Драматургия - скачать книги или читать онлайн. Страница 47

Это монолог Дмитрия Лебедева, астронома-любителя и внештатного сотрудника Академии наук Беларуси. Он начинает говорить, и кажется, что сейчас перед нами развернется история из какого-нибудь научно-фантастического романа – космос, Титан, предчувствие конца, которое заставляет героя вспомнить и рассказать нам что-то очень важное… Но уже в самом начале речь героя – достаточно хаотичная, местами жаргонная – моментально переводит действие из плоскости научно-фантастической в «новодрамовскую», в которой узнаются белорусские реалии. Важным же событием, которым ему сейчас необходимо поделиться и которое, возможно, является ключевым в его жизни, оказывается банальная история алкогольного отравления в молодости. Детали – то, как герой описывает свое восприятие происходящего, трансформацию сознания в процессе опьянения, – всё это делает его еще более земным. Заканчивает Лебедев свое повествование в тот момент, когда покидает больницу, где оказался в результате отравления.

На историю «секонд хенда» в торговом доме «Ждановичи» автор смотрит как на утопию. Это конец света – цыгане, продавцы дешевого ширпотреба, отрезанные от реального мира люди. В фантасмагории происходящего апокалипсиса присутствует и сам автор в роли свободного художника.

Владимир Михайлович, а точнее, Володя – прораб строительной организации Буд-Строй. Володя слушает радио Культура Белтелерадиокомпании, 102.9 в FM-диапазоне. Никогда не было у него предрасположенности и интереса к культуре, тем более искусству, он не из культурной среды. Это случайно получилось, перелистывал волны в магнитоле и наткнулся. Поначалу просто успокаивало нервы, от суеты отдаляло. Теперь, кажется, это уже целый мир для него. По словам близких, друзей и окружающих Володя изменился, что-то в нем поменялось. Сложно сказать, что именно, но он стал какой-то не такой.

Действие происходит в 1990-е в одном из спальных районов столицы Белоруссии. Компания молодых людей слушает рэп-группу «Оникс», пьет пиво у подъезда и неожиданно для самих себя втягивается в привычные для того времени криминальные разборки. Основано на реальных событиях. Про словам автора, пьеса носит гуманистический характер.

История простого сантехника Гены из белорусской глубинки, которому выпадает шанс посетить Лондон. Неожиданно в свои тридцать четыре года он получает международное признание и втайне едет в британскую столицу на конкурс народного творчества. Драматический монолог о любви к Родине, понятный абсолютно любому человеку – независимо от места жительства и убеждений.

Кладовщик Леша, в возрасте за тридцать, едет в троллейбусе с девушкой. Входит неприятная компания, которую он по-своему воспитывает. На работе он тоже дает волю кулакам. В баре он жестко обходится с авторитетом. Попадает на деньги. Просит взаймы у друга, но получает отказ. Крепко напивается и пристает к подросткам, которые его хорошо метелят.

Лабрум (или зона отчуждения) – такое название носит территория, включающая в себя бывшую Беларусь и относительно небольшие территории Польши, Литвы, Латвии, Украины, бывшей России. То, что когда-то было Россией, в пьесе Досько перерождается в ОР – Объединённую Русь, год описываемых и упоминаемых событий неизвестен. Бόльшая часть текста – фрагменты дневника немецкого журналиста, прорвавшегося для расследования на закрытую территорию Лабрума. День за днем, часть за частью словами героя перед нами разворачивается картина города – бывшего Минска – так ненавязчиво, но ясно напоминающего «Метрополис» Фрица Ланга.

Орлой приходит в себя, Орлой думает, кто он, что он, вспоминает, что он – Орлой, и время показывает. Ну, конечно, не только Орлой, еще и кнедлики, еще Совиная Мельница, еще две башни, еще Вепрево Колено, еще фигуры из стекла, еще три черта со скрипками, еще дефенестрация, еще много еще чего…

– А давай ты будешь ты, и я тоже буду ты.– Это как?– А вот так.– Ну, давай.– А давай ты меня к черной дыре пошлешь.– Это еще зачем?– Ну… интересно же, что там в черной дыре.– Тоже верно.

Пожалуй, нет ничего реальней, чем мистика. Устоявшуюся традицию подводить под это понятие и определение всё то, что трудно объяснить, можно назвать откровенной и неумелой попыткой оправдать наше нежелание смотреть, слышать, ощущать… осознавать.

Эти пьесы о жизни, конкретно, о бедах и несчастьях человеческих, которых не только могло не быть, но и не должно. Трудно согласиться с расхожим утверждением, что «не мы такие, а время». Суровой драматургии в повседневной жизни предостаточно, и ведь многое умело организовано «сильными мира сего» как бы между прочим, походя. Жестокий эксперимент над человечеством продолжается. А что там ещё… за горизонтом?

В сборник входят две пьесы «Продам живого волка» и «После 18-ти, прямо с утра…»Тематически они, естественно, разнятся, но по духу времени они, на мой взгляд, дополняют друг друга. Эпоха 90-х долго будет отзываться в сердцах современников, на судьбы которых она повлияла радикальным образом.