовала. Защита глаз от песка придавала окружающему миру светло-коричневую окраску, но зато через очень короткое время я смогла отлично видеть.

Солнце сократилось до пылающей белой монеты в белесом небе.

На меня смотрело узкое лицо. Под покрытой загаром кожей угадывалось очертание черепа. Глаза, наполовину белые, твердые, как мрамор, такие, каких нет ни у одного ортеанца. Смеющиеся глаза. Я сняла маску и отвернулась от зеркала.