— Ну, так, долго мы еще будем штаны в кабинете просиживать? Когда поедем по тому делу с наркодельцом?

— А тебя это не касается, - хмыкает он, - Я когда сам решу, тогда и поеду.

Давид, посчитав, что разговор окончен, с аппетитом кусает свой бургер, жуя его с довольным видом. Я недовольно надуваюсь, продолжая пилить его взглядом. Но ему, как будто, вообще всё равно. Прикончив эту холестериновую бомбу и щедро запив всё кофе, он открывает свой ноутбук и возвращается к делам.

Не желая даже показывать, что мне нечем заняться, я открываю блокнот, вгрызаюсь зубами в конец карандаша, и уже через несколько мгновений начинаю сосредоточенно писать.

Проходит пара минут в тишине, когда слышно лишь щелчки клавиатуры и тихий шелест карандаша о бумагу. А потом Давид снова подает голос:

— Как увлечённо строчишь, неужто секс наш описываешь? – усмехается он, выглядывая из-за ноутбука.

— Да и вспоминать-то особо нечего, - произношу я с непробиваемым лицом, глянув на Давида уничижительно. – Хорошо, что я и так ничего не помню.

Давид бросает на меня короткий взгляд исподлобья и вскидывает вверх бровь.

— Так может быть тебе напомнить? – хмыкает он.

— Ха! Размечтался! – фыркаю я, скривив губы. – Обойдусь. Вряд ли там есть что-то такое, что мне стоит вспоминать!

Давид выпрямляется, до этого сидящий сгорбленно, наклонившись к ноутбуку.

— Ох и нарываешься же ты, коза, - произносит он медленным властным тоном, смеривая меня таким взглядом, что меня аж слегка бросает в дрожь. Всё-таки взгляд у него, словно рентген. Он будто насквозь видит. Вот же ж.

Я ничего ему не отвечаю, снова уткнувшись в свой блокнот. Да и Давид больше ничего мне не говорит. Снова ссутулившись над своим ноутбуком, он что-то сосредоточено просматривает, иногда делая себе какие-то пометки, а иногда просто подолгу пялится в экран. Вот только на меня он уже не обращает никакого внимания.

Лия

Давид поел, и так увлеченно занялся своей работой, что я, как ни старалась, больше не смогла привлечь к себе его внимание.

Я уже и на стуле крутилась туда-сюда, скрипя им. И карандашом строчила в блокноте так, что у меня уже самой от этого звука начало прикипать. А Давид как сидел, уткнувшись в ноутбук, так и остался сидеть. Отчетами заниматься он меня больше не просил. Он просто сидел, весь погруженный в свою работу. Мне даже стало интересно, что такое он там изучает, но подойти и спросить не позволяла гордость, а сам он, судя по всему, не особо то и собирался посвящать меня в тонкости своей работы.

Когда мне, наконец, надоедает сидеть без дела, я вспоминаю, что так и не поела. Бросив взгляд на принесённый им для меня бургер, я молча беру его и бросаю в мусорное ведро. И тут же мой взгляд, взметнувшись к Давиду, следит. Что он скажет? Как отреагирует? Ну, хоть что-нибудь?

Ноль эмоций. Человек – машина.

«Бесит…»

Я поднимаюсь из-за стола, бросаю взгляд в зеркало, висящее недалеко от двери, поправляю свои волосы и говорю ему через плечо:

— Пойду в столовую, возьму для себя что-нибудь полезное и вкусное, в отличие от того, чем питаешься ты, - говорю я. И жду от него какой-нибудь ответ. Хоть колкость какую-то. Или хотя бы смешок. Но, нет. Давид настолько погружен в работу, что просто никак на меня не реагирует.

Хмыкнув, я выхожу из кабинета с высоко поднятой головой. Дойдя до столовой, я выбираю себе свежий витаминный салатик и прошу заварить мне зеленый чай. Расплатившись, я сначала хочу перекусить прямо здесь, но потом решаю, что пойду в кабинет. Сяду прямо напротив него и буду жевать свой аппетитный салат там! Прямо у него под носом!

Когда я возвращаюсь со своим полезным и вкусным завтраком в кабинет, я с удивлением обнаруживаю, как у его стола трется какая-то швабра.

«Не поняла?»

Девушка в форме кокетливо хихикает, опустив свою руку ему на плечо. Давид же, заметив как я вошла, тут же выпрямляется, расправив плечи и, обращаясь к девушке, продолжает с ней до жути скучный разговор. Но при этом так улыбается, что у меня тут же созревает желание хорошенько съездить по этой его широкой и довольной улыбке своей сумочкой с металлической бляшкой на застёжке.

«Да этот засранец флиртует! Прям флиртует! Эй, эй! Ты куда руки тянешь?!»

Давид, продолжая обворожительно улыбаться, задает девушке вопросы по каким-то отчетностям, а та и рада. Вся такая довольная, стоит и щебечет.

«Вот швабра…»

Недовольно фыркнув, я гордо вышагиваю к своему столу, громко постукивая каблучками.

«Остолоп… Все мужики одинаковые. Козлы.»

Стараясь издавать как можно больше звуков, я до неприличия громко и неторопливо выставляю на свой стол сначала тарелку с салатом, потом стакан с зеленым чаем, потом вилку. Оставшись довольной собой, я усаживаюсь на стул, намеренно поскрипев им вдоволь и, вздохнув, принимаюсь за еду.

Громко звеня вилкой по тарелке, я начинаю есть, продолжая издавать звуки.

— Ммм… - похожий на стон выдох срывается с моих губ. – Как же это… Ммм… Вкусно!

Периодически прерываясь от салата, я также громко сёрбаю чай из своего стакана. Снова ставлю его на стол и опять принимаюсь за еду.

Давид начинает бросать на меня короткие взгляды. Когда он, в очередной раз покосившись на меня, наблюдает за мной, я вдруг замечаю, что Давид не просто улыбается. Я вдруг понимаю, что ещё немного, и он просто заржёт.

Девушка, что беседовала с ним, благодарит его, забирает нужные ей документы, и, бросив на прощание улыбчивый взгляд в сторону Давида, наконец, покидает кабинет.

Едва дверь за ней закрывается, Давид, больше не видя причин, чтобы себя сдерживать, скрывается на громкий заразительный смех. Он так ржёт, что у него аж стол трясется.

«Вот придурок…»

— Ахаха! Боже… - вытирая слёзы смеха с глаз, он обращается ко мне, - Знаешь, Лия, твоя ревность настолько очевидна, что здесь аж воздух потрескивать начал, словно сейчас молния ударит, пока Кристюша находилась здесь!

Я фыркаю недовольно, совершенно не собираясь признаваться в том, что этот козлина прав.

— Что-то мне кажется, что ты слишком много о себе возомнил, товарищ оперуполномоченный! Ничего я не ревную тебя, ни к какой-то там Кристюше , ни к кому-то еще! Так что можешь бежать за этой своей Кристюшей, совет вам, да любовь! – заявляю я, снова приняв позу, скрестив руки на груди и намеренно стараясь на него не смотреть, будто он даже не достоин, чтоб я на него смотрела.

— Ну, раз ты настаиваешь! – ухмыляется он и, вдруг и правда встаёт из-за стола и направляется к двери.

У меня аж челюсть падает.

— Всмысле?! – восклицаю я. – Ты, что реально что ли за ней собрался идти?!

Давид останавливается у двери, и я слышу, как щёлкает замок. Он медленно поворачивается, наши взгляды встречаются. И Давид начинает постепенно приближаться, весьма уверенным, но неторопливым шагом.

Когда он оказывается близко, его рука вдруг стискивает мое запястье.

— Эй!!! Ты чего творишь?! Совсем охренел? Головой стукнулся?!

Давид выглядит спокойным как удав.

— Да достала ты меня уже, - усмехается он, дергая меня за руку.

Вытянув меня с моего рабочего места, он тут же подхватывает меня за талию, плотно прижав ко мне и улыбаясь.

Я сразу же упираюсь кулачками ему в грудь, смотря на него ошалело.

— Ты что, совсем идиот?! Тут же камеры повсюду! Это же отделение полиции! Это что вообще, ты чего? - слегка паникуя начинаю я верещать.

Давид тепло смеется, продолжая прижимать меня к себе и говорит спокойно:

— Дурочка, - с его уст сейчас это почему-то звучит даже нежно, - Ты что, кино насмотрелась что ли? Мы с тобой в таком захолустье находимся. Здесь камеры разве что только на въезде есть и на входе. И всё. А всё остальное, так. Муляж. Для вида понатыкали во все углы.

Мгновение я соображаю, а его ладонь уже опускается чуть ниже. Прямо на мою ягодицу.

Я смотрю на него во все глаза.