— Да, в конце концов, пока мы бездумно убивали всё, что видели, — вдруг зло проговорила Катя, — Кирилл не просто понял, что к чему на основе тех данных, что были у всех, но и придумал, как их использовать. И лично я буду делать, как он скажет, независимо от того, нравится мне это или нет. Скажет — убью всех лупоглазых выродков, а скажет — буду сидеть рядом с ними и кивать.

М-да, неожиданно, с учетом ее слов наедине полчаса назад. С другой стороны, вполне объяснимо, что даже имея собственное мнение по любому вопросу, Катя не допускала сомнений в авторитете Кирилла.

Закончив импульсивное выступление, она махнула своими рыжими кудрями, будто удивляясь, зачем мы тут обсуждаем какую-то ерунду, и протянула стакан Олегу, указывая на бутылку с виски. Тот, наливая, одобрительно улыбнулся. Я почувствовал ревность, исходящую от Роберта, и не стал ему мешать, когда он чуть плотнее прижался плечом к бедру девушки.

Речь Кати окончательно сбила воинственный настрой наемников, и почти все усиленно делали вид, что зашли в комнату случайно, за компанию, но Кирилла это не устраивало.

— Давайте подведем итоги, — сказал он. — Нам предстоит очень важная операция, ее последствия даже в случае успеха неясны. Мне нужны люди, в которых я буду уверен. Которые, поддавшись импульсу, не испортят все в решающий момент. А я вас уверяю, трудных моментов, включая дипломатические, будет немало. В самые горячие точки я планирую отправить людей, которые мыслят категориями более широкими, чем просто локальная месть. Не хочу говорить излишне пафосно, но, возможно, кто-то из вас будет решать судьбу человечества (где-то я это уже слышал). Более того, я оцениваю эту вероятность больше, чем в пятьдесят процентов… И как резюме: я хочу, чтобы каждый из вас двумя-тремя предложениями сформулировал свои мысли. И насчет Протолан, и насчет всего происходящего в целом.

Кирилла все поняли — он не стал просить принести присягу верности напрямую, да и слишком мало его знали наемники, чтобы требовать от них такое. Но глава Нового Завета хотел узнать, выполнят ли они приказ, каким бы спорным он им ни казался. Сам от себя не ожидая, я начал первым:

— Я с тобой, Кирилл. Я хоть и был там и многое видел, но мало что понял. Замочим охотников, вырвемся отсюда. А дальше посмотрим.

Катя одобрительно кивнула и (моя ты радость) положила руку мне (мне!) на плечо.

— Согласен с предыдущим оратором, — подхватил Циклоп и, откинувшись на кровати, потянулся. — Конечно, неплохо бы завалить жаб, но Папа прав, будем смотреть по обстоятельствам, я на его стороне.

Елисей вдруг подпрыгнул — после его приземления паркет пошел трещинами.

— Я вообще не понял, о чем базар, — сказал он. — Благодаря Кириллу мы сидим тут, а не радостно убиваем всяких мутировавших клопов, не зная, что нас ждет скорая смерть.

— Я уже все сказала, — это Катя.

— Я как большинство, — не отворачиваясь от досок, тихо произнесла Виолетта. Я вдруг вспомнил отрывок из ток-шоу, где рассказывалось, что вся ее семья, включая старшего брата и маленькую сестру, погибла в каком-то, теперь казавшемся бессмысленном квесте. — Я не буду призывать к геноциду. Но сидеть, как Катюша, с жабами рядом не стану.

Катя побелела и повернулась к наемнице. Я почувствовал, как ее пальцы все еще лежавшие на моем плече, окаменели. Ее опередила Джейн:

— Зря ты так, Виол, ей тоже досталось.

Хм, какая осведомленность, да и вместе все время ходят теперь. Интересно.

Виолетта пожала плечами и промолчала. Не высказалась и Катя, хотя я ждал от нее чего угодно, даже того, что она вышвырнет Виолетту в окно. Я пошевелился, чтобы привлечь внимание моей рыжеволосой союзницы, но она не заметила этого.

— Я за Кирилла, — Илья провел рукой по лысине. — Но мне почему-то кажется, что я не буду среди тех, кто будет решать судьбу мира.

После этого высказывания обстановка разрядилась, снова стало слышно дыхание и раздался звон стаканов.

— Я буду делать все, что скажет Кирилл, и поверьте, мало мужчин слышали подобные слова, — Джейн опять улыбалась, ее вообще мало что могло заставить грустить долго. — А если у них будет машина времени или массовый оживитель, я лично перегрызу горло любому, кто поднимет на них руку.

— Я с тобой, — Вадик-техник наконец добился своего: разломал металлическое яйцо пополам. — Если они поделятся и объяснят свои технологии, это поможет нам, то есть человечеству, достичь многого.

Остались двое, Виктор и Олег, и сейчас они смотрели друг на друга, желая оставить за собой право сказать последнее слово. Борьба была неравной, и Виктор сдался.

— Хорошо, я не буду убивать жаб, когда увижу их. Но пусть они дадут мне хоть малейший повод.

Олег Непобедимый обвел всех долгим взглядом, предоставляя последнюю возможность что-то добавить, потом медленно встал.

— Недавно ты, Кирилл, говорил нам: люди несовершенны, и в их природе заложено уничтожение себя…

Помнишь, нам он тоже затирал нечто подобное, а потом, кстати, эту же мысль развивал Ларгус.

— …А последний из предложенных тобой сегодня аргументов предполагал, что истребление пришельцев психологически откинет нас на уровень зверей… Сначала я увидел в этом противоречие. И все это время думал о нем, но в конце концов понял, — Олег потянулся было к своему шраму, но на полпути рука замерла, потом медленно опустилась. Он продолжил: — Первый способ превратиться в зверя — это вести бесконечную борьбу с внешними факторами или такими же, как мы, безбашенными и бесстрашными, не уступающими или превосходящими нас противниками. В этой вечной гонке мы, делая петлю, становимся зверями, только более сильными. И да, в итоге мы неизменно уничтожаем в себе человеческое: или физически — проигрывая, или ментально — побеждая. Но так мы хотя бы становимся сильными зверями, если провести аналогию, львами.

А вот второй способ превратиться в зверя — это убить слабого, и при этом ты станешь не львом, а шакалом.

Все, не отрываясь, смотрели на Олега, даже Виолетта отвернулась от своих досок, а из руки Циклопа выпал стакан.

— Сейчас у нас, не побоюсь этого слова, историческая возможность облажаться. Если допустить, что нас не тянут в ловушку и мы справимся с охотниками и другими внешними факторами, то окажемся лицом к лицу со слабым врагом. И то, как мы поступим, действительно, как мне кажется, определит дальнейшую судьбу человечества, — под конец речи Олег замялся, не исключено, что это была самое длинное выступление в его жизни. — В общем, Кирилл, я целиком и полностью с тобой. И, как правильно сказала Катя, надо будет — буду жрать с ними из одной миски. Главное — остаться человеком. И не стать такими же, как те, кто нас сюда засунул.

Над словами Олега думали долго.

— Я мало что понял, — наконец первым сказал Циклоп, — но было очень интересно!

И плотину прорвало, гам поднялся такой, что даже соседа стало плохо слышно, обсуждали все: слова друг друга, операцию, историю Протолан и можно ли им доверять. Кризис миновал.

Несколько раз я ловил взгляд Кати, и уже под давлением Роберта хотел отвести ее в сторонку, но не успел. Неожиданно подошедшая Джейн что-то прошептала той на ушко, и девушки удалились.

Вскоре от стоящего гвалта в висках начало стучать, и я последовал их примеру.

После встречи с Плакальщицей сновидения стали ярче. Этой ночью мне снилась только Катя.

С утра меня снова ждал вызов. На сей раз на допрос Лилонт. Вернее, это позиционировалось не как допрос, а как беседа. Жена Вершителя вряд ли знала сверх того, что было на дисках, просто некоторые наемники хотели пообщаться с представителем их расы напрямую. Нас же с Робертом использовали в качестве детектора лжи, вернее, как людей, способных помочь настроить наш детектор на протоланку. Мы худо-бедно различали их эмоции, и, сопоставляя показания датчиков и нашу оценку, можно было получить готовый прибор для дальнейшей работы с пришельцами. Все понимали: рано или поздно он пригодится.