Пайк уселся на полу, свесив ноги вниз. Я устроился рядом. Ну прямо как Том и Гек.

— Если у наблюдателя Дюрана хорошая винтовка, он моментально с нами разберется, — сказал я.

— Весьма возможно.

Мы продолжали сидеть рядом. Тяжелые тучи закрыли луну и большую часть звезд. Спрингстин пел о крутых парнях и разбитых сердцах.

— Помнишь, как я вчера сказал, что Морт сдался?

— Да.

— Так вот, он не сдался. Сдалась она.

— Я знаю.

— Она уже почти перешла грань. Морт, мальчик, а теперь она сама. Эллен полностью потеряла уважение к себе. — Пайк поднял бутылку пива и сделал несколько долгих глотков. — Я хочу, чтобы она вновь стала полноценным человеком, — продолжал я.

— Угу.

Я приложился к своей банке.

— А тебе не кажется странным, что Дюран дал мне так много времени, чтобы вернуть наркоту?

— Кажется.

— Похоже, он знает, что у меня нет кокаина, и просто использует время, чтобы отыскать свою потерю.

— Угу.

— Джо, как, черт тебя возьми, ты способен видеть ночью в темных очках?

— Я единое целое с ночью. — Он поднял банку и присосался к ней. Никогда не знаешь, когда он говорит серьезно. — Дюран хочет, чтобы ты нашел наркоту, поскольку сам не знает, как это сделать. Если он прикажет своим людям что-то искать, они оставят гору трупов, а толку не будет. Более того, они могут прикончить человека, который что-то знает.

— Ему было бы проще меня нанять.

— Может быть.

— Вот только я мог бы отказаться и передать дело в полицию.

— Он обделался со страху, подумав о такой возможности.

Я кивнул, глотнул пива и стал слушать, как мужество Спрингстина сменяется хриплой честностью Мелленкампа.[44]

— Джозеф, чему ты у меня научился?

— Хорошим вещам.

— Каким, например?

Он не ответил. Я расправился с пивом и смял банку.

— Тип вроде Дюрана, имеющий в кармане пару сотен миллионов, не станет так переживать даже из-за сотни килограммов кокаина.

— Деньги для него не имеют значения.

— Вот это мне больше всего и не нравится. Возможно, наше время кончается. Может быть, Дюран уже готов махнуть на все рукой и прикончить мальчика и нас.

Пайк допил свое пиво и аккуратно поставил банку на пол. Пайк никогда не давит банки. Наверное, ему уже не нужно ничего себе доказывать.

— Может быть, тебе следует найти наркоту до того, как это произойдет.

Крупная капля плюхнулась у меня за спиной, потом слева, наконец шлепнулась мне на лоб. Джо встал.

— Пришло время для прогулки.

Он прошел через гостиную, вышел в дверь в кухне и запер ее за собой. Я взял наши банки от пива и вернулся в дом. Мой отец, да покоится его душа в мире, гордился бы мной.

Дождь застучал по полу террасы, капли побежали по стеклам окон. Когда я был маленьким, мне нравилось сидеть на подоконнике и смотреть на дождь. Тогда мне было удивительно хорошо. Теперь это чувство посещает меня очень редко, хотя я часто подхожу к окну во время ливней. Наверное, так будет всегда.

Я выключил стереосистему, зажег лампу над диваном, улегся и закончил «Вальдеза». Прошло довольно много времени, прежде чем на кухню вернулся Пайк, двигаясь, словно черная тень на фоне тусклого света. Он положил грязные «Найк» в раковину, сбросил мокрую рубашку и брюки и скрылся в маленькой ванной.

— Ты не спишь? — послышался его голос в темноте.

— Не сплю.

Он вернулся в гостиную в трусах и с полотенцем на плечах.

— Я нашел наблюдателей. Два парня в желтом домике к востоку от нас, рядом с Николс-Каньон.

Один козел сидел в шезлонге и наблюдал за домом в полевой бинокль.

— А второй?

— Прилег покемарить на матрасике.

Но это было еще не все.

— Ты с ними разобрался?

— Да.

Пайк уселся на пол возле стеклянных дверей, прислонившись спиной к стене. Йога. Способствует расслаблению. Интересно, занимался ли Пайк йогой до встречи со мной? Я не сумел вспомнить.

— Ты воспользовался своим ножом? — спросил я.

— В доме полно полезных приспособлений, Элвис. Ты и сам знаешь.

— Дюрану это не понравится, Джо. Он может отыграться на мальчике.

Глаза Джо оставались двумя яркими точками в темноте. Они не двигались.

— Он не узнает, что произошло, Элвис. Никто никогда не узнает. Их больше нет. Как если бы никогда и не было.

Я кивнул. Мне вдруг стало холодно.

Дождь продолжал идти, капли стучали по крыше и джину Пайка, стоящему возле входной двери. Я подумал о коте, который наверняка спрятался под машиной. А потом я заснул, и мне приснились Эскимос, Перри Лэнг и мой друг Джо Пайк. Но я не запомнил, что они делали.

На следующее утро, когда я вновь отправился к дому Гэррета Райса, небо все еще оставалось серым. На дорогах виднелись ручейки грязи и мусора. Машины ехали быстро, как и всегда во время дождя, поскольку горожане свято верили, что ездить в дождь — это то же самое, что и в сухое время, только вот дорога мокрая.

Может быть, Барри Фейн сумел что-нибудь узнать о Гэррете Райсе, но полной уверенности у меня не было. Может быть, Гэррет, наркотик и Клеон Тайнер уже давно покинули Лос-Анджелес. В таком случае я должен это знать. Если наркотик исчез, мне нужно придумать другой способ разобраться с Доминго Дюраном. Не исключено, что может помочь суровое общественное порицание.

Я оставил свою машину на Сансет-Плаза и направился к тупику, держа пистолет наготове, — я был готов к встрече с женщиной в домашнем халате и ее собакой-убийцей.

Все выглядело как вчера, только было мокро. Никаких следов «транс-ам» Клеона или других машин. Никто не забрал письмо, оставленное полицейскими в ручке двери. В доме не горел свет, в нем царила полнейшая тишина. Я пересек лужайку и решительно прошел мимо гаража, словно не сомневался, что хозяин дома меня ждет.

Я увидел три больших, влажных от дождя, пластиковых мусорных бака, от которых шел тяжелый запах плесени. Я остановился перед металлическими воротами, заросшими плющом и бугенвиллеями. Ворота были закрыты на замок. Я посмотрел в сторону улицы. Никаких тебе соседей с собаками или патрульных машин. Я перепрыгнул через забор, обогнул гараж, свернул направо мимо насоса для бассейна и подошел к настилу. Бассейн представлял собой небольшой изящный овал, однако он заполнял почти весь задний двор. Все вокруг было вымощено плитняком. Каменная стена шла вдоль бассейна — место для нее пришлось отвоевать у холма, а сам холм вздымался сразу за домом. И повсюду мелкие камешки, принесенные с холма дождевыми потоками.

Задняя часть дома была почти полностью застекленной, а вокруг росли папоротники и бамбук. Казалось, ты находишься на уединенной поляне. Наверное, тут можно отлично провести время с будущими актрисами, поплавать голышом в бассейне, поиграть в любовные игры.

Запах плесени чувствовался сильнее, превратившись во влажную, кисловатую вонь, как в той темной комнате в старом доме. Я попытался объяснить запах дождем. Вот только дождь не имел к нему никакого отношения. Под гигантским папоротником, лицом вниз, лежал Клеон Тайнер.

Я вытащил пистолет и подошел к нему, не спуская глаз с окон и стеклянных дверей. Одна из больших застекленных дверей оставалась открытой.

Пульс на шее не прощупывался. Кожа была холодной, а мышцы шеи — застывшими. Клеон лежал правой щекой на земле, левая половина лица была обращена к бассейну. Левый глаз оставался открытым, но когда я попытался его закрыть, у меня ничего не получилось. На спине я не заметил следов крови и входных отверстий от пуль. Тогда я слегка приподнял Клеона, увидел раны на груди и аккуратно опустил обратно на землю. Клеон был здесь в тот момент, когда я звонил вчера, стоя перед домом, а потом пошел дождь, превратив землю в грязь.

«Уж этот мне Клеон».

Я вошел в дом. Внутри было сыро и холодно, пол залит водой, которая натекла через открытую дверь. За шторами я обнаружил охранную систему. Все огоньки горели зеленым — она была отключена.