Какой позор! Избили за непослушание! Лицо огнем горело, слезы помутили вид на стену, ощущение, что вскоре разрыдаюсь перед неизвестным палачом и перед Артуром. Как глупое маленькое дитя побил! Насколько поняла, Артур отдавал жестом разрешение на очередной удар. Растянул наказание максимально на долгое время, рассматривая мое обнаженное тело в красных полосках от хлыста и присматриваясь, наверное, мечтал увидеть, как буду жалобно просить остановиться и пообещать, что стану послушным зверьком. Удары не столько болезненные, сколько постыдные! Позорные!

Вскоре дверь скрипнула, и палач покинул нас, а я продолжила стоять спиной к Артуру, прикрываясь спереди плащом. И сейчас было даже плевать, догадался или не догадался, что я женщина. Лицо уже видел, волосы тоже, даже мое обнаженное тело сзади, только спереди еще не видел. Я наскоро одела плащ и плотно запахнула его на голой груди, ощутив сосками шершавую ткань.

Артур не стал медлить, взял за плечи и насильно развернул спиной к стене. Только не разрыдаться! Только не разрыдаться! Как с непослушным ребенком?!

Отчего же он ко мне прицепился? Женщины закончились на его земле? Любить принца готова каждая, пусть эта каждая и любит его.

Несмотря на то, что в помещении темно, но очертания его лица я видела, и он мои бегло осмотрел, после чего посмотрел на грудь, которая от соприкосновения с прохладной и шершавой тканью набухла, соски затвердели. Вершины сосков обрисовались под плащом, и принц особенно внимательно заострил внимание на моих пальцах, побелевших от того, с какой силы впилась ими в последнюю одежду. Грудь у меня не огромная, и плащ широкий, хорошо скрывал фигуру. И я не поняла, догадался Артур или нет.

Как обухом по голове меня припечатал очередной приказ:

– Ты разделишь со мной ложе.

– Как же низко! Вы подперли к стене и не оставляете выбора.

– Пусть низко! На войне все средства хороши. И ты, молодец, сообразил, что нет выбора, зверенышшшшш...

Подчеркнул обращение, как к мальчику, и я вновь потерялась в догадках. Понял, что я девушка или нет. Напрямую не говорил, заставлял нервничать, впиваться пальцами в плащ и ноздрями нежеланно втягивать мужской запах, исходящий от одежды. Моя кожа пропиталась его запахом. Одев плащ, я вся им пропахла. Казалось, его запах просочился в поры моей кожи, касался вершинок груди и ног, которые я максимально сжала между собой, закрывая самую интимную часть тела. Хотелось швырнуть плащ, но поскольку это единственная вещь, не оставалось выхода, как только позволять запаху проникать в меня.

Наше молчаливое противоборство продолжалось несколько секунд, в течение которых, по крайней мере, отпустило чувство позора, испытываемое за порку.

– Что? Не нравлюсь, зверек?

Имел ввиду лицо. Причем здесь лицо? Я бы не сказала, что принц уродлив, но и не красавец, как его брат, но я привыкла к его лицу. Губы по-девичьи красивые, мне даже завидно, и глаза необычные. Сейчас в темноте, как темный вязкий шоколад.

– Вы...вы... - задохнулась от испытываемых эмоций и ощущения полного краха. Я никогда в жизни замуж не выйду и нормального мужа не найду. Кто возьмет порченную? А клеймо подстилки принца навечно вгрызется под кожу, и каждый житель деревни будет показывать пальцем и за спиной говорить: «Это же жительница мертвой тринадцатой земли, продалась, теперь она - подстилка нашего принца!»

От безысходности взвыть захотелось, во все горло завыть или заскулить, как побитому зверьку, но вместо желаемого вновь вспылила:

– Вы...вы ужасны!

Прежде чем черные глаза опасно сузились от полученного оскорбления, намекая о ярости, дверь распахнулась, и без разрешения ворвался охранник с оружием наготове, словно недавно вырвался из боя. Напуганный, всклокоченный.

– Ваше высочество, ужасные вести! Ваш отец...

Артура как подменили. Мгновенно потерял интерес к зверьку, перестал забавляться и подпирать к стене. Отвернулся от меня, как от пустого места, и широким, резким шагом направился на выход.

– Что мой отец?

– Отравлен... - после этого слова Артур все-таки перешел на бег. Удивительно! Он беспокоился?

Я честно поразилась его мгновенному перевоплощению. Думала, принца невозможно ранить или напугать, просто потому что его сердце черное. Гнилое. И вряд ли оно способно любить.

Отравлен...Значит ли, что шейх умер или еще жив? Мысли вслух не озвучивала, понимала тщетность попыток выведать подробности. Никто отвечать не будет, к тому же Артуру не до меня.

Уже после того, как скрипнула дверь, и две фигуры направились по коридору, донеслось скромное эхо:

– Ваш брат вернулся с пленными мятежниками. Нескольких привел для допроса...

Остаток разговора не представлялось возможным услышать, поскольку мужчины ушли, а я осталась в мрачной камере, не понимая какова моя дальнейшая судьба.

POV Лиля

Ближе к утру в мою камеру привели еще одного заключенного. Мужчину вели под руки, голова болталась, ноги почти не меняли положения тела, будто пленный без сознания. Его свалили на пол, неподалеку от моей соломы, на которой я полулежала, пытаясь забыться сном и молясь, чтобы Артур не понял, что девушка. Страстно мечтала, чтобы его помешательство насчет «разделить ложе с парнем» продиктовано либо минутным порывом, либо посмеялся над зверьком, как и раньше, например, когда шутливо щупал меня между ног в поисках мужского органа или органов. Как оно называется, не знаю. Из последних сил, в отчаянии закрыв глаза, и скрестив руки в молитвенном жесте, обращалась к потолку о спасении. Просила и красные пески, и небо, и живительную воду спасти от домогательств Артура.

Стражники, оставив пленника валяться на полу тяжелой тушей, закрыли за собой дверь. Я долго прислушивалась к его дыханию, но не подходила, мало ли кого опасного привели. Я осталась почти голая наедине с раненным мужчиной, и что с ним делать не представляла. Через некоторое время любопытство меня сломило. Решила посмотреть, подползла осторожно на коленях к пленнику и постучала его по плечу. Кажется, спал, в ответ на мой стук по плечу протяжно захрапел, замычал сквозь сон и отвалился на спину, представляя возможность посмотреть на лицо. Сломана перегородка носа, губы порваны в кровь или откушены, один глаз отек от побоев.

– Ну кто... кто...еще. Я ничего не скажу, ублюдки! - мужчина запричитал сквозь сон и с локтя чиркнул по воздуху. Я вовремя убрала голову в сторону и осталась цела. Ненормальный!!!

– Можете дальше пытать! Всё равно не скажу! - последнее он произнес отчетливо и более осмысленно. Пробудился ото сна и поднял спину, раскрыв глаза и попытавшись рассмотреть одним целым глазом меня. - Где я?

– В подвале замка, - для собственной безопасности попыталась отползти к соломе, но тут же твердые пальцы сдавили до хруста локоть, не дав дернуться.

– Что вы...? - начала вырываться. Другой рукой толкнула мужчину в плечо, а тот лишь покачнулся, но продолжал крепко держать, настолько крепко, что локоть занемел от его хватки.

– Лилия!? - удивленно воскликнул, но сразу же осекся, посмотрел на дверь, которая скрывала нас от стражников, и сбавил голос, опасаясь быть услышанным. - Дочь Варла?

Я перестала вырываться, услышав родное имя, и тогда же мужчина отпустил, дал вернуть онемевший локоть и прижать к груди. Я кивнула настороженно, подтверждая родство.

– Слава красным пескам, ты жива. Удача на нашей стороне. Как ты здесь оказалась? - кивнул на пол, имея ввиду казематы.

– Прогневала принца! - после моего ответа крупная седая бровь мужчины заметно приподнялась вверх от удивления подобной ересью.

– Дьявола Красных песков? - в неверии переспросил пленник, недоумевая по поводу общения с принцем. Я опять кивнула, прислушиваясь к голосам заключенных в соседних помещениях. Слишком боялась сказать лишнее слово, поэтому старалась говорить коротко и ясно. А еще опасалась незнакомца, хоть похоже он меня знал или скорее отца, а это не понятно, чем грозило.