— Ты считаешь меня снобом? — задумчиво произнес он, передавая ей филе цыпленка.

Ли автоматически взяла цыпленка и принялась есть.

— Нет… То есть я не так хорошо знаю вас…

— Никогда не поздно исправить это упущение. — Ральф передал ей еще кусочек, и Ли впилась зубами в мясо, делая вид, что страшно проголодалась.

Она и в самом деле ощутила голод, а мясо было удивительно нежным и сочным. И горячим. Она съела еще два кусочка и почувствовала, что сыта. Так плотно она поела впервые за много дней. Опять проделки Ральфа — сообразил, что лучший способ заставить ее жевать — это задать вопрос, на который она не пожелает ответить! Ли подняла на него взгляд.

— Теперь признайтесь, как вам удалось втянуть в это Саманту?

— Учитывая авантюрный склад ее характера, это оказалось вовсе не сложно. — Он и не думал увиливать. — Понравился цыпленок?

— Очень вкусно. Интересно, как Урсуле удается так вкусно приготовить и главное — сохранить мясо горячим и нежным?

— Чудеса бытовой техники. Микроволновая печь, а потом специальный термос, чтобы не вышел жар, — пояснил Ральф. — Хотя твоя фраза напомнила мне об одном историческом казусе с «цыпленком Наполеона»…

Ральф очень вовремя замолчал, разжигая любопытство Ли. Сытость и отличная погода расслабили ее, и она потеряла осторожность.

— Что за казус?

Он, казалось, только и ждал этого вопроса.

— Наполеон отличался большим непостоянством. Он мог потребовать завтрак и в восемь часов, и в одиннадцать. Но повар неизменно подавая ему горячего, хорошо прожаренного сочного цыпленка. Однажды кто-то из друзей Наполеона, удивленный этим обстоятельством, заметил, что мясо цыпленка очень «капризно»: стоит его немного передержать, и оно станет сухим и жестким. Наполеон задумался над этим секретом, ведь он всегда ел превосходное, горячее и не пересушенное мясо.

— И каков секрет? — не удержалась Ли, видя, что Ральф и не думает продолжать. — Полагаю, что во времена Наполеона о микроволновках и не слышали?

— Его повар нашел оригинальное решение. Каждые двадцать минут он ставил жарить нового цыпленка, и поэтому Наполеон, когда бы ни потребовал свой завтрак, всегда получал изумительное мясо.

— И что потом?

— В силу того, что Наполеон был достаточно скуп, он запретил бедному повару подвергать свою казну такому разорению и распорядился жарить одного цыпленка и подавать его, даже если тот успеет остыть…

Ральф замолчал, потом перевернулся на спину и уставился в небо. Ли вздохнула и подумала о том, что они с Ральфом впервые общались так мирно.

— Надо будет сказать Урсуле, что она сегодня просто превзошла себя. — Ли сказала это только затем, чтобы прервать неловкое молчание.

— Урсула сегодня отправилась в город навестить свою сестру.

— Не хочешь же ты сказать, что это приготовила Саманта?

Ральф повернул голову, и его глаза удовлетворенно сверкнули: Ли почему-то без всяких усилий перешла на «ты». Он отрицательно покачал головой, едва сдерживая улыбку.

— Фернанда Пилар? — с сомнением предположила Ли, невольно подхватывая игру.

Он опять покачал головой.

— Сдаюсь.

— Ты очень удивилась бы, узнав, что это приготовил я?

Ли едва не поперхнулась.

— Ты? — изумленно произнесла она.

Ральф состроил оскорбленную мину, и это выглядело так комично, что Ли не сдержала улыбки.

— Никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить, — призналась она.

— У меня масса достоинств, — важно сообщил Ральф.

— Правда?

— Я неприхотлив в еде, умею готовить, могу делать домашнюю работу, прекрасно руковожу своими компаниями…

— И?.. — поторопила она его.

— Я просто отлично целуюсь.

Улыбка застыла на ее губах, и Ли вдруг поняла, что за время их разговора Ральф как-то незаметно подобрался слишком близко, и теперь их руки, лежащие на пледе, разделяет не больше нескольких дюймов. Их взгляды встретились.

— Думаю, тебе стоит убедиться в достоверности последнего заявления.

— Нет! — вскрикнула Ли.

— А я просто уверен в этом, — властно и непреклонно заявил Ральф.

Его руки обняли ее, притянули ближе, а потом Ральф поцеловал ее.

Это был долгий и томный поцелуй, за ним последовали другие, и Ли совсем потеряла голову. Она тонула в чувственных волнах, наслаждаясь его поцелуями и забыв обо всем. Ральф не сделал ни единой попытки зайти дальше поцелуев, а Ли дрожала и плавилась, желая большего. Ральф обнял ее и прижал к себе. Сделав пару слабых попыток избавиться от его рук, Ли затихла, а потом невольно расслабилась. Ей было хорошо и тоскливо одновременно, хотелось и остаться в объятиях Ральфа, и вырваться из них.

— Нам пора… — прошептала она, разрушая сладкое единение.

Ральф шевельнулся.

— Конечно.

Когда они приехали на ранчо, Ли скрылась в своей комнате, желая лишь одного: избавиться 6 т наваждения и стать прежней Ли Браун. С отчаянием она поняла, что это невозможно. С каждым днем пребывания на ранчо ее решимость все больше таяла, а нити, связывающие ее с Ральфом, становились все крепче и крепче. Она осознала, что еще немного — и она сдастся. Бежать, как можно быстрее убраться отсюда! Сегодня же!..

Ужин стал для Ли новым испытанием — Ральф почти не спускал с нее глаз. Ли терялась в их темной глубине, чувствуя, как в животе все переворачивается, и беспомощно отводила глаза, чтобы через несколько секунд снова быть притянутой магнетизмом Ральфа. Ли успела заметить мягкую улыбку Саманты, от которой не укрылся этот молчаливый диалог. Ли с трудом дождалась окончания ужина и, извинившись, удалилась в свою комнату.

Она легла на кровать и, выключив свет, чутко прислушивалась к доносящимся звукам. Ли слышала, как пришел в свою комнату Ральф и долго мерил ее шагами. Один раз эти шаги приблизились к двери, разделяющей их комнаты, та Ли замерла, но Ральф отошел.

Дом успокоился далеко за полночь, в комнате Ральфа установилась тишина, и Ли решила, что теперь путь свободен и никто не сможет ей помешать. Она поднялась, достала из-под кровати заранее подготовленную сумку и осторожно приблизилась к двери. Зубы от охватившего ее нервного напряжения выбивали дробь, и Ли с трудом удалось унять эту дрожь. Она вышла в коридор, спустилась по лестнице и прошла в кухню. Повернув ручку, она открыла дверь черного хода и, даже не удивившись, что дверь оказалась незапертой, выскользнула на улицу. Все оказалось так просто! Прячась в тени дома, Ли направилась к гаражу. Оказавшись рядом с машиной, она замерла — свобода так близка! Судорожно переведя дух, она забралась в джип и нашарила в сумке ключи…

— Не так быстро, Ли! — Она не успела даже охнуть, как Ральф вытащил ее из машины, а гараж залил яркий свет. — И куда ты собралась?

— Покататься по окрестностям, — еле выговорила она дрожащими губами.

Глаза Ральфа засверкали от сдерживаемого гнева. Нотки того же гнева Ли отчетливо различила и в его деланно-спокойном голосе:

— Теперь я с тебя глаз не спущу.

— Я не узница в вашем доме! — чуть не плача, воскликнула Ли.

— Пошли.

Ральф схватил ее за руку и потащил за собой. Ли упиралась, как могла.

— Нет!

— Нет?! — Он рванул ее на себя, притиснул к груди. — Я… не отпущу… тебя. Ты моя, Ли!

Она тут же получила доказательства этого утверждения: Ральф впился в ее губы поцелуем, доказывая свои права на нее. Но, почувствовав сопротивление Ли, его губы и руки тут же перестали быть жесткими, и она потонула в волнах удовольствия. Ненужного и нежеланного, навязанного… Как такое может быть?! Когда Ральф отпустил ее, Ли покачнулась.

— Утром все на ранчо узнают, что мы скоро поженимся, — сказал он, — так что больше не стоит ставить меня в неловкое положение, а себе навязывать роль истеричной невесты.

Ральф проводил Ли до ее комнаты и оставил одну. Губы Ли горели, она все еще чувствовала вкус его неистовых поцелуев, а в душе ворочался тяжелый колючий комок. Она осознала правду.

Я пропала, погибла… И мне никогда никуда не скрыться от Ральфа. Потому что я… Я не могу без него… жить!