По обе стороны плотно шли невысокие особняки старой постройки. Красивые, конечно, но не шикарные. В таких обычно обитала невысокая столичная знать и знать из провинции.

Подходя к двухэтажному особняку деда, я заранее ушел в невидимость и расширил радиус покрытия до тридцати метров на случай, если кто-то появится.

Вход в дом располагался по центру фасада. От него в обе стороны отходило по два окна. Насколько я смог вспомнить, слева располагалась столовая, кухня и комната прислуги. Справа — гостевой зал, за ним кабинет деда с выходящими во внутренний двор окнами.

Тусклый свет, пробивающийся сквозь плотные шторы первого этажа, подсказывал — туда лучше не соваться.

Оставалось карабкаться вверх. Прямо к балкону, нависавшему над входной дверью в дом. Второй этаж как раз был в потемках. А потом уже можно было преспокойно спуститься и, пользуясь невидимостью, войти в кабинет деда.

В другой ситуации я бы запрыгнул на подоконник первого этажа и, оттолкнувшись от него, добраться до балкона. Но я выбрал способ получше, просто материализовал вмурованные в стену металлические скобы, по которым легко поднялся.

Невидимость не давала возможности проходить сквозь препятствия. Дверь пришлось временно дематериализовать и лишь тогда проникнуть внутрь.

Откуда-то снизу доносились тихие голоса. Судя по многоголосью, сопровождавшемуся музыкой, работал телевизор. А еще я услышал шаги. Подойдя внизу к лестнице, кто-то стал подниматься.

Вдруг загоревшийся свет, в первую секунду вынудил меня запаниковать. Сработало — а вдруг меня обнаружили? Однако мерные шаги подсказывали, все в порядке, человек просто поднимается на второй этаж. А спустя пару секунд предстал сам человек. Им оказалась Катерина Волгина.

Сказать, что я удивился — ничего не сказать. Теперь мне было уже куда интереснее сначала пообщаться со своей суженой. Что касается Федора Гордеевича, ночь длинная, времени с ним поговорить по душам, впереди более чем предостаточно.

С недовольным видом подойдя к балконной двери, Волгина небрежно задернула шторы и открыла дверь комнаты слева. Я вовремя догадался последовать за ней, чтобы потом к ней не вламываться.

Спальня как спальня. Здесь стояли кровать, шкаф, трюмо. У завешенных шторами окон — бюро, кресло и катка с высоким растением.

Присев за узкий столик, Катерина взяла смартфон и стала кому-то звонить. На том конце трубку не брали. Она снова и снова перезванивала, чем давала мне повод задуматься: а не звонит ли она Олегу Павловичу с Василием?

— Извините, Федор Гордеевич, но уже час ночи, — наконец произнесла она в трубку. — Я пыталась дозвониться до Макина и до охранника Андрея. Они не берут трубки… Хорошо… Да, хорошо… Тоже надеюсь, что все пройдет успешно. Скажите им, пусть обязательно мне перезвонят. Я в любом случае буду ждать… Хорошо… Спасибо вам огромное за беспокойство.

Закончив говорить, она ушла в свои мысли и уставилась в штору. Из короткого разговора было понятно, деда в доме нет. Вероятнее всего, его вообще нет в Москве. Катерина станет единственной, с кем мне удастся этой ночью поговорить.

Вернувшись к входной двери, я приложил ухо.

Тишина.

Сама дверь плотно прикрыта.

Оставалось надеяться, что девушка не заорет на весь дом при моем неожиданном появлении в комнате. Впрочем, в этом случае я был подготовлен. В кармане лежал гаситель. Им можно было вырубить всякого, кто мог сюда ворваться.

— Ты?! — изумленно и в то же время испуганно округлила глаза Катерина, когда я вдруг появился, и вскочила на ноги. — Я так и знала. Чувствовала, что ты снова выпутаешься. Как говорила Федору Гордеевичу, так и получилось.

— Ну и зачем ты меня подставила? Зачем меня хотели передать Особому отделу?

— А я хочу знать, где настоящий Андрей! — Катерина уверенно и смело сделала шаг в мою сторону, словно показывая, что готова к драке. — Я тебя раскусила! Я знаю, что ты — это не он! Ты совершенно другой человек! Ты чужак, влезший в его тело!

Вероятно, Катерина думала, что я тоже перейду в наступление. Вот только я поступил иначе.

— Хорошо. Я не возражаю. Ты имеешь право знать. Я дам объяснения. Но сначала ты расскажешь мне свою историю…

— Еще кофе с конфетами? — спросила Катерина, убирая в сторону поднос с чашками и скомканными фантиками.

— Нет, спасибо.

— Я могу сделать бутерброды.

Отмахнувшись, я достал смартфон и взглянул на часы. За ночь она дважды варила для нас кофе. За неимением полноценного стола мы разместились на кровати, на которой сейчас пребывали в полулежащем состоянии.

— Ну вот и ночь пролетела. Почти пять. Мне, наверное, пора. Тебе еще выспаться перед дорогой нужно.

— Я все равно сегодня не собиралась ложиться. Пока буду ехать до Перми, десять раз успею выспаться.

— Мне лучше уйти, пока не расцвело. Не хочу ни с кем пересекаться.

Катерина понимающе кивнула.

— Знаешь, я тебя об одном не спросила. Ты сказал, в том мире был инвалидом, не мог ходить. А внешне ты был похож на Андрея?

Я покачал головой.

— Ничего общего. Я был худым, невзрачным, совсем ребенком. Если бы ты меня увидела, вряд ли узнала.

— А я наоборот, думала ты намного старше. А тебе получается всего шестнадцать. Еще мальчишка.

— Угу, — засмеялся я и стал подниматься с кровати. — Не говори Федору Гордеевичу всего. Не нужно ему это. Мое попадание в тело Андрея — это случайность. Ну и старания матери Андрея Марии. Не произойди этого, скорее всего, он бы погиб в тот вечер, когда Тарасов воткнул меч в голову Алексея Збруева. Просто скажи, я не собирался делать клану плохого.

— Хотел или не хотел — ему без разницы. Если он тебя найдет, то захочет вернуть внука, — поднимаясь с кровати вместе со мной, Катерина повторила не раз произнесенное за ночь предостережение. Это говорило о том, что теперь она была на моей стороне и хотела помочь.

Что означает «вернуть внука», после состоявшегося разговора было понятно. Федору Гордеевичу хотелось заполучить прежнего внука, которым бы он мог манипулировать. После моей смерти все способности должны были остаться с прежним телом. Именно поэтому дед договорился с Особым отделом, что после смерти клан обязательно должен был получить мертвое тело. Так, одним махом он намеревался достичь сразу две цели: и вернуть настоящего внука, и всучить властям разыскиваемого преступника, чтобы от него отцепились.

Я не стал покидать дом тем же путем, что вошел. В этом не было необходимости. Со слов Волгиной прислуга и два охранника находились в отдельной пристройке. Мы спустились на первый этаж.

— Как думаешь, мы еще когда-нибудь увидимся? — напоследок спросила Катерина.

— Если так случится, буду рад, — признался я и, попрощавшись, вышел на улицу.

Странно как-то. До этого у меня сложилось о Катерине одно мнение, а после ночного разговора, совершенно другое. Теперь она мне откровенно нравилась. Очень смелая и решительная девушка, ничего не скажешь. Замочить князя Болховского, а потом опера Берника — это нереально круто. Последнего мне даже было немного жаль. Впрочем, они сами виноваты. Они дали повод и не оставили девушке выбора. Что касается князя, то я сам был готов придушить эту тварь. В задницу его титул и высокородие. Человек должен оставаться человеком, а не последней гнидой.

Уходя, я оставил Катерину с грустной улыбкой на губах. Также как я она сожалела, что только теперь нам удалось нормально поговорить и узнать друг друга по-настоящему. Случись это раньше, как знать, чем все могло закончиться.

Когда я вернулся домой, все еще спали. Я разбудил ребят ближе к семи утра. Приняв душ и позавтракав, мы провели ревизию квартиры на предмет того, чтобы такого полезного прихватить. Не найдя ничего интересного, я лишь пополнил запасы боеприпасов к своему оружию, взятому еще в университете, а ребята взяли найденные пистолеты и опять же боеприпасы. Не то, чтобы в этом была необходимость. Забрали чисто потому, что подвернулось.