Классика - скачать книги или читать онлайн. Страница 114

«Сумрачны подернутые туманной завесой дали. Обложной дождь уже третий день поливает дорогу и поля. Холодно по-осеннему, хотя только еще начало лета. Тучи низко и быстро несутся над землей косматыми птицами. Придорожные ветлы с отяжелевшими ветвями издали круглятся, как большие черные шатры. Пусто в полях, лишь кое-где копошатся, несмотря на дождь, люди…»

«Белый пароход» – одна из самых трогательных повестей Айтматова. Мир в ней показан глазами семилетнего ребенка – осиротевшего мальчика, который живет со стариком в маленьком поселке. У него нет ни друзей, ни родных, и он представляет живым все, что его окружает, – камни на берегу, подаренный дедом портфель. Но важнее всего для мальчика – белый пароход, иногда виднеющийся вдали. Ведь на его палубе, по мнению ребенка, стоит его отец, к которому мальчик мечтает приплыть когда-нибудь, обратившись рыбой.

Юрий Карлович Олеша (1899–1960) – русский советский писатель, поэт, драматург, журналист, киносценарист. В 1920-е годы принадлежал к одесскому литературному кружку, оставившему яркий след в отечественной литературе начала XX века. Славу писателю принесла повесть-сказка «Три толстяка». Она выдержала множество изданий, постановки на театральной сцене и экранизацию. Но вершиной творчества Олеши считается роман «Зависть» – книга сложная: по сей день спорят о ней литературоведы. В основе сюжета – история русской интеллигенции, потерявшейся в бурном потоке послереволюционных перемен. В образ одного из персонажей – Николая Кавалерова – писатель вложил немало автобиографичного и был потрясён реакцией читателей, воспринявших героя как пошлого и ничтожного человека. По правде говоря, Кавалеров и впрямь не слишком симпатичен – скорее, жалок. Роман повествует о смене эпох, где в новой реальности нет места прекраснодушным мечтателям, где у руля – активные прагматики, ставящие конкретные цели и достигающие их. Как видим, книга не утратила своей актуальности. Написан роман живым, образным языком, читать и слушать его – истинное наслаждение.

Любовь рождается неожиданно и так же неожиданно исчезает, как будто и не было вовсе. И для чего? Ведь остается только горько-сладкое послевкусие разочарования от несбывшихся надежд…

Нечасто корифей американской фантастики Роберт Хайнлайн заглядывал на территорию смежных жанров – и тем ценнее редкие фэнтези-эксперименты, собранные в данном томе: повесть «Магия, инкорпорейтед» и роман «Дорога Доблести». В самом начале своей писательской карьеры Хайнлайн показал нам мир, вся экономика которого основана на промышленной магии, а через двадцать с лишним лет пригласил заглянуть в «такое местечко, где нет ни смога, ни проблем с парковкой, ни демографического взрыва, ни холодной войны, ни водородных бомб, ни телерекламы», – и там пройти по Дороге Доблести. Кому-то из героев предстоит спуститься в Полумир и там опознать одного демона из семи миллионов, кому-то – демобилизовавшись после войны в Юго-Восточной Азии, убить дракона, вернуть Яйцо Феникса и жениться на королеве, но оба они – типичные герои Хайнлайна, для которых слово «честь» отнюдь не пустой звук…

«Николай Иванович Самохин и Семен Лучкин были большими друзьями. Дружба их началась еще с тех пор, когда они вместе играли в бабки на пыльной деревенской улице и называли друг друга Колька и Семка. Жили они в деревне Буйково, расположенной на высоком берегу небольшой реки. По ту сторону реки лежали заливные луга…»

«Лето, каникулы; пыль и жар, жар и пыль. Тяжело оставаться в городе. Все разъехались. На днях принялся было за перечитывание накопившихся в редакции рукописей… Но о рукописях после, хотя о них есть что сказать. Хочется воздуха, воли, свободы; но вместо воздуха и свободы бродишь один без цели по засыпанным песком и известкой улицам и чувствуешь себя как бы кем-то обиженным – право, ощущение как будто похожее. Известно, что половина горя долой, лишь бы подыскать кого-нибудь виноватого в нем перед вами, и тем досаднее, если подыскать решительно некого…»

«Середина апреля. Вечер. Я иду по узкой, твердой, корчеватой лесной дорожке, которая двумя глубокими песчаными колеями вьется среди хвойного молодняка, выросшего вокруг серых дряблых пней. Рядом со мною идет Кирила, сотский из Зульни, впереди – полесовщик Талимон. Оба они шагают редко, но размашисто: под их ногами, обутыми в лыковые постолы, не треснет ни одна сухая веточка…»

«…Жизнь отца Герасима была радостна и легка.

«В трех верстах от деревни Обручановой строился громадный мост. Из деревни, стоявшей высоко на крутом берегу, был виден его решётчатый остов, и в туманную погоду и в тихие зимние дни, когда его тонкие железные стропила и все леса кругом были покрыты инеем, он представлял живописную и даже фантастическую картину. Через деревню проезжал иногда на беговых дрожках или в коляске инженер Кучеров, строитель моста, полный, плечистый, бородатый мужчина в мягкой, помятой фуражке; иногда в праздники приходили босяки, работавшие на мосту; они просили милостыню, смеялись над бабами и, случалось, уносили что-нибудь. Но это бывало редко; обыкновенно же дни проходили тихо и спокойно, как будто постройки не было вовсе, и только по вечерам, когда около моста светились костры, ветер слабо доносил песню босяков. И днем иногда слышался печальный металлический звук: дон… дон… дон…»

«…Земский врач Григорий Иванович Овчинников, человек лет тридцати пяти, худосочный и нервный, известный своим товарищам небольшими работами по медицинской статистике и горячею привязанностью к так называемым бытовым вопросам, как-то утром делал у себя в больнице обход палат. За ним, по обыкновению, следовал его фельдшер Михаил Захарович, пожилой человек, с жирным лицом, плоскими сальными волосами и с серьгой в ухе…»