— Итак, — сказал Йен совершенно бесстрастным голосом. — Не хочешь рассказать мне, что происходит?

Я положила руку на рану от укуса и поморщилась, почувствовав под ладонью липкое тепло собственной крови и горячую пульсацию яда, который теперь разносился по моим венам. К счастью, мой мозг был полностью работоспособен, этого вполне хватило, чтобы позволить лжи течь рекой.

— Ты ведь знаешь, что именно эти люди продали наркотик Адену, верно?

Йен кивнул.

— Тот же запах. В ту ночь от Адена сильно разило им. Но они охотились за мной. И они, кажется, знают тебя.

— Они знали... меня. Ну же, Йен. Ты ведь не думал, что я была девочкой из начальной школы, правда?

Я взмолилась, чтобы он легко отступил, как только ему бросят вызов. Слухи обо мне ходили с тех пор, как я поступила в школу, так почему бы не использовать это в своих интересах?

Он коротко вздохнул.

— Нет, Лила, я не об этом, но... ты хочешь сказать, что ты вроде члена банды или что-то в этом роде?

Никогда. Но другого объяснения я придумать не смогла. Я пожала плечами.

— Аден определённо так думал... — я попыталась пошевелить пальцами, но вся моя левая рука онемела. Мне нужно было возвращаться домой. — Мне очень жаль, правда.

Йен отрицательно покачал головой.

— Ты врёшь. Я знаю, что врёшь. Здесь происходит что-то ещё.

— Послушай, эм... я думаю, что моё прошлое настигло меня, — сказала я, жалея, что лишь одним убийством Кларенса не обойтись. — Но я постараюсь сделать так, чтобы тебя больше никто не побеспокоил, хорошо?

Он выругался себе под нос и распахнул дверь. Секунду спустя он рывком открыл заднюю дверцу и сел рядом со мной. Я инстинктивно потянулась к противоположной дверной ручке.

— А кто позаботится о том, чтобы тебя больше никто не побеспокоил? — рявкнул он. — Посмотри на себя. Твоя рука кровоточит. Они бы ранили тебя гораздо серьёзнее, если бы меня там не было.

Внезапно обессилев, я откинулась на спинку сиденья, прижимая к себе укушенную и уже слабую руку.

— Я сама могу о себе позаботиться.

Он рассмеялся.

— Кроме шуток. Это одна из причин, почему ты мне нравишься. Но сегодня вечером на нас напали семь накачанных наркотиками уродов, Лила. Возможно, ты и можешь надрать задницу, но ты не супергерой.

— А я и не говорила, что это так. Я просто хочу сказать, что буду ужасно себя чувствовать, если ты вляпаешься в это дело.

— Слишком поздно. Ты истекаешь кровью на моём заднем сиденье.

Я открыла дверь и, спотыкаясь, ступила на асфальт, неуклюже вытаскивая ключи из кармана. Ноги уже покалывало, как и правую руку. Когда Джури укусил Малачи в тёмном городе, он смог пробежать больше часа, поэтому я молилась, чтобы продержаться так же долго.

— Лила, подожди! — Йен спрыгнул с заднего сиденья следом за мной. — Я не говорил тебе уходить!

— Мне нужно домой, — сказала я. — Я устала, да и рана может быть с инфекцией или ещё чем-нибудь. — Я помахала ему рукой.

— Позвони мне завтра, — твёрдо сказал он.

Но вопрос в его глазах выдал его с головой.

— Позвоню. Прошу, будь аккуратен, хорошо? Будь внимателен, если заметишь их фургон, позвони мне.

Его губы приподнялись в свойственной ему ошеломительной улыбке.

— И что ты сделаешь?

Я вздохнула.

— Ладно. Тогда позвони в полицию. Куда угодно. Просто... будь осторожен.

Он шагнул ближе ко мне.

— Ты беспокоишься обо мне?

Неуверенными пальцами он коснулся моего подбородка, пытаясь приподнять моё лицо. Я позволила ему это, хотя он стоял слишком близко, заставляя моё сердце биться в панике.

— Я беспокоюсь за тебя, — тихо сказал он.

— До завтра, — прошептала я и отвернулась, чтобы открыть дверцу машины.

— Позволь мне отвезти тебя домой.

— В этом нет необходимости, я обещаю.

— Лила... — он вздохнул. — Хорошо. Но я буду ехать за тобой. Хочу убедиться, что ты благополучно доберёшься домой.

Я крепко зажмурилась и постаралась не закричать. У меня не было на это времени, даже несмотря на то, что он был невероятно милым... после того, как проявил себя абсолютно крутым парнем в кинотеатре.

— Пустая трата бензина, но если тебе от этого станет легче...

Я открыла свою машину правой рукой. Оказавшись за рулем, я сосредоточилась на том, чтобы медленно и плавно доехать до дома Дианы, свернула на подъездную дорожку, вышла и помахала Йену, когда он проезжал мимо.

Затем я снова села в машину и направилась в дом Стражей. Когда я приехала, Рафаэль уже ждал меня и, спотыкаясь, я поднялась по ступенькам крыльца. К счастью, больше никого не было дома, так что драма была минимальной. Я позволила ему отправить меня в мирное забытье и проснулась через несколько часов от звука отдалённых ударов.

В коридоре горел свет, поэтому я осторожно спустилась в подвал и прислушалась. Хриплое дыхание, шарканье ног. Вспомнилось, как Генри рассказывал мне, что Малачи тренировался в любое время, когда не мог заснуть. Как можно тише я спустилась на несколько ступенек и заглянула через деревянные перила.

Под светом ламп его кожа блестела от пота, каждый мускул был чётко очерчен. Он снова тренировался. Каждое его движение было полностью контролируемым, и это заставило меня мгновенно позавидовать. Рука Малачи взметнулась вверх, сначала свободная, обманчиво плавная. Но когда он двинулся вперёд, то сжал её в кулак, которым ударил манекена в грудь, оставив глубокую вмятину в раме. Он повернулся на месте и трижды ударил манекен коленом, прежде чем толкнул его локтем в забытьё. Манекен упал на пол, согнутый пополам, с почти полностью оторванной головой. Малачи повернулся, чтобы уничтожить ещё один манекен, и я увидела, что выражение его лица было отстранённым, рассеянным. Как будто он действовал на автопилоте, как будто его тело было здесь, а разум находился в другом мире.

Всего неделю назад я бы присоединилась к нему. Я бы обняла его, и он был бы рад моему прикосновению. Даже эта опасная миссия казалась возможной, потому что мы были вместе, и никто и ничто не могло встать между нами. А теперь... так много всего преграждало мне путь к нему, и я понятия не имела, как обойти препятствия, и возможно ли это вообще. Глядя на него там, такого близкого и в то же время такого далекого, одиночество причинило боль, подобно открытой ране. Я прокралась обратно по лестнице наверх и уехала домой. 

Утро понедельника выдалось серым и влажным, крупные капли дождя стекали по оконным стеклам и падали на клумбы, где уже начали пробиваться крошечные зелёные побеги. Сегодня был день повышения квалификации для учителей, поэтому Джим, Малачи и я проводили наши свободные часы, тренируясь и отслеживая наших друзей, стараясь не казаться жутко навязчивыми. У бейсболистов была долгая тренировка, и они направлялись на выездную игру в тот же день, поэтому у меня состоялся очень неловкий телефонный разговор с Йеном о том, чтобы он присматривался, нет ли где поблизости фургона. Ещё я попросила его предупредить товарищей по команде сделать то же самое. Он всё время пытался спросить меня, как я себя чувствую, но я всё время отвлекала его. Думаю, мы провели больше времени в неловких паузах, чем в реальной беседе.

За обедом мои Стражи затронули тему, о которой я старалась не думать в течение последних нескольких дней: сегодняшний визит к моей “матери". Это был лучший шанс выследить Мазикинов к их новому гнезду, который нам выпал за последнее время. Пока мы с Малачи будем встречаться с ней, Джим и Генри займутся патрулированием снаружи. Мы напишем им в конце, чтобы они смогли последовать за ней, когда она уйдёт. Насколько нам было известно, Мазикин знал только обо мне и Малачи, поэтому они не распознают других Стражей. Если всё пойдёт хорошо, мы, возможно, закончим это дело сегодня вечером. Парни, как обычно, выглядели мрачно решительными, но Малачи продолжал бросать на меня настороженные взгляды каждый раз, когда я упоминала свою мать. Зная, что он может волноваться, что я снова выкину нечто эмоциональное, я стиснула зубы и провела лишние полчаса в тренировочном зале, колотя по одному из проволочных и матерчатых манекенов, чтобы выплеснуть своё разочарование.