– Ой-й!.. – Ириша, страдальчески сморщась, взялась в отчаянии за виски. – Ничего не понимаю… Ну ни словечка… Какой еще архитектор?.. Ты о чем вообще?..
– Поймешь… – хриплоголосо утешил Колодников, тяжко опускаясь на стул. – Вот найдут меня… со множественными пулевыми ранениями… враз поймешь!..
– Ты успокойся… – рассудительно сказала Мила. – Никуда тебе, конечно, идти не надо. Повестка у тебя на завтра, вот завтра им эту писанину и покажешь… А сейчас… Выпей, закуси, приди в себя…
Виночерпий Кирюша при этих словах вскочил с готовностью и уверенной рукой профессионала разбросал напиток по рюмкам. В гробу он видел Лешеньку Колодникова и все его горести. Коньяк – другое дело…
– Кирюша… – простонала Ириша. – Ну куда ты себе столько льешь? Тебе же потом будет плохо!..
– Что ты, Ириша!.. – проникновенно отвечал ей обаятельный Кирюша. – Потом мне будет только хорошо!..
Выставить их удалось лишь во втором часу пополудни, когда кончился не только коньяк, но и «Траминер». Кирюша еще порывался сбегать за добавкой, но супруга это дело пресекла на корню. Нет, что ни говори, а загнулся бы он давно без Иришки при всем своем таланте и обаянии…
Что же касается героя дня, то Алексей пребывал в какой-то непонятной прострации: в голове горестно шумело, и было ему на все наплевать, даже отчасти на себя любимого. Вяло шевелилась в груди некая уголовная бесшабашность, а в голове прекрасный юношеский голос пел навзрыд: «Быть мо-о-ожет ста-рая… тю-урьма-а центра-альная…»
Когда чета Чернолептовых начала собираться, Колодников чисто машинально хотел к ним присоединиться, но был задержан Милой.
– Посмотри на себя в зеркало, – негромко сказала она ему. – Куда ты такой пойдешь?..
Колодников с трудом развернулся в тесном коридорчике – и посмотрел. Да… Морда перекошена, в глазах – предсмертная тоска, и очки вдобавок сидят криво… До первого мента – и в кутузку…
– Нет, измельчал журналист… – разглагольствовал в прихожей тепленький Кирюша, пока Иришка заправляла ему шарфик под куртку. – Повымерли старые мастера… И секрета не оставили… «Горячая пора околота груш пришла в сады хозяйства „Красный политкаторжанин“. Дрожат от богатырских ударов вековые деревья…»
– Ты, главное, не отчаивайся, – кривясь от жалости, обернулась на прощанье к Колодникову добрая душа Иришка. – Кирюша верно говорит: утрясется как-нибудь… Ты-то ведь тут вообще ни при чем, правда?..
Однако, это ее «правда?» прозвучало весьма беспомощно и, как почудилось Алексею, скорее с надеждой, нежели с твердой уверенностью.
Вернувшись в комнату-шкатулку, он присел на диван и стал бессмысленно смотреть, как Мила приводит в порядок стол. Голова шла кругом – отчасти от выпитого, отчасти от запаха, распространяемого еще тлеющей пирамидкой.
– А где Ксюша? – зачем-то спросил Алексей, следя за легко порхающими руками хозяйки.
Она оглянулась.
– Тебя это, в самом деле, интересует?..
– Да н-нет, в общем…
– Тогда подсаживайся поближе. Посмотрим, что тебя ждет. – Она снова склонилась над столом, что-то переставляя, и юбка плотно облегла бедра. Да, корма… Все дело в кормах… Такая уж у тебя карма…
Алексей встал, сделал шаг… «Подойти сейчас сзади…» – начал он мысль, но пока шел к столу, Мила успела сесть. В руках у нее обнаружилась колода карт. На чисто протертую полировку с шорохом легли первые листы.
«Н-нет, – поколебавшись, решил он и присел напротив. – Не сейчас… Пусть сначала раскинет… на трефового короля… А то еще, не дай Бог, обидится… Черт, выпил многовато…»
Закусив губу, Мила сосредоточенно выкладывала карту за картой. «В чужом окне чужая женщина не спит… – завороженный мельканием карт и рук, мысленно процитировал Колодников. – Чужая женщина в чужом окне гадает… Какая карта ей сегодня выпадает?..» Потом ему почудилось, что пальцы Милы стали двигаться медленней, с какой-то даже робостью, и он взглянул гадалке в лицо. Кажется, Мила была озадачена. Положив последнюю карту, нахмурилась, откинулась на спинку стула, и с сомнением оглядела то, что у нее получилось. Или не получилось…
– Дорога дальняя, казенный дом?.. – с пониманием осведомился Алексей, и в этот момент, как всегда, некстати его перебил телефон.
Не отрывая тяжелого взгляда от карт, Мила сняла трубку.
– Фирма «Эдем»… А, это ты, Лисонька?.. Что у тебя?.. Не по-ня-ла… – Карие глаза Милы слегка округлились, утратив миндалевидность. – А как это ты без резины?.. Забыла? Ну, знаешь!.. Конечно, сейчас позвоню…
Тупенькие бледно-розовые ноготки пробежались по кнопкам аппарата.
– Гамлет?.. Слушай, Гамлет, у нас тут пролет!.. Представляешь, эта дура Лиска выехала без резины! Выручай… Утверждает, забыла… Может, и не врет… Хотя – второй раз уже… Прости, не расслышала… Ах, бензин – за ее счет?.. Главное, что не за мой… Да конечно, кто ж ей еще виноват?.. Доигралась!.. Ну, все…
Положила трубку и снова воззрилась на карты.
– "Пустые хлопоты, случайный интерес?.." – спросил Колодников, опять цитируя Левитанского.
– Да нет… – Мила наконец вышла из оцепенения и с досадой смешала раскладку. – Чепуха…
– Слушай, и давно ты этим… промышляешь? – Алексей кивнул на телефон.
Фраза прозвучала оскорбительно. Заминка перед словом «промышляешь» да и само слово не могли не царапнуть слух. А ведь специально выбирал глагол помягче! Выбрал, называется! Башку бы тебе отвернуть за такой выбор. Возьмет вот сейчас и выставит…
Однако обошлось.
– Промышляет Гамлет, – холодно поправила его Мила. – А я – служащая. – Тут она вспомнила что-то и усмехнулась. – Вроде тебя…
– Да!.. – с жаром подхватил Алексей. – Да, конечно! Я это и имел в виду…
– В прошлом году угораздило меня ногу сломать… – помолчав, сообщила она, сгребая карты воедино. – Только-только уволилась. Хорошо хоть полис просрочить не успела… Месяц в больнице провалялась, перелом – сложный, чуть хромой на всю жизнь не осталась. Потом загипсовали и выписали. Работы нет, долгов выше горла, в гипсе еще лежать месяца два… Ксюшка как раз в восьмой перешла…
– А алименты? – спросил Алексей.
Мила покосилась то ли удивленно, то ли с сожалением и, снова усмехнувшись, обровняла края карточной колоды.
– А тут подруга одна подвернулась… – оставив без внимания глупый вопрос, ровным голосом продолжала она. – Пришла, попросила подменить на время. «Тебе ж, – говорит, – долго еще на костылях прыгать. А так посидишь на телефоне, подработаешь немного…» Ну что?.. Поставили мне аппарат с определителем, теперь вот считаюсь одним из лучших диспетчеров в городе… Месяца три назад, когда Славку, бывшего моего хозяина, забрали – знаешь, какая из-за меня драка шла?.. Каждый хотел, чтобы я на него работала…
– А… саму-то тебя… не трогают?
– Милиция? Не-эт… Диспетчеры их не интересуют. Хозяев – тех трясут… А с меня-то что взять? Безработная, ребенок на руках, вторая группа инвалидности… после перелома… Да я свет с этой работой увидела!..
Колодников помрачнел. Разговор вот-вот должен был коснуться его собственных неприятностей: ментовка, заметка, повестка… Однако фраза насчет инвалидности – отвлекла. Странно… Вторая группа? С виду и не подумаешь даже…
– Выходит, еще не каждый в диспетчеры годится… – осторожно заметил он.
– Да я полагаю!.. – Мила улыбнулась снисходительно, встала, спрятала карты. – Посадят молодых девчонок на телефон, а они хамят, клиентов распугивают… Культуры общения – никакой, могут и матом послать… А то и вовсе налево работать начинают…
– Это как?
– На несколько фирм… Но это, знаешь, штука опасная… Хозяева такого не прощают. Сделают «козу»: нагрянут, все из дома вывезут, одни голые стены оставят… И в милицию потом обращаться без толку…
– Ну а, допустим, вызывают тебя к следователю… – вспомнив опять про лежащую в кармане повестку, предположил Алексей.
– А думаешь, не вызывали? Не ходила ни разу… У Гамлета крыша надежная. Если и посадят его, то не скоро… Вот на прошлой неделе машина у них сломалась… Так знаешь, на чем девчонок развозили?
