Классика - скачать книги или читать онлайн. Страница 36

«Пятый день несло непроглядной вьюгой. В белом от снега и холодном хуторском доме стоял бледный сумрак и было большое горе: был тяжело болен ребенок. И в жару, в бреду он часто плакал и все просил дать ему какие-то красные лапти. И мать, не отходившая от постели, где он лежал, тоже плакала горькими слезами, – от страха и от своей беспомощности. Что сделать, чем помочь? Муж в отъезде, лошади плохие, а до больницы, до доктора, тридцать верст, да и не поедет никакой доктор в такую страсть…»

«Однажды, ранней весной, шли мы в Батум из Порт-Саида. В Стамбуле были чумные случаи, дела наш грузовик там не имел; мы решили миновать Золотой Рог, а рассвета дождаться в Коваках, у входа в Черное море: ночью из Босфора не выпускают. И вот отправили с нами из Дарданелл двух турок, двух карантинных стражей, дабы они удостоверили, придя в Коваки, что остановки на Босфоре не делалось…»

«Одна из вечерних прогулок…

«Вечер наступал теплый, душистый. В церквах звонили ко всенощной, по старому деревянному мосту через пересохшую речку, гудя и стуча, катились извозчики – на вокзал, к вечернему поезду. Гимназист-второклассник, не доходя до моста, повернул и пошел вдоль домов по узкой и ухабистой набережной. Дома эти были совсем особенные, необыкновенные, жутко волнующие: над их крыльцами висели большие красные фонари, а гимназист уже знал, что это значит…»

«Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом березовом лесу поблизости от нее – и пели.

«Вечер на постоялом дворе, страшные рассказы на нарах…»

«На горе в городе был в этот промозглый зимний день тот роковой промежуток в борьбе, то безвластие, та зловещая безлюдность, когда отступают уже последние защитники и убегают последние из убегающих обывателей… Город пустел все страшнее, все безнадежнее для оставшихся в нем и мучающихся еще неполной разрешенностью свой судьбы. По окраинам, возле вокзала и на совершенно вымерших улицах возле почты и государственного банка, где на мостовых уже лежали убитые, то и дело поднимался треск, град винтовок или спешно, дробно строчил пулемет…»

«На дворне и на деревне долго не верили, будто идет какая-то комета…»

«Лукьян Степанов приехал в светлый сентябрьский день к помещице Никулиной. До его хутора верст пятнадцать, лошадьми он дорожит как зеницей ока. Значит, приехал он по важному делу.

Обнова Nam indoctum dissentiunt necessitatibus ad, facete facilisis efficiantur ut eam. Discere fabulas ne vis, ne saepe sanctus gubergren vis, ad his possim praesent. At adhuc suscipit vim, erroribus dispu tationi eu eam. Hinc electram at pro.Lorem ipsum dolor sit amet, cu quodsi ocurreret eum. Nam indoctum dissentiunt necessitatibus ad, facete facilisis efficiantur ut eam. Discere fabulas ne vis, ne saepe sanctus gubergren vis, ad his possim praesent. At adhuc suscipit vim, erroribus disputationi eu eam. Hinc electram at pro.Lorem ipsum dolor sit amet, cu quodsi ocurreret eum. Nam indoctum dissentiunt necessitatibus ad, facete facilisis efficiantur ut eam. Discere fabulas ne vis, ne saepe sanctus gubergren vis, ad his possim praesent. At adhuc suscipit vim, erroribus disputationi eu eam. Hinc electram at pro. Hinc electram at pro. Hinc electram at pro.

Я не парфюмер. И не изучаю парфюмерию как профессионал. Я – любитель парфюмерии. Знакомлюсь с ней как с людьми, на эмоциях. С кем-то могу подружиться, а с кем-то не нахожу общего языка. И веду записи об этом. Серия моих записных книжек превратилась в несколько книг под общим названием Фумония. Это – четвертая из них.

Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка (1852–1912) современники сравнивали с крупнейшим французским писателем Эмилем Золя.