Классика - скачать книги или читать онлайн. Страница 67

Anton Chekhov belongs to the cohort of the most prominent Russian classics, together with Tolstoy, Dostoevsky, Turgenev and Pushkin. The rankings of the most read authors, comprising the ‘golden fund’ of the world’s literature, persistently include Chekhov alongside Charles Dickens, the Bronte Sisters, Mark Twain… Chekhov’s plays, such as ‘Three Sisters’, ‘The Cherry Orchard’, and the short stories of this collection, are featured in the curriculum of faculties of philology of top global universities, such as University of Oxford, Harvard University and many more.

The famous phrase of the writer: “Brevity is the sister of talent”, could not be more suited to the work of Anton Chekhov himself. One right stroke to mark the character, with apt word to say about the main thing, to precisely place accents and draw a bright three-dimensional picture in just a few minutes is the work of the wizard. No one is as amused as Chekhov, and no one is so sad as he. The collection includes selected stories and stories in which the classic, who entered the history of literature under the frivolous pseudonym Antosha Chekhonte, draws eternal characters that invariably amaze with their psychological nude.

Это самая тонкая и самая загадочная субстанция. Она и неосязаема, и всесильна. Её имя – это Тайна Тайн. И нет на человеческом языке таких слов, которые могли бы вместить в себя всё Её неизъяснимое великолепие! Всё неисчислимое Её многообразие принято именовать единым словом «любовь». Так пусть же оно вмещает в себе всё то, что намного превосходит возможности любого человеческого языка!Ей, Её Величеству Любви, и посвящается лирическая часть этого нашего сборника.

Когда-то Его Высочество Секс был совсем маленький. Ну, в каком смысле, маленький? Он не имел значения и власти, о которых мечтал, в отличие от сводного брата Стыда и сводной сестры Совести. Его Высочество Секс кровью и потом… хотя нет, хитростью добился свободы, о которой грезил, и уверенно шел к заветной мечте – завоевать и подчинить каждого своей воле. Вот только одна встреча изменила весь его внутренний мир и поменяла планы.

В данном сборнике собраны аутентичные крымские кулинарные рецепты с практически достоверными историями происхождения блюд (дошедшими до наших дней в памяти крымских народов).Книга выполнена в свободной интерпретации, приближенной стилистике конца XIX – начала ХХ веков – расцвета купечества Российской Империи, без цветных фотографий, но с учетом современных реалий, мер и весов.

Книга предназначена для изучения астрономии в качестве дополнительного предмета («Астрономия») в школе или при семейной форме обучения в 5—7 классах.

Цель данной практики – афоризмами высветить каркас мироздания из 36 краеугольных слов-понятий, опирающихся на три столпа: Духа, материи и космического закона – нравственности. Название «Трилистник» от трёх частей каждого из этих понятий: классика, шутка и авторское. Структура текста иллюстрирована стихами, библейскими и, предположительно, инопланетными цитатами.

Интернациональное издание «ALPHA and OMEGA» – изучение английского для детей и взрослых. Усвоение происходит в игровой и творческой форме раскрасок, историй, прописей и сказов для креативного освоения языка с лучшим учителем. Пропись, раскраска, рисование, а также творчество, фантазия с развитием интеллекта и активное изучение – веселье и соревнование для всей семьи. Снимает стресс у взрослых при учебе детей. Активно помогает учить, рисовать и усвоить английский.

Век скоростей. Будущее за малой прозой. В сборнике представлены популярные емкие зарисовки автора. Миниатюры – навсегда. Обложка – фотография автора.

Orwell's own experiences inspire this semi-autobiographical novel about a man living in Paris in the early 1930s without a penny. The narrator's poverty brings him into contact with strange incidents and characters, which he manages to chronicle with great sensitivity and graphic power. The latter half of the book takes the English narrator to his home city, London, where the world of poverty is different in externals only. A socialist who believed that the lower classes were the wellspring of world reform, Orwell actually went to live among them in England and on the continent. His novel draws on his experiences of this world, from the bottom of the echelon in the kitchens of posh French restaurants to the free lodging houses, tramps, and street people of London. In the tales of both cities, we learn some sobering Orwellian truths about poverty and society.

George Orwell's classic satire of the Russian Revolution has become an intimate part of our contemporary culture, with its treatment of democratic, fascist, and socialist ideals through an animal fable. The animals of Mr. Jones' Manor Farm are overworked, mistreated, and desperately seeking a reprieve. In their quest to create an idyllic society where justice and equality reign, the animals of Manor Farm revolt against their human rulers, establishing the democratic Animal Farm under the credo, &quote;All Animals Are Created Equal.&quote; Out of their cleverness, the pigs-Napoleon, Squealer, and Snowball-emerge as leaders of the new community. In a development of insidious familiarity, the pigs begin to assume ever greater amounts of power, while other animals, especially the faithful horse Boxer, assume more of the work. The climax of the story is the brutal betrayal of Boxer, when totalitarian rule is reestablished with the bloodstained postscript to the founding slogan: &quote;But Some Animals Are More Equal than Others.&quote; This astonishing allegory, one of the most scathing satires in literary history, remains as fresh and relevant as the day it was published.

«Звали его – Евстигней, и весь он был такой же растрепанный, как имя, которое носил: кудластый, черный и злой. Кудласт и грязен он был оттого, что причесывался и умывался крайне редко, больше по воскресеньям; когда же парни дразнили его „галахом“ и „зимогором“, он лениво объяснял им, что „медведь не умывается и так живет“. Уверенность в том, что медведь может жить, не умываясь, в связи с тучами сажи и копоти, покрывавшей его во время работы у доменных печей, приводила к тому, что Евстигнея узнавали уже издали, за полверсты, вследствие оригинальной, но мрачной окраски физиономии. Определить, где кончались его волоса и где начинался картуз, едва ли бы мог он сам: то и другое было одинаково пропитано сажей, пылью и салом…»