— Я нервничаю из-за следствия. Меня вызовут рано или поздно.

— Не вызовут.

— Что? Как же показания? Я законная супруга Лаврова, ко мне точно есть вопросы…

— Хватит письменных показаний. У Александра Чертова полно связей в нужных кругах, вас не тронут, Татьяна. Можете даже не брать это в голову. Тем более криминального следа в катастрофе не найдено.

— Это официально установлено?

— Официально так быстро не делается. Но всё к этому идет. Лавров банально не справился с управлением, в его крови нашли алкоголь.

— Ох, — я выдыхаю сквозь сжатые губы. — Так банально, что даже не верится.

Я оцениваю иронию судьбы, когда конечной точкой нашей дороги оказывается аэропорт. Кортеж из четырех машин подруливает к закрытой площадке и отточенным виражом паркуется рядом с красавцем-лайнером. Частный самолет уже ждет, хвастаясь белоснежным трапом.

— Наш пилот абсолютно трезв, — отзывается Артем. — Или вы против перелета? Но так намного быстрее и безопаснее.

— Мы летим в Москву?

— Да, Чертов из Москвы и там он сможет полностью контролировать ситуацию. Он больше не хочет рисковать, оставаясь в чужом городе.

Чертов

Она не понимает, кто я такой.

Иначе бы смотрела другими глазами.

Я возвращаюсь в апартаменты, которые занимают два этажа в центре Москвы, и натыкаюсь на охранника. Он заметно напрягается, замечая меня.

— Босс, — произносит он глухо.

Вот он смотрит на меня правильно. Как все вокруг. В его взгляде смесь страха и желания побыстрее исчезнуть с моих глаз. Потому что он знает, кто я такой. Знает на что я способен и как ему повезло, что его не оказалось в смене, которая облажалась и допустила огнестрельное нападение на мой дом.

Я такое не прощаю.

— Всё тихо?

— Да, босс. Я не стал выставлять охрану на втором этаже, чтобы не нервировать девушку. Но камеры в коридорах включены.

— Выруби. Пока я дома, не надо.

Не переношу слежку.

— Понял, — охранник кивает. — Лифты и здание под нашим контролем, в многоэтажке напротив выставили пост…

Я показываю ладонью, чтобы он заканчивал. Меня тошнит от отчетов бодигардов, я убил на них весь день и еще один разговор о безопасности не вынесу. Я поворачиваю к бару. Врач не одобрит, но вместо таблеток я закидываюсь другим обезболивающим. Делаю несколько обжигающих глотков, а потом наклоняюсь к раковине и умываюсь холодной водой.

Надо завалиться.

Уже штормит от усталости. На губы наползает улыбка, когда вспоминаю, как Таня пыталась уложить меня спать. Не помню, когда кто-то в последний раз так переживал за меня. Она едва держалась на ногах из-за вида крови, но оставалась рядом. Помогала и часто загнанно дышала, словно чувствовала мою боль как свою.

Она ужасно впечатлительная.

Но сильная.

Хотя страха в ней тоже полно. Лавров успел запугать ее, она поджимает губы и ведет плечами каждый раз, как слышит его имя. Сама не замечает, как выдает себя…

Нет, надо спать.

Можно даже здесь, а не тащится на второй этаж. Диван, подушка, что еще надо?

— Чертов, — женский голос звучит вместо трели будильника. — Чертов, ты слышишь меня?

Я открываю глаза и вижу взволнованное лицо Тани прямо перед собой. Она смущается, но не отстраняется.

— У тебя кровь, — добавляет она скороговоркой и указывает ладонью на мое плечо. — Я поэтому разбудила.

— Который час?

Я опускаю стопы на пол, а ладонью провожу по лицу.

— Пол седьмого утра, — произносит она. — Ты слышал, что я сказала?

— Слышал, — я осматриваю себя и понимаю, что пора менять повязку. — Я не умру.

Она недовольно выдыхает на мои слова, но обходится без споров. Таня садится рядом, подвигая одеяло и задевая меня оголенным плечом. У нее нежная кожа, от которой исходит приятный аромат. Что-то цветочное и разогретое солнцем. Врезалось, когда целовал ее.

— Ты выглядишь намного лучше, — добавляет девушка. — Хотя все равно уставший.

Она вдруг замечает, что сидит слишком близко ко мне. Порывисто отодвигается и сразу отворачивается к окну, понимая, как глупо это выглядит со стороны. Мне же нужно вернуть ее на место, она и правда действует на меня как обезболивающее. И чем она ближе, тем легче.

— У тебя красивая квартира, — Таня заводит вежливый разговор. — Видно, что мужская, всё вокруг в холодных цветах и металле, но мне нравится. Очень стильно.

— Я здесь редко бываю.

— Тогда зачем она тебе?

— Офис рядом. В центре Москвы не живут, а зарабатывают деньги.

— Мне кажется, это касается не только центра, а вообще Москвы.

Она усмехается и, наконец, поворачивает голову ко мне. Да, вот и ее открытый спокойный взгляд. Нет в нем ни фальши, ни желания угодить, ни дешевого флирта.

— Я пробовала жить в Москве, — добавляет она. — Мне тогда только исполнилось двадцать. Меня хватило на полгода, потом я поняла, что это пустые амбиции. Я просто хочу похвастаться, что вот смотрите, я перебралась в столицу, я крутая, а на самом деле в родном городе мне лучше. Он больше мне подходит по характеру.

— Я больше в Волгоград ни ногой.

Таня смеется, понимая мою иронию, и бросает взгляд на раненое плечо.

— Ты узнал, кто это сделал?

Это сделали люди ее отца.

Но ей не нужно знать.

— Его имя тебе все равно ничего не скажет.

— Но это из-за тех папок в банковской ячейке, да?

— Да. Люди не любят, когда их тайны попадают в чужие руки. Их это чертовски злит.

— Я не хватаюсь за пистолет, когда злюсь, — Таня проводит ладонью по дивану между нашими бедрами. — Ты живешь в очень странном мире, Чертов. И в очень жестоком.

Она права.

Я проверил это на собственной шкуре, а вот она едва догадывается, о чем говорит. Для нее “жестокость” всего лишь слово, она не понимает, что за ним стоит. Наверное, поэтому мне легче рядом с ней. Она нормальная. Чистая. Как глоток кислорода в душной комнате.

Теперь понятно, почему у Лаврова рвало крышу. Подонок боялся ее отца до паралича, а все равно полез к ней с приставаниями. Он специально оставил ее в родном городе, чтобы не натворить грязных глупостей. А он мог, до меня доходили слухи о его выходках в барах, после которых он платил девушкам огромные отступные. Я бы давно свернул ему шею, но он всегда был лучшим в своем деле. Он тянул дела, которые больше никто не брал.

Больной гений.

И ведь именно он нашел Татьяну.

Дочь самого Самсонова. Человека, который трижды покушался на мою жизнь и хочет не просто убить меня, а стереть в порошок всё, что я создал. Человека, который не оставил мне выбора. Мне придется играть грязно, чтобы победить его.

— Ты останешься на завтрак? — спрашивает Татьяна, поднимаясь на ноги. — Я ждала тебя, чтобы поговорить.

Она замирает, когда я протягиваю руку и обхватываю ее чуть выше запястья. Делаю вид, что мне нужна опора, а сам веду пальцы дальше. По шелковой нежной коже. Ее хочется держать в руках, еще больше хочется сорвать с нее одежду и увидеть ее всю.

— Босс, — раздается голос сзади.

Я оборачиваюсь и вижу охранника с каменным лицом.

— Важный звонок, — сообщает он. — Из Никосии.

Черт.

Только этого сейчас не хватало.

— Я пока сварю кофе, — Татьяна тут же выскальзывает из моих рук и уходит на кухню.

— После пусть зайдет медсестра, — бросаю охраннику, направляясь в кабинет. — Она же здесь?

— Да, в гостевой комнате. Я позову ее.

Я закрываю дверь кабинета. Издалека вижу огонек удержания на линии, и мысленно проклинаю будущий разговор, пока иду к телефону.

— Лавров, — кидаю в трубку с раздражением. — Что тебе еще надо?

Еще чуть и убежало бы. Я загляделась на утреннюю передачу, там молодой ведущий со внешностью голливудского актера рассказывает как лучше готовить пасту. Я в последний момент вспоминаю о кофе и успеваю снять турку с огня.

— Ох, узнаю московские порядки, — шепчу язвительно, заглядывая в холодильник.