То ли в смерть, то ли в сон…

Бойся жизни, и она пройдет мимо, не тронув тебя. Но нужна ли нам такая жизнь, такая судьба? Полагаю, что некоторых вполне устраивает подобное блеклое существование, не имеющее ни смысла, ни цели. Увы, Полуденным эльфам не удалось избежать встречи с собственной несчастной судьбой. Они проявили трусость, постаравшись отстраниться от участия в войне с людьми, и теперь в полной мере расплачивались за свою нерешительность. Судьба настигает всех – и победителей, и побежденных, но с последними она обходится значительно строже.

Отступить, добровольно уйти с насиженного места, оставив его на милость жестоких захватчиков, – это ли не поражение? Покинув Блентайр, морские эльфы оказались в крайне тяжелом положении. Им пришлось учиться выживать, заново обзаводиться имуществом и пускать корни в чужой земле. Но ведь родина – это отнюдь не та страна, где мы живем, скорее это те края, что живут в наших сердцах и памяти.

Стал ли Зачарованный берег второй родиной для Полуденных эльфов? Поначалу им трудно было принять новые условия жизни. Нежные, утонченные создания, любители песен и танцев были вынуждены превратиться в строителей, воинов и рыболовов, изменить не только уклад быта, но также самих себя, открыв в себе новые неведомые грани, подобно тому как море размывает желтый песок, обнажая скрывающийся под ним базальт. Сильный выживет там, где слабый погибнет. Возможно, душа частично огрубеет и отвыкнет от прежних сладостных песен, но кто помешает сложить новые, перейдя от баллад к боевым маршам?

Осознав справедливость подобного утверждения, Полуденные сделались другими, обретая гармонию с окружающим их миром. Они стремились не закостенеть, но не имели права размякнуть. Они были вынуждены всегда оставаться на посту, но при этом не хотели стоять на месте. Они учились гибкости, но не хотели сгибаться. Они обратились в хищников, но не озверели. Не казались однообразными, но все же не выглядели двуличными. Да, это было трудно, но у них получилось. Вернее, почти получилось…

Ребекке чудилось, будто она спит и видит страшный сон. Самый высокий из морских эльфов дунул в серебряный свисток, рождая долгий заунывный звук. На его призыв из-за дюн явилось еще с десяток воинов, обладающих столь же впечатляющей наружностью. Они ловко соединили два щита, образовав импровизированные носилки, на которые осторожно уложили Йону, не подающую признаков жизни. Лорейна умело извлекла стрелу, вонзившуюся в грудь Наследницы, и удрученно покачала головой: края небольшой и внешне безобидной ранки уже успели приобрести синюшный оттенок, свидетельствующий о том, что яд проник в кровь и начал свою черную работу. Воительница обладала немалым боевым опытом и отлично знала, куда попадают те, кого поразило оружие, смоченное соком каркарут, – на погост. Причем оказываются там весьма быстро, умирая в страшных мучениях. Лайил была готова поклясться, призвав в свидетели Неназываемых, что никогда не желала малышке-эльфийке такой страшной участи.

Но похоже, сегодня Тьма получит не одну, а целых две жертвы: Беонир вялой тряпкой болтался на плече дюжего Полуденного, пятная песок алой кровью, вытекающей из пробитого копьем правого бока. Лайил ничем не выдавала своих переживаний и лишь крепче стискивала зубы, вынужденная признать собственное бессилие в данной ситуации. Прочная пеньковая веревка туго обхватывала руки за спиной, заломленные грубо и профессионально. Ребекке приходилось чуть ли не вприпрыжку бежать за эльфом, сжимавшим в ладони конец самодельного поводка, наброшенного на шею пленницы. И таким вот образом их скорбная процессия быстро продвигалась вдоль песчаного пляжа, оставляя позади зыбучие пески.

Куда они шли? Ребекка, преисполненная самых мрачных предчувствий, терялась в догадках, бездумно переступая ногами. Раскаяние оказалось запоздалым, и девушке было безумно больно от осознания своего предательства. Она не могла точно определить, что именно у нее болело. Тело, разум, совесть? Что бы это ни было, но странная непонятная боль полностью изменила мироощущение Ребекки.

Вереница путников вскоре оставила позади страшные зыбучие пески и вышла на твердый участок почвы, приблизившись к самой кромке прибоя. Лорейна бестрепетно ступила на мелководье, прибрежные волны ласково омывали ее босые ступни. Чуть прищуренные глаза эльфийки так пристально смотрели вдаль, будто видели там что-то потаенное, недоступное взору чужака.

– Чтоб тебя мантикора три раза переварила! – хмуро проворчала Ребекка, натужно облизывая свои пересохшие от жажды губы. – Все идем, идем, уже мозоли на пятках натерли, а ваш город так и не появился. Где же вы живете?

– Молчи, предательница! – рыкнул воин, резко дергая веревку и чуть не сбивая девушку с ног. – Подобные тебе мерзавки недостойны того, чтобы узреть Эррендир – нашу столицу, не зря называемую сушей среди моря!

– Суша среди моря? – недоверчиво усмехнулась лайил. – А ты, лягушка волосатая, часом мне не врешь?

Полуденный обиженно зарычал, обнажая внушительные клыки, и занес сжатую в кулак ручищу над головой девушки, намереваясь проучить строптивую пленницу.

– Не делай этого, Горм! – властно приказала Лорейна. – Они еще не предстали перед судом и пока имеют лишь статус подозреваемых.

– Ну да, особенно он! – Второй воин вызывающе подбросил слабо постанывающего Беонира, поудобнее пристраивая его на своем широком плече. – Убийца!

Ребекка протестующе нахмурилась, пытаясь разобраться в своих ощущениях и понять, кого именно ей следует оправдывать в первую очередь, ниуэ или Йону.

Лорейна тактично кашлянула и перевела опасную беседу в более мирное русло.

– Разве ты не видишь всего этого? – вопросительно улыбнулась она, поманила Ребекку за собой в воду и многозначительно обвела побережье рукой.

Воительница моргнула раз, другой, а потом в изумлении открыла рот… Эльфийский город словно выступал из тумана, медленно проявляясь в воздухе. Беломраморные стены вздымались прямо из воды, изукрашенные мозаикой из перламутра и крупным жемчугом. Над стенами парили ажурные лесенки, причудливо переплетенные между собой и отделанные серебряной проволокой. Крыши высоких башен покрывали искусно уложенные рыбьи чешуйки, заменяющие черепицу и переливающиеся всеми цветами радуги. Буквально через пару секунд город из эфемерной картинки превратился в реальный осязаемый объект, а на его главном шпиле гордо развевался штандарт, украшенный изображением плывущей по волнам ладьи.

– Любуйся, ибо это и есть Эррендир! – торжественно провозгласила Лорейна, вежливо кланяясь прекрасному городу. – Наша волшебная столица, последний оплот Полуденного клана!

Воины хохотали, наслаждаясь замешательством Ребекки.

– Но как?.. – потрясенно шепнула лайил. – Как такое стало возможно?

– Эррендир построен не на земле, его возвели на длинной песчаной косе, уходящей далеко в море, – любезно пояснила Лорейна. – Город-сон укрывают туман и магия и защищают зыбучие пески. Поэтому увидеть столицу способен лишь тот, чьи ступни коснулись Великого моря. Увы, мы не можем заходить в него глубже чем по колено, и никогда не купаемся в морской воде.

– Но почему? – удивилась Ребекка. – Ведь вы же рождены для моря и наделены жабрами…

– Это возмездие за нашу трусость… – печально начала Лорейна. – Расплата за нежелание участвовать в…

– Принцесса! – вдруг предостерегающе перебил ее Горм. – Ты говоришь много лишнего!

– Ты прав, – печально вздохнула девушка. – Я имею право поделиться нашим величайшим горем и секретом с Наследницей, но отнюдь не с тобой, – кивнула она Ребекке.

– Разговоры окончены. Вперед! – Полуденный безжалостно дернул веревку, сдавливающую шею лайил. – Вас ждет тюрьма.

Ребекка слепо брела по улицам Эррендира, почти не замечая окружающих ее красот и мысленно повторяя один и тот же приказ: «Не падать, только не падать!» И пусть удерживаться на ногах ей помогал лишь жесткий пеньковый повод, в кровь стерший кожу под подбородком, она все равно никогда не доставит высокомерным эльфам такого удовольствия – не упадет на колени, не унизится перед ними. Ведь именно гордость и сила воли помогают нам не замечать надетого на шею ошейника. Или хотя бы делать вид, будто мы его не замечаем.