Краешком глаза я украдкой взглянула на Келвина. Его лицо было стоическим, как будто в его голове проносилось мыслей больше, чем звезд на небе. О чем он думает? О чем должен думать такой простой парень, как Келвин? Зная, где блуждают мысли человека, когда он сидит спокойно, вы можете многое о нем узнать.

– О чем вы думаете? – прервала молчание я.

Он посмотрел на меня и несколько раз моргнул.

– Просто о том, как мне посчастливилось сидеть здесь с вами в окружении всей этой красоты.

Келвин слегка улыбнулся и поднес стакан к губам.

Вот видите? Судя по ответу, он сомневался, что заслужил этот момент. Но почему? Что он такого натворил, чтобы так думать?

– А как насчет вас, Грейс? О чем вы думаете?

– О том же.

Я улыбнулась и допила свой виски.

– Спасибо за угощение. – Поставив стакан, я встала, скинула с плеч кардиган и протянула ему. – И за кофту.

Келвин забрал у меня кардиган.

– Всегда рад служить, Грейс.

– Спокойной ночи, Келвин.

Он пожелал и мне спокойной ночи, и я вошла в дом; сетчатая дверь за мной закрылась. Перед тем как исчезнуть в коридоре, я остановилась и оглянулась на Келвина, сидящего на крыльце, окинула беглым взглядом очертания его широких мускулистых плеч, освещенных ночным звездным небом.

Он медленно потягивал виски, глядя вверх. Теперь его мысли было легче угадать, и я поняла, что на каком-то уровне мы с ним очень похожи. Я это чувствовала.

Женский вопль вырвал меня из сна.

Я подскочила в постели. Комнату заливал лунный свет, окно за изголовьем кровати было приоткрыто.

Я попыталась совладать с участившимся дыханием.

«Вдохните через нос, считая до четырех. Задержите дыхание, считая до семи. Выдыхайте через рот, считая до восьми».

Я напряженно прислушивалась. Стрекотание цикад было таким громким, что они как будто пели прямо здесь, в моей комнате. Должно быть, стрекотал целый рой, потому что пронзительный звук заглушал почти все прочие звуки. Потом заухала сова.

«Вдохните через нос, считая до четырех. Задержите дыхание, считая до семи. Выдыхайте через рот, считая до восьми».

Я не была уверена, что именно слышала.

Я снова легла, натянув одеяло до подбородка, и долго лежала без сна, но больше никаких криков не раздавалось.

Возможно, мне все приснилось, но… А если нет?

Я проснулся очень рано, как ребенок рождественским утром. Но я стремился не к подаркам, я стремился к Грейс – мне хотелось просто увидеть ее, побыть с ней. Меня влекло к ней то, что она говорила, и то, чего она не говорила. Я никогда еще не встречался с подобной женщиной.

Другие девушки… Ну, они походили на репу. Симпатичные, конечно, но вы получали от них ровно то, что видели, и по большей части могли потом о них забыть. Грейс была похожа на луковицу: многослойная, сложная, способная дать так много. Лук можно жарить на гриле, пассеровать, карамелизировать, запекать в духовке – черт возьми, даже есть сырым. Он мог поднять блюдо на совершенно новый уровень благодаря своему аромату. Я пользовался им даже как средством от насекомых – разрезал луковицы на дольки и натирался ими. Лук скромный, но в то же время удивительный, как и Грейс. Сидя рядом с ней на крыльце прошлой ночью, замечая, как сильно она отличается от всех моих прежних знакомых, я понял, что хочу проводить с ней каждую ночь.

Я сварил свежий кофе, взял местную газету и в ожидании уселся за кухонным столом. Прочитав пять страниц, я не смог бы рассказать, о чем читал, потому что думал только об одном – о Грейс. Я все время поглядывал на дверь ее спальни, надеясь и желая, чтобы моя гостья наконец вышла.

Некоторое время я даже стоял под дверью, прислушиваясь.

Утренние хлопоты по дому и необходимый уход за животными остались позади, поэтому я мог посвятить Грейс целый день – если, конечно, она позволит. Я беспокоился, что вторгаюсь в ее личное пространство, но сегодня я хорошенько изучу ее и решу, нужно ли сделать шаг назад или вперед.

Наконец дверь со скрипом отворилась, я услышал в коридоре мягкие шаги. Я старался выглядеть как можно непринужденнее, потягивая кофе и листая газету, как будто вовсе и не ждал ее пробуждения.

Когда она вошла на кухню, мне показалось, что из комнаты выкачали весь воздух.

– Доброе утро, – сказала Грейс тихо, сипловато, словно только что очнулась от глубокого-преглубокого сна.

Меня радовало, что она чувствует себя достаточно непринужденно, чтобы крепко спать в моем доме.

Я сделал вид, что удивился, увидев ее.

– Доброе утро.

Она все еще была в своей маленькой белой ночной рубашке, с волосами, собранными в высокий хвост, почти без косметики на лице, но слегка подкрасила ресницы, отчего ее голубые-преголубые глаза казались еще больше.

– Как спалось? – спросил я.

Она мгновение помолчала, прикусив нижнюю губу.

– Мм… хорошо.

Дерьмо. Грейс явно плохо спала. Может, из-за старого матраса. Я подумывал предложить ей свою постель, но удержался, поскольку это могло показаться странным.

– Это из-за матраса? Я могу купить вам наматрасник или что-нибудь в этом роде. Просто хочу убедиться, что вам удобно.

– Нет, с матрасом все в порядке. Но… вы что-нибудь слышали ночью?

Теперь, задав вопрос, она держалась по-другому, как будто боялась ответа.

– Что например? – Я склонил голову к плечу. – Здесь по ночам можно услышать всякое.

Она снова прикусила нижнюю губу.

– Крик.

– Крик? Нет, не слышал.

Грейс потерла лоб.

– Должно быть, мне приснилось или почудилось.

Она налила себе чашку кофе, прислонилась спиной к столу и, держа кружку в обеих руках, сделала глоток.

– Может, и почудилось, но какой именно крик?

– Как будто кричала женщина, – сказала она, глядя на меня поверх кружки.

– Наверное, какой-то зверь. Брачный зов рыжей лисицы похож на женский крик. И у лис как раз кончается сезон спаривания. Их крики звучат жутковато, потому что похожи на человеческие.

Она уставилась в чашку с кофе, не обращая внимания на мои слова, как будто уйдя в свои мысли.

– Вот еще одни звери, о которых приходится беспокоиться, потому что лисы тоже все время охотятся за моими цыплятами, – сказал я со смешком. – По крайней мере, в сезон спаривания лисицы заняты своими делами, поэтому я не слишком часто вижу их в это время года.

Глаза Грейс блеснули, она кивнула, посмотрела на стол, потом снова на меня и сменила тему:

– Что вы читаете?

– Просто газету.

– Что-нибудь интересное?

Я быстро просмотрел страницу, где не прочитал ни единого чертова слова.

– Я бы так не сказал. Есть планы на день?

Она скрестила ноги в лодыжках.

– Буду отдыхать и читать. Может, отправлюсь на пробежку.

Я приподнял бровь.

– А как насчет рыбалки?

– Келвин Уэллс, вы пытаетесь превратить меня в деревенскую девушку? – поддразнила она.

Сложив газету, я бросил ее на стол. Грейс снова назвала меня полным именем, отчего по моей спине пробежала дрожь. Я выпрямился в кресле и кивнул.

– Вполне возможно.

– Что ж, не возражаю.

Она сделала еще глоток.

Поднявшись, я отодвинул стул.

– Оденьтесь во что-нибудь, что не жалко испачкать. Буду ждать вас у реки с рыболовным снаряжением.

Она пошла в сторону своей спальни, бросив через плечо:

– Это свидание.

Румянец залил мое лицо, сердце снова забилось чаще при виде того, как она идет по коридору. Ее ночная рубашка едва прикрывала задницу. Я никогда больше не хотел видеть, как она от меня уходит.

– Нужно было насадить червяка на крючок, глупышка, – шутливо сказал я.

Грейс кинула леску в воду, не забрасывая удочку и ничего не нацепив на крючок. Вспыхнув, она смотала леску.

На моей гостье были короткие шорты, ковбойские сапоги и черная майка на бретелях. И я не сомневался, что под майкой ничего нет. Грейс явно постаралась хорошо выглядеть. Ее губы были розовыми и блестящими, ресницы длинными и темными, а волосы слегка завиты.