Поскольку я молчала, он продолжил:

— И у тебя поразительная сила воли. Скорее всего, это означает, что твоя подсознательная сила воли несокрушима. Когда тебе приснился сон, а меня не было рядом, чтобы тебя успокоить, обнять здесь живого и дышащего, а не горящего, что доказало бы, что сон был просто сном, твое подсознание продолжило этот сон, поскольку меня не было рядом.

— Звучит как сумасшествие, — сказала я ему, потому что это было по-идиотски!

— Да, ты права. Так и есть, — согласился Люсьен. — Но ты не можешь отрицать, что сон продолжался, ты ощущала его физически, и он продолжался до тех пор, пока ты не услышала мой голос по телефону.

Это было еще более безумно. Но это также было правдой.

Я молчала.

Люсьен продолжил:

— И твой разум отключился, ты впала в кататонию, пока не почувствовала мое физическое присутствие, и только тогда пришла в себя. — Он приблизил лицо на наше дыхание, и его голос стал мягким. — Милая, это говорит мне, что я — катализатор, способный остановить твой сон. И о том, что я смогу уберечь тебя от него.

Его слова и то, как он их произнес, мягко, но уверенно и более чем с намеком на удовлетворение, заставили меня задрожать.

Тем не менее, хотя его объяснение было логичным, как обычно, и вполне правдоподобным, я все равно на него не купилась. В моем сне присутствовало что-то еще.

Возможно, в мире вампиров и других существ не происходило ничего паранормального, сверхъестественного, черной или любого другого вида магии, но то, что я испытывала в своих снах, было чем-то другим. Я не знала, было ли это волшебством, но это было что-то потустороннее, я просто интуитивно знала это.

И это пугало меня до смерти.

— Лия? — Позвал Люсьен.

— Мм? — Ответила, глубоко задумавшись.

— Послушай меня, — приказал он, и когда я сосредоточилась на нем, он продолжил: — Я хочу, чтобы ты слушала очень внимательно, дорогая. — Он выглядел очень серьезным, убийственно серьезным, поэтому я кивнула. — Я не хочу, чтобы ты спала, когда меня нет рядом. Пока эти сны не пройдут, ты спишь только со мной, когда я дома, предпочтительно, когда ты со мной лежишь в постели.

Я снова кивнула не потому, что решила подчиниться его приказу, а потому, что догадалась, что он был прав. Он был катализатором, остановившим мой кошмар, и я не хотела еще раз видеть и переживать, как меня вешают на невидимой веревке, чувствовать при этом ужас, наблюдая, как Люсьена сжигают на костре, я была готова уступить ему на этот раз.

— Хорошо.

И почувствовала, как его большое тело расслабилось рядом со мной, а я и не заметила, как весь разговор он был напряжен. Потом уткнулась лицом ему в шею и обняла, прижимаясь еще ближе.

— Мы закончили разговор? — спросил он в мою макушку.

— У меня имеется еще миллион вопросов, — ответила я ему в горло.

— Они могут подождать до завтра?

Учитывая, что завтра уже наступило, и учитывая еще и другие причины, я хотела получить множество ответов сейчас. Теперь, когда я была в ударе, не важно, что меня это пугало, я все равно хотела узнать, как можно больше, чтобы понять, с чем я столкнулась.

Однако многое из того, что я хотела узнать, мне следовало спросить у Стефани.

— Да, — согласилась я.

Он поцеловал меня в макушку и переплел свои ноги с моими. В своей люсьеновской манере, которая, как я поняла, теперь стала для меня до боли знакомой, он готовился ко сну.

И тут я позволила себе почувствовать то, чего не позволяла себе чувствовать много раз, когда он делал это раньше.

Связь.

Мое горло сжалось, когда разум запротестовал, но сердце на этот раз, отказалось быть отвергнутым.

Тетя Надя была права. У многих людей никогда не было ничего столь прекрасного, даже на короткое время. Люсьен дарил мне что-то прекрасное, и, хотя это было временное явление, мое сердце знало, что этот подарок необходимо было принять.

— Лия? — Его голос был хриплым и сонным, и мое сердце впитало и его голос тоже.

— А?

— Спасибо тебе, моя зверушка. — Его голос все еще был хриплым, но в этих четырех словах была глубина, которая заставила мое сердце затрепетать.

Я не знала, за что он меня благодарит, могла только догадываться.

Он благодарил меня за то, что я отдала ему себя.

Еще один подарок.

Я закрыла глаза и зарылась в него поглубже, в то время как мое сердце приняло от него этот подарок.

Стефани, Космо, Эйвери, Рейф, Фиона, Эдвина, его дети, его мать и вся семья Лии присутствовали на Древней Церемонии Предъявления прав. Церемония проводилась для всех вампиров, если они решали вступить в союз. Церемония не проводилась между смертной и бессмертным более пятисот лет.

Отказавшись от традиционного кроваво-красного, она надела изысканное атласное платье цвета слоновой кости, дань уважения ее культуре.

Он подарил ей бриллиантовые серьги и браслет, а еще десятки бриллиантов усыпали ее поднятую прическу.

Черный бриллиант уже украшал ее левый безымянный палец, у них были одинаковые кольца, еще один знак уважения к ее культуре.

Но ее изящная шея была обнажена.

Он брал ее кровь. Она брала его.

Когда брала его кровь, сморщила нос, прежде чем ее губы прижались к ране, которую он разорвал клыками на собственной плоти на запястье. Однако когда она начала сосать, ее глаза поднялись к нему и расширились от удивления.

Люсьен рассмеялся.

Он провел языком по ране и притянул ее ближе, заключив в объятия.

Его голос резонировал при небольшом скоплении людей, он провозгласил слова предъявления права, слова, которые дважды говорил, сначала Мэгги, а затем, пятьсот лет спустя, Катрине.

Независимо от того, что случилось с обоими его предыдущими союзами, эти слова не казались ему горькими.

Они были всего лишь милыми.

И на этот раз он произнес их не как обещание.

Он произнес их как клятву.

— Пока солнце не упадет с небес.

Слезы наполнили ее глаза, и она крепко прижалась к его телу.

В отличие от его повелительного заявления перед ней и перед всеми собравшимися, она давала свою клятву, обращаясь только к нему.

Тихим голосом Лия повторила:

— Пока солнце не упадет с небес.

Вокруг них раздались радостные возгласы вместе со счастливыми рыданиями, но Люсьен ничего этого не видел.

Единственное во вселенной, что стояло у него перед глазами — женщина в его объятиях.

Люсьен бежал, держа Лию за руку, он слышал, как она тяжело дышит, хотя у нее была необычная скорость для смертной, этому она научилась у него.

Но она бежала далеко не так быстро, как он, а он слышал, как приближаются охотники.

Он потратил драгоценное время впустую, поэтому остановился и перекинул ее через плечо.

Затем побежал.

Охота за ними означала только одно — Стефани потерпела неудачу. Как и Космо, Эйвери, Рейф, Хэмиш, Джордан, Дункан, Гермес, Орландо и множество других. Его армия. Его и Лии личная охрана.

Он никогда бы не догадался об их поражении. Их потеря, несомненно, означавшая их смерть, вызывала жгучую боль, пронзавшую его внутренности, но ноги не дрогнули.

— Люсьен. — Голос Лии был резким.

Он не ответил. Ему нужно было увеличить расстояние бегством.

— Люсьен, опусти меня.

— Молчи, — проворчал он, его собственное дыхание стало быстрым и прерывистым, не от усилий, а от страха.

— Пусть они поймают меня.

«Замолчи», — приказал он.

«Пусть они меня схватят, дорогой. А ты успеешь скрыться».

Конечно, будучи Лией, она бы не оставила все как есть.

«Мы даже не будем это обсуждать».

Он почувствовал, что их преследователи начинают отставать, но не замедлил бега.

«Отпусти меня. Тебе нужно жить, сражаться, чтобы другие вампиры смогли быть свободными, — эмоционально убеждала она. — Чтобы мой народ смог оставаться свободным».