Советская литература - скачать книги или читать онлайн. Страница 21

«Сначала в доме жили коммуною. Но, верно, коммунизм слишком несовершенен для генералов – разгородились, окопались каждый в своей комнате, каждый со своим горшком и самоваром. Живут в доме злобно, скучно, мелочно, ненужно, проклиная революцию и жизнь, живут оторванные от жизни, вне жизни, обернувшись к старому».

«Письмо и повестка пришли одновременно, привезли их вечером. – Пусть прошло семь лет с того июльского дня, когда в селе, – в сенокосном удушье они, она и он ходили в церковь венчаться и поп все посматривал в окно – не пойдет ли дождь, не опоздать бы ворошить сено – тогда он настаивал на церкви, и она, стоя под венцом, всё хотела собрать мысли и перевспомнить всю свою жизнь...»

«Повесть непогашенной луны» – сочинение дерзкое для своего времени. Писатель решился изложить распространенную, хотя и не афишируемую версию гибели видного военачальника Красной армии М.Фрунзе, согласно которой тот был отправлен Сталиным на смерть под видом проведения операции по удалению язвы желудка. Прототипы главных героев не названы по именам, однако современники легко разглядели знакомые черты. В повести железный закон революционной дисциплины оказывается сильнее здравого смысла: понимая, что его хотят убить, персонаж отправляется на не нужную с медицинской точки зрения операцию только ради того, чтобы выполнить приказ. Бывший нарком по военным делам, без тени сомнения обрекавший на гибель тысячи людей, смиренно склоняется перед волей руководителя, бессмысленно жертвуя собственной жизнью...

"Ничего я не знаю, не умею. И все же это была работа, а работать было необходимо, чтобы жить. А жить надо было непременно, неизвестно для чего, но надо! Никогда еще я не была так жадна на жизнь. Меня радовал, меня страстно интересовал мир со всеми своими подробностями: лиловым асфальтом улиц, бегучими дымами в небе, зеленой прошлогодней травой, лезущей из-под грязного снега грубым символом бессмертия…"

«Федор Филатович был болен – крепко, серьезно болен. Это он сознавал. Вообще сознание у него было ясное. Даже в чем-то острее, чем до болезни. Слух тоньше. Он слышал и понимал все, что вокруг него говорили.

Гарусов был ленинградец, сирота и воспитывался в детском доме. Отца своего он совсем не знал, а мать пропала во время блокады: ушла за хлебом, да так и не вернулась. Было ему тогда лет шесть или семь, сколько именно, он толком не знал, не до того было: голод.

Жил в селе Егор Полушкин, односельчане и жена звали его бедоносцем. Все, за что он ни брался, любая работа или дело, – кончались недоразумением. Наделенный талантом истинного художника, со своим собственным взглядом на жизнь, Егор был совершенно не похож на односельчан, практичных и рассудительных. После долгих поисков он наконец находит свое призвание – работу лесничего. Единственными друзьями Егора становятся белые лебеди, о которых он заботится с особой нежностью. Но однажды его счастье кончается: в лес приходят браконьеры…

Историки не любят легенд, но вам непременно расскажут о неизвестном защитнике, которого немцам удалось взять только на десятом месяце войны, в апреле 1942 года. Почти год сражался этот человек. Год боев в неизвестности, без соседей слева и справа, без приказов и тылов, без смены и писем из дома. Время не донесло ни его имени, ни звания, но мы знаем, что это был русский солдат…

Василий Аксенов – кумир шестидесятых-семидесятых и один из самых популярных прозаиков нашего времени. Эта книга – подарок для истинных ценителей его творчества. В нее вошли рассказы, которые не переиздавались десятки лет. Разбросанные по уже не существующим журналам и газетам, они и сейчас поражают необыкновенной свежестью языка, особым «аксеновским» видением мира.

«Во время великого солнцестояния, в июне, ночи почти не бывает. Заря обходит землю с запада на север, с севера на восток, и вскоре снова восходит недавно зашедшее солнце. В те сутки, которые мы описываем, когда стоит самый долгий день в году, сияние света на небе не угасло и в полночь. Как только синий сумрак вечера коснулся сосновых лесов Белоруссии и стихло пение жаворонков над хлебными полями, так тотчас же немецкие рубежи осветились павшими сверху светильниками – ракетами. Это началась авиационная подготовка нашего наступления…»

«… – Тут немало таких, – сказала она.

«… Седов выпрыгнул из самолета. Метров восемьсот пролетел он, не раскрывая парашюта. Наконец парашют раскрылся, и падение резко замедлилось: Лукин успел, снижаясь, два раза облететь вокруг Седова, прежде чем тот коснулся гребней волн.