Этим и занимался, пока не закончил. И, видимо, эта моя бандурина, торчащая над верхушками окрестных валунов, внимание незнакомки и привлекла. Во всяком случае, впервые девушка пришла точно на следующих день после завершения эпичной стройки.

Я даже не удивился: рожи у этих представителей рода адамова действительно были мерзкие. Тот, что постарше – еще ничего. Кое-какой проблеск интеллекта присутствовал. А вот второй – от обезьяны отличался только силуэтом.

Хотя, что это я? Грешно обижать приматов. Среди них встречаются вполне достойные индивидуумы. Своими глазами в зоопарке Авалона видел. И если Земля все-таки подверглась этому пресловутому апокалипсису класса А, то вот кого и жалко, так это обитателей зоосада. Они, в отличие от людей, ни в чем не виноваты.

Разговор сразу как-то не задался. Молодой начал быковать – в лучших традициях помойной шпаны нижних ярусов технопоиса. И имея тот же самый, на уровне папуасов каменного века, словарный запас. А старший просто на это все взирал, как воспитатель детского сада на подопечных.

– Хлебало завали, – вежливо посоветовал я бычку, и поправил «Суворов» на коленях. – Предъявы бабуинам излагай – они тебя лучше людей поймут. Или ты братьям принципиально рамсы не втираешь?

Единственное, что оказалось неожиданно приятным – это говорить на глобише. Ну, не просто говорить – это у меня и раньше нормально получалось. «Пятница», которая на третий день знакомства самоопределилась под именем Нина, всегда внимательно меня слушала. Ответить только не могла так, чтоб я понял. А эти двое и говорили и понимали.

– Ты сейчас не совсем понимаешь, куда попал, – выговорил, наконец, старший. – Себя-то хоть вспомнил? После криосна – обычное дело, когда память отшибает.

Я только фыркнул. Меня эта напасть не коснулась. Я, очнувшись от «заморозки» еще в полете, в капсуле, сразу все помнил и осознавал. В теле только слабость еще какое-то время оставалась. Но и она быстро прошла.

– Догадался уже, что мы не на Земле? – по-своему понял этот незваный гость.

Я их вообще-то ждал. Знал, что сегодня, или завтра какая-нибудь рожа притащится. Ночью, в той стороне, куда обычно уходила Нина, сверкало, громыхало, и трещало хорошо знакомыми выстрелами «Суворовых». Если нужно доказательство близкого присутствия колонистов с «Хельги», то это оно и есть.

Больше скажу: Нина не производила впечатления какого-то преступника. Как раз наоборот. Вежливая, ненавязчивая девчушка из хорошей семьи. И тут встает вопрос: насколько правомерна атака неизвестных землян на вполне добропорядочных аборигенов?

Вывод напрашивался только один: где-то рядом ошивается шайка кретинов, решивших, что технологии Утопии делают из бессмертными.

– Я не слепой, – кивнул я.

– Это сфера Дайсона. Тебе этот термин что-то говорит? Местные жители называют этот мир Единством.

– Конечно, – снова согласился я. Золотистый комбинезон эксперта я снял сразу после посадки. Для дикого леса наряд не подходил никак. А кому-то что-то доказывать и объяснять, кичится относительно высоким статусом, и вовсе не по мне. К тому же, эта цветовая дифференциация штанов меня просто бесила.

Мир-шар, в центре которого заключено светило – вот что такое «сфера Дайсона». Невероятный, фантастических размеров астроинженерный проект, совершенно точно невозможный к реализации существующими в Утопиями технологиями.

Но легко объясняющий все несуразности этого странного мира. За исключением этих пресловутых светящихся деревьев.

– А дерево? Что это? – заинтересовался я.

– Игг-дерево. Биологический конструкт, обеспечивающий октагоны Единства светом и теплом.

– Октагоны? – слово было знакомо. Непонятен был смысл в применении к внутренней поверхности сферы.

– Единство разделено на этакие восьмиугольники, – дернул плечом старший. – Примерно по шесть тысяч километров диаметром. Болтают, что раньше даже стены присутствовали. Но теперь и их нет. Просто между октагонами холод и тьма. А жизнь осталась только вокруг Игг-деревьев. Круги жизни…

– Аборигены все лучшие места расхватали, на, – «всплыл» молодой. – Прямо у подножия.

– Деревьев много? – догадался я.

– В нашем октагоне – восемь, – кивнул старший. И приподнялся со стульчика, на котором сидел. Увидел мелькавшую в кустах синюю накидку Нины. – Твоя подруга?

– Да. Моя. Так чего там с деревьями?

– Ничего, – продолжая, прищурясь, внимательно разглядывать приближавшуюся Нину. – У каждого дерева есть свои хозяева. А нас, землян, подвинули…

– В смысле? – удивился я. – Мы же только высадку начали. Когда успели?

– Гы-гы-гы, – заржал конем младший. – Только… Не, ты слышал? Только! А двадцать восемь лет назад, не хочешь?

– Первые капсулы ковчег сбросил двадцать восемь лет назад, – подтвердил слова «интеллектуала» старший. – Те, кто в первой волне был, успели лиха хватить…

– Местные не приняли? – вскинул я брови.

– Индейцы-то? – снова оживился бычок. – Они даже рады были. На халяву рабы с неба падают… Поди смеялись целые сутки. Спать не могли…

– За два с лишним десятилетия здесь много чего происходило, – важно кивнул старший. – Космо смогли заставить себя уважать. Жаль только лидера толкового не нашлось. Такого, чтоб всех устраивал. Даже в нашем октагоне, и то разброд и шатание. Несколько группировок, друг с другом конкурирующие.

– А вы из каких? – любезно поинтересовался я. Ну, так. Чтоб разговор поддержать. Так-то я сразу догадался, из какой стаи эти ребята.

Нина неслышно промелькнула, и, судя по тени, расположилась сразу за спиной.

– Ты, я смотрю, криптор вскрыл, – криво улыбнулся умный. – Переоделся. Уют тут навел. А родной комбез у тебя какого цвета был?

– Зеленого, – вернул я ухмылку этому типу. Ага. Нашел дурака. Так я ему и рассказал! – Так ты не ответил. Вы с напарником к какой группе землян относитесь?

– Мы из непримиримых, – подобрал слова выглядевший, как разбойник с большой дороги, человек. – Мы, парень, за свободу. Это новый мир. Новым условиям – новые законы и правила. И нечего пытаться построить тут вторую Утопию.

– Но технологиями Утопии, я смотрю, вы пользуетесь, – дернул я подбородком на доспехи пришлых. Обычные «Скауты». Ничего особенного. Этот комплект и доспехами-то назвать, будет звучать, как лесть. У младшего еще вечный «Суворов» в руках. Точно такой, как у меня. Только мой – новенький, а его – видавший виды и более рачительных хозяев аппарат.

– А почему нет? – удивился лидер. – Мы отвергаем старые земные порядки, а не достижения науки и техники… Тут поблизости других капсул не падало?

– Не знаю, – соврал я. – Я никуда особо и не ходил. Думал, спасатели должны вот-вот прилететь.

– Молодец, – снова нехорошо ухмыльнулся бандит. – Голова у тебя варит. Сразу видно – специалист.

Не дождался реакции на его предположение, и продолжил допрос:

– А девчушку где взял?

– Сама завелась, – поджал губы я. – А что? Какие-то проблемы?

– Не все народы октагона к нам одинаково хорошо относятся, – не очень внятно попробовал оправдаться старший. – Может, ты ее украл. И сейчас половина их народа рыскает где-то рядом, в ее поисках.

– И что они сделают? – поинтересовался я. – У меня есть автомат, а у них – только острые палки.

– Ха-ха, – обрадовался поводу посмеяться младший. – Палки! А если они Восходящие?! Они тебя, вместе с автоматом, за секунду в кучку пепла превратят.

– Мой напарник прав, – строго выговорил разбойник. – Здесь может быть очень опасно! Дикие звери, хищные растения, и все такое… Аборигены еще эти… Но ты не бойся. Мы тебя защитим. Отведем на базу. Укроем. Бабенку твою к делу пристроим. Собирайся. Путь не близкий.

– Онко до баре хорко канна, – громко прошептала из-за спины Нина. – Онко до алом патъяук`коа.

– Ты слушаешь советы своего трэлля? – выпучил глаза молодой.

– Мой юный друг прав, – укоризненно покачал головой старший. – Рабы всегда врут. Не стоит им доверять. Обживешься в Единстве, сам это поймешь.