Я ещё могу мыслить трезво, но я не решаюсь поднять взгляд на камеру напротив, где висит Император. Его кожа взрыта, как земля после вспашки, но ежедневно ему вновь и вновь наносят удары хлыстом. Его голова безвольно лежит на груди, и на виске засох след от темной крови. Он не кричит, не разговаривает, ничего не просит. Я знаю, что четыре Императрицы смогли победить его, только сложив свои силы в мощный артефакт, но даже в этой неравной борьбе, он будто бы вышел победителем. Они сместили его с власти, вот только по закону Император должен прилюдно передать корону выбранному кандидату, а эти суки не могут выдавить из него ни слова. Народ ждет. Император молчит.

Впервые я рад клятвам. Рад настолько, что это сохраняет мой разум трезвым. Император неприкосновенен, и тот, кто убьет его, будет проклят Богиней Смерти. Даже Императрицы боятся проклятий…Это странная война. Люди, что изначально встали на сторону Императриц, ныне сомневаются в своих действиях, а силы нападения и обороны совершенно не равны. То, что мы столько продержались, – настоящее чудо. Всё же, нам было за что сражаться, было за кого…

Я надеюсь, что Сисиль в порядке. Её стойкий характер не дает мне повод расслабиться, ведь она имеет удивительный талант влезать в неприятности одни своим шагом, одним своим чихом. Где она сейчас? Интересно, впадет ли она в ярость, если увидит нас такими? Да, впадет, и я бы посмотрел на это…Если она придет сюда, что я ей скажу? Может, отшучусь, что неплохо здесь «зависаю»? Она не посмеется. Я видел Сисиль в гневе, и это одна из немногих вещей, которые я опасаюсь. Она мало контролирует себя под влиянием столь сильных чувств, и, хотя месть за меня мне приятна, я не желаю её, если это угрожает Сисиль.

Император дернулся, медленно поднял голову, но после понурил её вновь. Затих. Я знаю, что на этом же этаже держат Харона – его наказание особо сурово, ведь он стольких воинов отправил в могилы. Первые дни я слышал его крики. Кажется, его бьют раскаленным железом, а после зовут огромных стражей, что избивают его в своих латных доспехах. Единственный, чья судьба мне неизвестна, это Лайм. Поначалу его держали рядом, а после вдруг куда-то увели. Я слышал, что остальных держат в другой тюрьме, возможно, и он там?

Они пытают нас уже долго. Изнурительно. Хотят, чтобы мы, как и Император, признали их прилюдно. Хотят, чтобы мы возненавидели Сисиль, чтобы мы считали её виноватой в этих страданиях, но они не учли одно – именно Сисиль объединила нас и дала новую цель, мы не можем возненавидеть её. Это невозможно. И я бы отдал эту самую ногу с кинжалом на отсечение лишь бы узнать, где она и что с ней.

Дверь в конце коридора открылась. Я уже знаю этот звук и то, что будет после него. Сегодня мне собирались проткнуть ещё одну ногу, потому что Харон потерял сознание от болевого шока, а Император не открывает глаза второй день. Чувствую себя странно. Некая надежда по-прежнему держит меня в узде, несмотря на то, что вскоре меня повесят на площади. Готовиться к смерти, но при этом ждать чего-то иного…Ненавижу метаться из крайности в крайность, но зудящая рана заглушает это чувство.

Что ж, пора.

Хотел бы и я потерять сознание…

Когда мне было семь лет, отец запер меня в старом сарае в наказание за непослушание и нежелание учиться. Я не был глупым ребенком, однако, как и многие другие дети, желал посвятить юные года совершенно другим занятиям, и учеба с перерывами на еду совершенно не входила в эти планы. Если вспомнить, в то время работа советника казалась мне излишне ответственной и скучной в отличие от мага или же охотника на чудовищ. Меня манили приключения, несколько пьянила возможная слава, но детский ум не в состоянии противиться наставлениям родных людей, которым ты доверяешь больше, чем себе. Так, мало-помалу, идеология отца превратила мои мечты в "глупости", выставив работу советником единственной достойной целью, за которую стоит бороться. Быть может, он подарил мне собственную мечту, которую так и не смог исполнить много лет назад, вот только едва я стал советником и известным лицом, как меня постигло лишь разочарование. Я не этого хотел. Это была не моя цель.

Интриги, сплетни, заговоры, ложь и вездесущее тщеславие - этого не было в работе охотника, что путешествовал по красивым пейзажам, помогая народу избавиться от страхов. Но этого было слишком много в замке, где посреди роскоши ты чувствовал себя нищим. Я не решил говорить об этом отцу, ведь он был стар и счастлив, но, когда его не стало, я потерял и мнимую цель стремиться дальше, и всю мотивацию. Я решил покинуть пост советника и начать всё с самого начала, а потом встретил Сисиль.

– Итак, господин Лайм, что вы решили?

Я повернулся к худосочному старику с моноклем на перевес – выглядел он, если не надменно, то уж очень самоуверенно. Кажется, эта личность занимала должность советника при дворе Первии и справлялась со своей работой вполне неплохо: во всяком случае он знатно достал меня за это время.

– Господин Лайм, в новой Империи вы сможете занять высокий пост, если окажете нам свою помощь. Это расточительство - потерять такого образованного и умного человека, как вы. Вы же понимаете, что всё уже предрешено? Ваша сторона проиграла. Когда война окончательно завершится, мы передадим Мордор под ваше управление. Это ведь вы подняли его лично? Понимаю, трудно потерять собственное детище...

– Какой абсурд, – вырвалось у меня вместе со смешком. Даже слушать противно. – Я советник Императрицы Сисиль, и нынешнее положение Мордора - её заслуга. Я лишь поддерживал порядок, пока она шла вперед.

– Но госпожи Сисиль больше нет, а её правление было возмутительным и варварским.

– Вы можете убеждать этим бредом глупый народ – он во все поверит – но не меня.

Императрицы решили переманить меня на свою сторону, посчитав, что именно я развил Мордор до совершенно нового уровня, – и в этом и была их ошибка. Они сделали ставку на меня и на притворную глупость Сисиль, и эта ставка вскоре сыграет против них самих. Чем дольше они удерживают меня во дворце, пытаясь полоскать мозги новыми глупыми идеологиями, тем больше новостей я узнаю и тем дольше нахожусь в информационном эпицентре. Они думают, что меня можно купить. Вот только именно потому, что советник - это не моя цель, меня и тошнит от этой купли-продажи. Вся разница в том, что рядом с Сисиль я чувствую себя свободно, пост советника рядом с ней не тяготит разум, и я знаю, что она прислушивается к моим желаниям и позволит заниматься всем, чем я захочу. Быть её советником – мой личный выбор.

Я знаю, что Сисиль жива, ведь вместе с Агриппиной за несколько часов до падения Мордора пришло от письмо. К сожалению, и Императрицы подозревают то же самое. Они уверены в своих силах, но относятся к противникам настороженно – к сожалению, они не глупы, и их советники умные личности. Вот только, находясь во дворце, я вижу, что некоторых не устраивает данный переворот, что многие предпочли бы вернуть прежнюю власть, в которой была уверенность, и этим я собираюсь воспользоваться максимально. Нужен лишь небольшой толчок...Жест, что заставит людей задуматься о смене стороны...

– Господин Лайм, мы даем вам на решение ещё два дня, после чего вы, как и другие советники госпожи Сисиль, отправитесь на виселицу за измену.

Да, прилюдное повешание – неплохой способ запугивания масс, учитывая, что казнят людей привелегированных и знатных. Эта участь пугает и меня, ведь смерть эта мучительна и ужасна. День за днем на главной площади казнят советников пятой и восьмой Императриц, поэтому наш черед лишь дело времени. Я с дрожью представляю, что сейчас выносят Харон, Азазель и Рагнарек, а потому я должен сделать всё, что в моих силах, покуда я в замке, пускай и под стражей. Нужен лишь толчок...Боги и Богини...Я прошу вас, если Императрицы низвергнут эту в страну в хаос, дайте нам помощь...Если же они приведут её к процветанию, то я не в праве идти против судьбы, но и на поводу у неё не пойду. Но могут ли люди, столь жадные до власти и денег, привести страну к процветанию? Нет, такая страна обречена на вечное нищенское постоянство...