Лет десять назад у нас был опубликован рассказ американского писателя Гамильтона “Невероятный мир”.

Прибывшие на Марс космонавты, к своему удивлению, встречают на этой пустынной планете многочисленное и странное население. Монстры, один другого страшнее и несообразнее: многоголовые, многоногие, злющие и беспомощные, все вооруженные нестреляющим оружием; почему-то здесь есть и красотки. Откуда этот сброд? Оказывается, из фантастики. На Марсе материализуются бредовые измышления безответственных фантастов. Но теперь, раскрыв тайну человеческого воображения, обиженные марсиане садятся за пишущие машинки, и вот уже по Нью-Йорку шагает уродливый великан — отныне марсианский бред материализуется на Земле.

Рассказ этот пародийный — он высмеивает бытовавшую на Западе авантюрную фантастику, “космическую оперу”. Но сейчас я хотел бы обратить внимание на другое: рассказ этот не только пародиен, но и символичен.

Да, действительно, нашу Землю окружает некий невероятный мир, который называется космосом, невообразимо обширный, необыкновенно пустой, с миллиардами километров “ничего”, пронизанного только лучами, простреливаемого метеоритной пылью. Быть может, — ручаться нельзя — сотни и тысячи лет люди будут рыскать в этой пустоте между мерзлыми глыбами и раскаленными сгустками газа, прежде чем найдут какое-то подобие жизни, не говоря уже о разуме. Но и сейчас, помимо этого подлинного космоса, мерзло-пустого, создан в читательских головах еще один космос, воображаемый, где носятся взад и вперед ракетные корабли, пороховые, водородные, атомные, мезонные, анамезонные, фотонные, внепространственные, ноль—пространственные, — необозримый мир, густо населенный героями, космос литературный, придуманный писателями в соответствии с их симпатиями, личными, классовыми, историческими, национальными, профессиональными. И население получилось до того пестрое, что разобраться в нем нелегко — нужно сопоставлять вкусы и взгляды писателей разных стран и разных времен. Нельзя, свалив два десятка рассказов в одну кучу, сказать: вот литературные герои космоса. Нужны еще примечания — что за герои, откуда, требуется этакий адрес-календарь — “кто есть кто” в литературном космосе, что за герой, кто послал его, куда и с какой целью.

Это первый вопрос, предварительный. Почему именно в космос командируют фантасты большую часть своих героев?

А вы, читатель, попробуйте поставить себя на место автора. Вот вы рассказываете о чем-то необыкновенном: об одной стране, где люди не стареют и не умирают, о другой, где живут лишь дураки безголовые, о третьей, где нет мужчин, одни женщины, или о необыкновенном герое, способном поразить даже дракона. Зачем рассказываете? Хотите показать на наглядном примере, каково будет женщинам без мужчин, каково жить без старости и смерти? И что важнее в схватке с опасным хищником — смелость, сила или умение?

— Но драконов не бывает, — говорит скептик слушатель.

А вам хочется, чтобы воспринимали всерьез, слушали внимательно, суть впитывали, а не форму. Вы о героизме говорите, дракон только гипербола литературная.

— Да, у нас драконов не бывает, — отвечаете вы. — Дело было за морем, в тридесятом государстве.

Тридесятое государство, — такое место действия придумали фантасты-фольклористы, сказочники древности.

Но шли века, появились начатки географических знаний, и въедливые скептики стали допытываться:

— Где это тридесятое государство, как оно называется — Мизия, Мидия, Лидия?

И сказочник выбирал самое отдаленное, на краю света, известное только по имени. А не веришь — попробуй доберись, проверь.

Древнегреческие аргонавты сражаются с драконом в Колхиде. Другой дракон проглатывает спутников Одиссея в Мессинском проливе. Для греков героического периода Италия и Кавказ были на краю света.

Аладдин — тот, что завладел волшебной лампой, — живет в Китае. Волшебник приезжает за этой лампой из Марокко. Мир арабов распространился уже на три материка — от океана до океана.

А когда Колумб пересекает один из этих океанов, за море устремляется и фантазия. Америка открыта в 1492 году, в 1516 году Томас Мор открывает остров Утопию. В том же столетии целый фантастический архипелаг описывает Рабле… и так вплоть до XVIII века, когда Свифт наносит на карту Лилипутию — где-то близ Австралии — и материк для великанов между Японией и Северной Америкой… куда корабли не заплывали.

Но к концу XVIII века все океаны прочесаны вдоль и поперек, а в середине XIX века пересечены центральные области Африки и Азии. Не остается на глобусе места для солидного фантастического государства. Куда его поместить? У полюсов? Но там холодно. Под землю? Тесно и темно. На дно морское? Жители захлебнутся.

Настоящим спасением для фантастики стало открытие каналов на Марсе. Казалось, сама наука подтвердила, что в космосе имеются другие цивилизации. Марсианин — нечто достоверное, хотя ничего достоверного о нем не известно. Полнейший простор для фантазии: пиши, что вздумается.

Тогда-то и началось массовое переселение фантастики в космос (отдельные пионеры побывали там раньше, например Кеплер и Сирано де Бержерак). Сначала литераторы устремились на Луну и на Марс, потом на Венеру, а затем к звездам. Звезд хватает. В одной нашей Галактике больше сотни миллиардов солнц, не исключено, что у многих есть планеты. Любой писатель имеет возможность, выбрав на небе созвездие и в нем звездочку, красненькую или голубенькую, заселить ее планеты драконами или вечно юными бессмертными. Космос оказался самой обширной и самой достоверной ареной для вымысла. И писатели стали ставить на этой арене драмы, или комедии, романтические, авантюрные, психологические, сатирические, или утопии — мечты о совершенном обществе будущего, или антиутопии — предостережения об опасных и гибельных вариантах развития.

Можете вы предложить фантастам другую арену действия, столь же обширную и достоверную? Четвертое измерение, антимиры? То ли есть они, то ли их нет. Атомы? Как влезть в мир атомов? Будущее? А в будущем что? Все равно — Земля и космос.

Но тут произошло некоторое превращение,

В отличие от тридесятого государства, от острова Утопии, которому нет места на картах (“Утопия” переводится как “неместо”), в отличие от выдуманного материка Бробдингнаг космос существует в подлинной действительности, может описываться не только, как арена, но и сам по себе, как объект, как литературная тема. Объектом может быть космос ныне существующий и космос будущий. Соответствующие произведения имеются: фантастические путешествия с научно-популярным уклоном для описания планеты и звезд у Жюля Верна, Фламмариона, Циолковского, а также рассказы о будущем изучении, освоении и даже реконструкции небесных тел. В результате к пестрому населению воображаемого космоса прибавляются еще исследователи астрографы, поселенцы — астропахари, астроветеринары и другие, а также астроархитекторы — проектировщики небесных тел.

Но называется все это одинаково — “космическая фантастика”, включается в общие сборники, в том числе и наш, а читателю приходится разбираться “кто есть кто”, откуда герой попал в космос и зачем.

Для облегчения разбора мы расставили рассказы в соответствии с приведенной схемой. В каждой группе тем предоставим первое слово романтикам мечтателям, потом искателям приключений и т. д.