Тёплые пальцы коснулись моих и, подняв глаза, я увидела Малачи, стоящего рядом со мной. Он протянул руку, но выражение его лица было на удивление неуверенным.

— Уверен, что Йен не пожадничает для меня одного танца с тобой, — тихо сказал он.

— А как же Лейни?

Он вздохнул.

— Ты же знаешь, если бы я считал это неприличным, я бы этого не сделал.

— Потрясающий ответ, — пробормотала я, наблюдая, как моя рука без моего ведома поднялась и легла в его ладонь.

А потом я оказалась в его объятиях, и это ошеломило всё моё нутро, заставив остальную часть помещения вокруг меня потускнеть. Я скучала по близости с ним, по крайней мере, в те моменты, когда мы не пытались убить друг друга.

Малачи, должно быть, думал так же. Одной рукой он прижал меня к себе, а потом взял мою руку и прижал наши переплетённые пальцы себе в грудь.

— Вот так, — сказал он с убийственной улыбкой, — я могу быть уверен, что ты не начнёшь размахивать своей сильной рукой, что значительно увеличивает мои шансы на выживание.

Я рассмеялась.

— Предусмотрительно.

Я была удивлена, что смогла ответить; ощущение его тела рядом с моим быстро превращало мои кости и мозг в желе. Мне потребовалось всё моё терпение, чтобы не прислониться головой к его груди, и не пялиться, не моргая, на суровую красоту его лица.

Мы едва двигались, едва покачивались, но под моей кожей происходили землетрясения, набегали приливные волны. Солнечная вспышка. Я танцевала с Йеном несколько раз сегодня вечером, и это было весело, но я не чувствовала себя так, как сейчас. Никто другой не смог бы так на меня повлиять. Никто другой не сможет одновременно напугать меня и наполнить таким теплом. Я не хотела, чтобы всё было именно так. Мне не нравилась мысль, что кто-то так крепко держит моё сердце, особенно тот, кто ясно дал понять, что не хочет иметь ничего общего с этим сердцем. Но я так долго боролась с этим, и теперь мне ничего не оставалось, как признать своё поражение. Хотел он меня или нет, но я принадлежала ему. Только ему.

Мои непослушные пальцы поднялись от его плеча к затылку, ища прикосновения кожи к коже. И когда это случилось, он на мгновение закрыл глаза, а потом выражение лица снова стало игривым и небрежным. Мне всё это почудилось, или я действительно так на него подействовала? Может быть, мне показалось, что стальная рука на моей спине напряглась, прижимая меня ещё ближе? Была ли я единственной, кто почувствовал электричество, когда его пальцы скользнули вверх и коснулись обнажённой кожи моей спины?

— Хорошо проводишь время? — спросила я, ненавидя то, как это прозвучало... запыхавшимся и запинающимся голосом.

Он пожал плечами.

— Очень сложный вечер. А ты? Он хорошо с тобой обращается?

Его глаза казались чёрными в приглушённом свете, и они были сосредоточены на мне, ожидая моего ответа.

— Йен очень милый. Я не думаю, что он способен на жестокость.

— Я рад слышать это, — сказал он, пристально глядя туда, где танцевали Йен и Лейни.

Я тоже оглянулась и увидела, как Йен притянул Лейни поближе и положил её голову себе на плечо. Он нежно баюкал её, гладя по шелковистым рыжим волосам, пока они покачивались в такт музыке. Страх за него пронзил меня при пугающем образе, как он мерится силами с Малачи, но это продлилось не больше нескольких секунд.

— Они дружат ещё с начальной школы, — быстро сказала я. — Я уверена, что он просто...

— Он утешает её, — тихо сказал Малачи, поворачиваясь ко мне.

В моей голове пронесся миллион вопросов, но возможно их задать у меня так и не появилось.

Потому что именно в этот момент Мазикины ворвались на выпускной старшей школы Варвика. 

Тощий подросток в грязном костюме и узком галстуке вскочил на один из столов, отбросив ногой украшение. Он покосился на танцпол, и как только его взгляд остановился на мне, он пришёл в движение. Нырнув на четвереньки, он бросился на другой стол, заскользив по скатерти, а потом снова прыгнул в мою сторону. В зал ворвался второй Мазикин, и собравшиеся бросились врассыпную, крича. Это был мускулистый парень с белокурыми дредами, чем-то напоминавшими львиную гриву. И на нём тоже был костюм. Даже с галстуком-бабочкой.

Эти двое смотрели только на меня. Рыча, они пробирались через огромную комнату, нанося удары кулаками и отбрасывая в сторону тех, кому не посчастливилось оказаться у них на пути.

Малачи разомкнул объятие, и мы оба потянулись за ножами, тогда как Леви пригвоздил худого Мазикина стулом. От удара Мазикин упал, ошеломлённый и истекающий кровью.

Второй Мазикин взревел, увидев, что его друг повержен, и бросился на Леви, но Джим оттолкнул Леви и нанёс сильный удар в живот Мазикину, а потом подпрыгнул в воздух и выполнил весьма акробатический удар, который мне когда-либо доводилось видеть. Он приземлился на руки. А Мазикин встретился с полом. Подростки, стоявшие ближе всех к Джиму, зааплодировали ему.

Ни один из захватчиков не добрался до танцпола. Даже близко. Секундой позже вбежали два охранника, услышав переполох. Я могла лишь предположить, что они впустили этих парней, посчитав их за учеников. Один из них поднёс телефон к уху и склонился над тощим Мазикиным. Кучка наших одноклассников столпилась вокруг охранников, и все они одновременно тараторили о том, как эти парни испортили наш выпускной.

— Я звоню в полицию, — наконец громко сказал один из охранников.

Второй охранник поднял руки вверх.

— У нас все под контролем, ребята.

Он стоял над белобрысым парнем так, как будто это он обезвредил его.

Леви усмехнулся между тяжелыми вздохами. Он повернулся, чтобы подхватить Джиллиан на руки, и ухмыльнулся, когда она прямо-таки обвилась вокруг него. Джим выпрямился, ещё не готовый расслабиться. Он искоса взглянул на нас с Малачи и провёл рукой по своей грудной клетке, вероятно, желая вытащить нож, который, как я знала, был спрятан у него под пиджаком. Охранник прогнал его прочь, и он неохотно попятился, источая агрессию. Его поза не ослабла, пока он не почувствовал руки Тиган на своей спине.

Музыка смолкла, песня закончилась, и диджей, казалось, не был уверен в том, чтобы завести следующий трек. Большинство ребят на танцполе уставились на толпу вокруг Мазикинов.

Малачи посмотрел на меня.

— Это было слишком просто.

— Знаю.

Мы стояли рядом, наблюдая за двумя Мазикиными, которые теперь были в наручниках, но в сознании, на спине у каждого сидел пухлый охранник. Краем глаза я заметила вспышку изумрудного шёлка Лейни. Я повернула голову и увидела, что она стоит рядом с Йеном. Она сердито посмотрела на меня, а он — на Малачи. Я откашлялась и отошла от своего лейтенанта.

Грег повернулся к Йену.

— Эй, Ваше величество, — позвал он. — А как ты относишься к тому, чтобы пораньше свалить на афтепати?

— Я не против.

Йен обнял Лейни за плечи и заговорил с ней слишком тихо, чтобы я могла расслышать его слова. Она кивнула, устремив взгляд в пол. В какой-то момент я что-то упустила. Малачи сказал, что Йен утешает Лейни. Неужели они расстались? Я закрыла глаза и мысленно встряхнулась, подавляя любую глупую надежду, которая пыталась укорениться в моём сознании.

Неудавшаяся атака Мазикиных убила праздничное настроение, и все разошлись по своим машинам, некоторые из учеников остались, чтобы сообщить полиции свои имена и дать показания. Я нетерпеливо обошла их стороной, предоставив им возможность увезти нападавших и запереть их подальше от улиц, по крайней мере, на одну ночь. Мои мысли были сосредоточены на том, откуда последует следующая атака.

Наша команда забралась в лимузин, чтобы отправиться на афтепати в клуб всех возрастов в Провиденсе. Малачи, Джим и я уже проверили место, на случай если Мазикины решат, что это лучшее место для атаки. Я скользнула на кожаное сиденье машины, убедившись, что моя юбка не задралась и не обнажила оружие, пристёгнутое к моим бёдрам.