Всю дорогу Марианна с нежностью вспоминала о своем удивительном товарище по приключениям. Под его малопривлекательной внешностью она обнаружила доброго и мужественного человека, а в маленьком домике предместья Рекувранс на берегу Панфеля познала несколько дней мира и покоя.

Это был совсем маленький домик из выбеленного известью гранита, с высокой треугольной мансардой и аккуратным садиком, огороженным каменным забором. Крепко сбитая бретонка, призванная следить за порядком, поддерживала истинно фламандскую чистоту, и все, начиная от каменных плиток пола и старинной красивой мебели и кончая кухонной утварью, блестело и сверкало. Сам Блэк Фиш, превратившийся на время в Никола Малерусса, вышедшего в отставку с пенсией моряка, выглядел здесь совершенно по-другому, чем в плимутской таверне. Ничего общего с тем устрашающим пиратом! И если дух авантюризма и остался, то он приобрел в Рекуврансе оттенок добропорядочности.

– Мой дом невелик, – говорил моряк гостье, открывая хорошо навощенную дубовую дверь, – но если ты захочешь, можешь жить здесь сколько угодно! Я уже говорил: у меня больше нет дочери. Если пожелаешь, можешь занять ее место!

В ту минуту Марианна потеряла голос. Этот благородный порыв, свидетельствовавший об искренней привязанности, проник ей в сердце настолько, что она не знала, что и сказать. Тогда Блэк Фиш продолжил:

– Я понял, что ты отшвартовалась со мной с единственным желанием: как можно больше увеличить расстояние между тобой и Англией. Теперь это сделано! Никто не придет искать тебя в Рекуврансе, если ты останешься тут.

Марианна поняла, что ей надо рассказать всю правду этому честному сердцу. Она уже знала, что ей нечего опасаться его осуждения. Вечером, когда они вместе наслаждались превосходным омаром и шедевром мадам Легильвинек – блинчиками со взбитым кремом, – она рассказала, что произошло в Селтон-Холле, и объяснила мотивы своего бегства. Она также рассказала, как в плимутской таверне ей пришлось с величайшим удивлением узнать, что у нее во Франции осталось несколько близких.

– Это с моей кузиной д'Ассельна я хотела бы повидаться, – добавила она, заканчивая. – Она – двоюродная сестра моего отца, так же, как и Императрица…

– Ее Величество всегда примет тебя с распростертыми объятиями, – начал Блэк Фиш с совершенно новым оттенком уважения. – Все, что касается ее семьи, ей дорого, а сама она – доброта и прелесть. К несчастью, есть опасения, что вскоре уже не будет Императрицей.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что у Императрицы нет детей, что его супруга никогда не сможет подарить ему их и что ему надо обеспечить продолжение династии. Повсюду говорят о разводе. После чего Наполеон возьмет в жены какую-нибудь иностранную принцессу.

Эта новость в высшей степени удивила Марианну, хотя она и не совсем поверила в ее правдоподобность. В том, что Корсиканец хотел расстаться со своей женой, потому что она не могла иметь детей, не было ничего удивительного. Полное соответствие нормам поведения подобного человека. У этого Наполеона не могло быть ни нравственности, ни сердца. Но что касается женитьбы на настоящей принцессе – это уже, конечно, другое дело. Раздувшийся от самонадеянности узурпатор тешил себя иллюзиями. Никакая принцесса, достойная этого имени, не согласится разделить с ним трон! Впрочем, и Блэк Фиш-Никола не проявлял большой радости, говоря о грядущих событиях. Марианне почудилась какая-то недомолвка в его словах, и, верная своему принципу всегда говорить правду, она спросила его:

– Можно подумать, что вы не одобряете этот развод, г-н Малерусс?

– Ты можешь называть меня Никола. Нет, я не согласен! Жозефина была удачей для Императора, его путеводной звездой, если хочешь. Я боюсь, что, когда он покинет ее, судьба повернется к нему спиной.

На этот раз Марианна остереглась поделиться с ним, что, по ее мнению, судьба Наполеона в любом случае будет неприглядной, но Никола уже перешел на ее собственное будущее.

– В этих условиях ясно, что тебе нет интереса оставаться в Рекуврансе, малышка. Даже разведенная, Жозефина останется могущественной, и ее протекцией не стоит пренебрегать. Наполеон часто обманывал ее, но, мне кажется, любил по-настоящему. Тебе лучше всего попасть в Париж. Ты без труда найдешь свою родственницу, так как я замолвлю за тебя словечко перед министром полиции гражданином Фуше… тьфу, я хотел сказать, г-ном герцогом Отрантским. Его титул совсем новый, и я еще не привык к нему, но постараюсь.

– А вы, чем думаете заняться вы?

Никола Малерусс засмеялся и, не переставая прочищать свою длинную трубку, подошел к сундуку и вытащил из него костюм, похожий на тот, что был на нем в таверне у Барбикена.

– Я вернусь в Плимут и вновь стану Блэком Фишем, скверным малым, готовым продать свою душу за золотую монету.

Моряк, в свою очередь, исповедался юной духовнице. Он признался, что является агентом того самого Фуше, о котором он говорил. Приписанный к Плимуту, он организует бегство пленных с понтонов.

– Прежде я был в Портсмуте, и не один молодец смог избавиться благодаря мне от мрачной «Короны», но я возбудил подозрения у одного типа и предпочел перебраться в Плимут. И около тамошних понтонов я хорошо поработал.

Он, разумеется, не добавил, что собирал всевозможные сведения о деятельности английского правительства и королевских войск, но Марианна без труда догадалась об этом. Она спросила холодно:

– Так, значит, вы шпион, Никола?

Он скорчил страшную гримасу, еще больше обезобразившую его, но это была только шутка.

– Это довольно скверное слово, которым зачастую обижают смелых людей. Скажем… невидимый солдат, если хочешь.

В маленьком домике, в предместье Рекувранса, Марианна провела несколько безмятежных дней. Она посетила город с мадам Легильвинек, окрестности – с Никола, убедилась, что французский порт очень походил на английский, что берега Панфеля могут иметь ласковую прелесть, а бурное море – бесконечное очарование. Она даже встретила каторжников в красных грубошерстных костюмах и с бритыми головами, но, удовлетворив свое любопытство, предпочла сосредоточить внимание на лавках Сиамской улицы, где по приказу Никола, снова проявившего бескорыстную помощь, домоуправительница одела ее с ног до головы.

Накануне своего отбытия в Англию Никола предупредил свою временную подопечную, что место в отъезжающем завтра утром дилижансе для нее уже оплачено. Он вручил ей кошелек, содержащий несколько золотых и мелочь, и, когда Марианна, сильно покраснев, хотела отказаться, объяснил:

– Даю в долг, вот и все. Вернешь, когда станешь придворной дамой твоей кузины Императрицы.

– А вы приедете со мной повидаться?

– Конечно. Мне приходится ездить в Париж довольно часто для встреч с гражданином Фу… я хочу сказать, герцогом Отрантским!

– Что ж, хорошо! Я согласна, только не забудьте ваше обещание.

Урегулировав этот вопрос, Никола вручил Марианне аккуратно сложенное письмо, адресованное «его высочеству герцогу Отрантскому, министру полиции» в его особняке на набережной Малякэ, и предупредил, чтобы она не потеряла его, потому что, прочитав это сообщение, министр, безусловно, не откажется всей своей властью помочь девушке.

– А она необъятна, эта власть! Гра… герцог, бесспорно, является самым ловким и самым осведомленным человеком в мире!

Кроме того, на случай утери письма он заставил ее выучить наизусть одну фразу, которую ей следовало любой ценой повторить перед министром.

Обеспеченная таким образом и одетая со всей элегантностью, на какую была способна провинция: малиновое суконное пальто с тройным воротником, такого же цвета платье, отделанное кружевами, ботинки со шнуровкой из бархатной ленты и, наконец, бархатный капор, тоже малинового цвета, украшенный пером и пучком лент, – Марианна взволнованно прошлась со своим другом по двору Брестской почтово-пассажирской конторы. Погода была холодная и ясная, и девушка ощущала радостное возбуждение, но вместе с тем ее огорчала разлука с добрейшим человеком, так много сделавшим для нее. Прежде чем подняться в тяжелую карету, она в непроизвольном порыве бросилась ему на шею и расцеловала.