Уснуть все равно не получится, так что я решил перекусить. Медленно пережевывая мясные закуски, я наблюдал за ленивым восходом солнца. Пил вино и вспоминал дерзкие слова Астрид. Как бы я ее не ненавидел и не презирал, но она никак не шла из моей головы! Странное наваждение! Не понятно почему, но она затмила собой даже Тори! С фрейлиной все было понятно и очевидно, а здесь… Здесь было слишком много загадочного и пока для меня не понятного. Ну что ж, буду разбираться.

В размышлениях о жене я не заметил, куда так быстро утекло время. Раздался стук в дверь, и прислужник вбежал в комнату.

— Королева-мать настоятельно требует встречи с вами в королевском кабинете. Прямо сейчас, — доложил он.

— Понятно. Иди, — махнул я рукой, и прислужника след простыл. Похоже, от матери и узнаю, погибает моя супруга от болезни или нет.

Неспешно допил кубок с остатками вина и вышел в коридор. Дошел до кабинета и без стука вошел. Знал, что королева уже ждет своего непутевого сына.

— Ваше величество! Выглядите сегодня… — прищурился я, по пути к столу, вглядываясь в ее бледное морщинистое лицо. — Довольно паршиво для королевы, — усмехнулся, но государыня не оценила шутку, проигнорировала и даже бровью не повела, спокойно восседая на троне. Подумалось, что от нее сквозило присущим ее персоне равнодушием, но я ошибся. Она злобно взглянула на склянку с голубоватой жидкостью, что покоилась на столе и громко произнесла:

— Это что?!

Я пожал плечами и расселся в кресле напротив, делая вид, что не понимаю, чего она от меня хочет.

— Не знаешь?! — вскинула она брови.

— Увы, — улыбнулся я.

— Ложь! — закричала она. — Это зелье от зачатия! Сегодня ночью ты насильно вливал его своей жене!

— Откуда такие сведения? — продолжал я недоумевать, пытаясь сообразить, кто мог ей поведать о подробностях моей интимной жизни. Неужели Астрид? Похоже, я в ней ошибся! Нажаловалась!

— Тебя не это должно сейчас волновать! — заверещала она еще громче. Мне захотелось закрыть уши, чтобы не слышать ее противного голоса, но воспитание позволило удержаться от раздражительных крайностей. — Ты вообще понимаешь, что мог навредить ее здоровью?! Астрид ждет наследника! Ты скоро станешь отцом! Поверь, только эта радостная новость удержала меня от того, чтобы тайно не выпороть тебя в темнице дворца!

Хорошо, что я сидел, услышав эту новость, иначе точно бы рухнул на пол! Как так?! С одного раза, которого я, по сути, не помнил?! Нет! Не может быть! Я не хотел в это верить!

— Ты уверена? — нахмурился я.

Мать тяжело вздохнула, коснулась лба и уже спокойно произнесла:

— Это была последняя выходка, которую я стерпела от тебя. Если еще раз ты выкинешь нечто подобное, я закрою тебя в больничном крыле навсегда. Я не шучу, Хакон. Вспомни мои слова, когда в следующий раз в твою больную голову придет что-то подобное. Иди! Видеть тебя не хочу! Навести жену, покайся и не смей приходить ко мне без приглашения! — отрезала она, указывая пальцем на дверь. А я и рад был покинуть ее кабинет! Уж лучше проведать беременную полукровкой супругу, чем созерцать недовольное лицо матери!

Всю длинную дорогу по замку к больничным палатам я думал только о том, как избавиться от ребенка. Сейчас мне совсем некстати ее беременность. Да и растить не чистокровного отпрыска я не собирался! Наша великая династия еще не знала такого позора! А я не собирался поддерживать бредни матери о проклятии. Покончить с позорным потомством нужно как можно скорее, пока Астрид не свыклась с мыслью о будущем материнстве. Ей сейчас это не нужно. Для начала жене надо раскрыться как женщине под моим чутким руководством и только потом думать о спокойствии семейной жизни. Но самое главное — это убедить ее в том, что меня не нужно бояться, и как только она расслабится, нанести сокрушительный удар. На угрозы матери мне уже давно плевать! Она умеет только говорить, а вот сделать все равно ничего не сможет. Выпороть в темнице? Ха! Я даже люблю боль! Она помогает душе раскрыться, а сознанию очиститься.

Показались королевские палаты, и я остановился перед приоткрытой дверью. Натянул на лицо маску сожаления о содеянном и вошел в комнату с опущенной головой.

— Уходи! — закричала Астрид с порога, но я все равно подошел к ее кровати и опустился перед женой на колени. Хотел взять ее за руку, но она не позволила и отвернулась от меня.

— Прости, пожалуйста, прости меня, Астрид. Я не знал, что у нас будет ребенок. Обещаю, я тебя не трону. Ты можешь возвращаться в покои. Я не буду тебя посещать, пока сама этого не пожелаешь. Теперь все изменится. Я понял, что поступил отвратительно. Такого не повторится. Я очень рад наследнику! Рад тому, что стану отцом.

Она долго молчала, а я терпеливо ждал, когда супруга повернется в мою сторону. Тяжело вздыхал и делал вид, что мучаюсь угрызениями совести. Смотрел на ее недовольный профиль и предвкушал слова прощения. Только так смогу вернуть ее в покои и продолжить то, что начал.

— Убирайся! Не хочу тебя больше видеть! — повторила она слова матери и необузданная ярость затмила мой разум. Отныне я не собирался извиняться! В порыве ненависти я схватил ее за руку и скинул с кровати. От неожиданности она растерялась и посмотрела на меня перепуганными глазами снизу вверх. Только открыла рот, чтобы закричать, как я успел зажать его рукой. Подхватил девчонку на руки, крепко прижимая к себе, чувствуя силу дракона, который просыпался внутри. Выбежал из светлой палаты и посмотрел по сторонам. Она брыкалась, старалась прокусить мою ладонь, извивалась, но что она могла сделать против одного из самых сильных земных драконов королевства, который собирался в кулуарах ближайшей темницы хорошенько ее отыметь за дерзость?! Преподать первый и самый главный урок, который она запомнит на всю оставшуюся жизнь!

Как же эфемерно на самом деле было мое крохотное счастье. Я не успела ощутить его сполна, почувствовать внутри себя новую жизнь, которая возродилась благодаря любви. Пармис обещал! Он обязательно совсем скоро появится и спасет меня, вырвет из рук обезумевшего мужа и увезет далеко-далеко, туда, где чистое небо над головой и солнце встречает каждое утро рассветом, с нежностью лаская теплыми лучами, где воздух чист и свеж. Там, где-то далеко меня будут любить просто за то, что я есть…

Я верила в это всем своим существом, всей своей необъятной душой, как кармазины верят в Великого Земного Дракона. Мне надо лишь закричать. Громко, на надрыве, позвать на помощь, сделать так, чтобы меня услышали, но Хакон так крепко зажал мне рот огромной ладонью, что я кожей чувствовала, как на скулах образуются синие следы. Я сопротивлялась на пределе сил, до невыносимой боли вырывалась из рук мужа. Лута знала, что я чувствую, пропуская мои эмоции через себя, от того и кружила над его головой, пытаясь заслонить ему путь призрачным тельцем, но и он выпустил своего трэлла. Сквозь слезы я расплывчато видела, как моя драконица сражается за меня, но все это было бессмысленно. Хакон озверел, окончательно сошел с ума, а я не могла понять, что толкнуло его на такой жестокий резкий шаг. Еще минуту назад он просил у меня прощения за грубость и радовался тому, что станет отцом. Что могло произойти в его голове за столь короткий миг?! Почему, вопреки здравому смыслу он нес меня неизвестно куда? Зачем? Что он задумал?

Хакон стискивал мое тело железными оковами рук, сдавливая ребра с такой силой, что я едва могла дышать. Мысли ускользали, а мир потерял очертания, в ушах стоял громкий гул. Я слышала, как мое сердце вырывается из груди от страха, как кровь бежит по венам, чувствовала, как сил сопротивляться уже не хватает, и они вытекают вместе со слезами отчаяния. А принц продолжал бежать, не сбавляя скорости, не прекращал сжимать под грудью свои стальные тиски до хруста костей, а я так и не сумела прокусить его грубую чешуйчатую кожу. Ощущала вкус собственной крови, что липкой жидкостью вытекала из разбитой губы. Всеми силами пыталась языком выталкивать ее изо рта, чтобы не захлебнуться. Казалось, что на замок опустилась кромешная тьма, которая засосала меня в зыбучие пески небытия. В этот самый миг я поняла, что никто мне не поможет, не спасет от собственного мужа, который имел полное право распоряжаться своей вещью так, как ему захочется. Настал тот страшный момент, которого я так боялась! А когда Хакон резко остановился и бросил меня на грязный сырой пол, я осознала, что нахожусь в темнице. Один единственный факел освещал образ дракона, который источал из расширенных ноздрей зеленый пар и был покрыт коричневой чешуей. Его глаза горели изумрудным светом, а на лице зверя застыла издевательская ухмылка. Я перевернулась на живот и поползла подальше от него, из последних сил осипшим голосом крича о помощи. Он не пытался меня остановить или заставить замолчать.