— А я? — быстро спросила девушка. — Меня ты теперь тоже считаешь врагом? Ты сказал, что не надо было отпускать ребенка домой, что от этого только стало хуже… Это сделала я!

— Ты давала клятву на крови… — ответил жрец. — Эта клятва лежит и на твоей силе — она убудет, если ты нарушишь слово. Но это еще не все… — Жрец улыбнулся, и его улыбка не предвещала ничего хорошего. — Ты наверняка знаешь законы сил, ведунья. Если ты обратишь свою силу против кого-то, а у него, — он быстро выхватил из-за спины свою секиру с кабаньей головой, — а у него есть, чем защититься… Тогда вся недобрая сила, которую ты хотела на него обрушить, обратится против тебя самой!

— Я исполнила то, что обещала! Я передала твое послание Оксилу на Совете лесного народа…

— Да? И каков же был его ответ?

— Я не знаю. И вот почему: я узнала, что лорд Илон, — девушка взяла слепого за руку, — отправился в ваши темные подземелья, чтобы отыскать меня. И потому, опасаясь самого худшего, я пошла за ним…

Она вспомнила о странном обряде, который прервали они с Оксилом. В это была замешана Лотис… Твилла подумала немного и добавила:

— Лотис из леса творила какое-то чародейство у порога двери, за которую ушел Илон. Мы с Оксилом нарушили ее колдовство.

Шард, который уже положил свою волшебную секиру на низенький столик, тотчас же снова схватил ее и повернул к себе. Вперив пристальный взгляд в глаза золотой кабаньей головы, он произнес несколько слов на гортанном наречии подземного народа. Глаза вепря вспыхнули красным сиянием, и Твилла с удивлением заметила, что вепрь моргает — золотые веки несколько раз закрылись и снова открылись.

Лицо Шарда посуровело. Его глаза вспыхнули тем же грозным блеском, каким только что ветились глаза золотого вепря. Мрачно посмотрев на Твиллу, жрец сказал:

— Чародейство Харгела! Оно живо и все еще источает яд! Так, значит, те, наверху, по-прежнему плетут злые чары… А потому — не бывать миру между верхним и нижним народом. Твои слова пропали зря, ведунья…

— Нет! — быстро ответила Твилла. — Оксил разрушил чары Лотис. Он не желает повторять дурные поступки древних, из-за которых начался раздор между вашим народом и людьми леса.

— Так пусть же докажет это, вернув нам наших женщин! — Шард с силой швырнул секиру на столик.

Неожиданно заговорил Илон:

— Раз уж среди лесного народа сейчас идет борьба за власть, то разве не пойдет вам на пользу, если вы поддержите Оксила?

Шард в нетерпении всплеснул руками:

— Слова! К чему эти пустые слова, не подкрепленные делом? Слушай меня, пленник леса. Если эта Лотис вновь возродила к жизни древнее зло — мы тоже не останемся в долгу! И на этот раз… Может быть, чары Харгела со временем утратили свою силу…

Твилла воспользовалась удобным случаем и вмешалась:

— Позволь же нам вернуться и передать твои слова Оксилу. Не забывай — я связана клятвой на крови. И, как ты сам сказал, мне будет только хуже, если я попытаюсь ее нарушить. Этот лорд — старший сын предводителя захватчиков. — Девушка снова сжала руку Илона. — Однако они отвергли его, когда он вернулся из леса, лишенный зрения. Поэтому лорд Илон сможет посоветовать, как лучше защититься от них. Оксил уже знает, что захватчики снова вторглись в лес. Им удалось похитить для своих нужд одно из гигантских деревьев, пусть даже упавшее из-за того, что река подмыла берег, — это еще более воодушевит их. Ради вашей же пользы — позволь нам вернуться обратно!

Шард помрачнел и нахмурился:

— Ты очень многого просишь, ведунья. Если этот лорд действительно тот, за кого ты его выдаешь, — он мог бы стать прекрасным заложником… Если только лесные чары не связали его навсегда. — Жрец прищурился. — Если это так, то захватчики, скорее всего, невысоко его ценят. К тому же, если его так стремится заполучить эта Лотис из леса, мы не хотим, чтобы он оставался в наших владениях. Может, Оксил найдет ему лучшее применение — к примеру, использует его как приманку, когда захочет заманить Лотис в ловушку.

— Значит, мы можем уйти? — спросила Твилла.

— Я задумал большое дело… — задумчиво сказал жрец подземного народа, ни к кому не обращаясь. Он как будто размышлял вслух. — Но иногда судьба действительно дарует нам счастливые случайности. Да, вы можете вернуться. Но знай, ведунья, и передай этому Оксилу, что лесным больше не удастся взять нас голыми руками. И пусть Оксил не забывает, кто бережет реку, которая хранит путь к сердцу земель. Если мы падем — то деревьям тоже вскоре придется встретиться с железом.

После этого разговора подземные жители наконец проявили гостеприимство. Твиллу и Илона разместили в одной из комнат рядом с апартаментами Шарда и подали еду и питье. Твилла съела все, что было у нее на тарелке, до крошки. За последние несколько дней ей так редко удавалось нормально поесть, и девушка не могла с уверенностью сказать, когда поест в следующий раз. Илон разделался со своей порцией с не меньшим аппетитом. Твилла покончила с едой и принялась задумчиво двигать по столу кружку с водой. Она старалась привести в порядок свои мысли. Илон первым нарушил молчание:

— Что это за место?

Твилла сперва не поняла, о чем он спрашивает. Но быстро сообразила, что Илон обо всем, что его окружает, узнает только с чужих слов или исследуя это на ощупь. Девушка вкратце описала ему величественный дворец, который возвышался в центре подземного мира.

Илон выслушал ее очень внимательно. При упоминании о вепре он нахмурился.

Насколько я понял, зачарованные люди подземного мира как бы и не жили все это время — до тех пор, пока ты не освободила их от заклятия? И все же огромного вепря иногда видели… Правда, мы смеялись, когда нам сообщали о встречах с ним. Мы считали, что те, кто его встречал, обезумели от страха в лесу и гигантский вепрь им просто привиделся. Но как же такое создание могло бродить на воле, если его хозяева в это время были зачарованы? — Сжав кулаки, он добавил более громко: — Мы спотыкаемся то об одно невероятное препятствие, то о другое! Кажется, эта бесконечная вереница головоломок никогда не закончится!

— Так и будет, — согласилась Твилла. — Пока не найдутся здравомыслящие люди среди твоего народа, лорд Илон, и среди людей леса, и среди подземного народа.

Илон чуть подался вперед, словно ему нестерпимо захотелось вглядеться девушке в лицо.

— Ты говоришь мне — «твой народ», целительница. Значит ли это, что мы с тобой больше не принадлежим к одному народу?

— Это значит, что у меня нет ничего общего с поселенцами, — спокойно ответила Твилла. — Меня силой увели из дома и привезли в эти земли. Они пытались распорядиться моей судьбой по своему произволу… — Девушка запнулась, потом продолжила: — И я благодарна тебе за то, что ты не позволил им это сделать. У меня нет корней среди людей с равнины, так же как среди лесных и подземных жителей.

— А значит, в конце концов ты можешь оказаться решающим фактором, — перебил ее слепой лорд. — Я вырос среди воинов, целительница. Можно сказать, мое ремесло прямо противоположно твоему. Мои наставники говорили о силе, а не о медитации — таково было их учение. Я тоже полагался только на силу — до тех пор, пока… — Он надолго замолчал, потом заговорил снова, указав на свои глаза: — Пока я не узнал, каким беспомощным и отчаявшимся может быть человек, несмотря на всю свою силу и боевые навыки. Ты обучена исцелять, так же как я обучен ранить и убивать. Теперь мы должны учиться друг у друга — иначе потеряем все, что имеем. После того как я вернулся из леса, мои сородичи обращали на меня не больше внимания, чем на тень, скользящую по комнатам замка. Они разговаривали при мне как при недоумке, который наверняка ничего не поймет, а если и поймет — то все равно не запомнит. Моему отцу обещали отдать эти земли в полновластное правление — если он сумеет заложить здесь постоянные поселения. Он — младший сын младшего сына в своем роду и потому чрезвычайно гордится таким доверием короля. Может быть, если бы удалось убедить его, что власть над здешними землями можно получить более мирным путем… — Илон умолк, не договорив.