— Партизаны, — фыркнула девчонка. — Чего прячетесь, от кого? В правилах школы нет ограничений, я читала твой контракт.

— Не совсем, Лиен. Там есть строчка «о добропорядочном поведении преподавателя». Мы же в евангелистской общине живем, и как отнесутся попечители школы к роману между учителями, я не знаю. Да и Ольга о родителях заботится. Так что помалкивай, хорошо?

— Угу, — дожевывая картошку, кивнула Лиен. — Договорились. Ты что-то мало ешь, наверное, влюбился. — И она засмеялась, глядя на покрасневшего брата.

— Мэм, к вам можно? — Ленька постучал в косяк приоткрытой двери и вошел в класс, где, обложившись тетрадями, сидела Ольга. Очень строгая, в аккуратном темно-сером платье чуть выше колен. Как истинная аристократка элегантная, очень женственная и с великолепным вкусом, Ольга не носила оружие на поясе с неподходящей одеждой. Вот и сейчас в сумочке у нее лежал ПМ с тремя снаряженными магазинами, и она достаточно неплохо стреляла из него. Как она сама говорила: «Чтобы не быть белой вороной в ястребиной стае».

Буквально пару минут назад шумной неуправляемой толпой из школы выбежали под проливной дождь дети, торопясь по домам. Кто рассаживаясь по машинам матерей и знакомых, набиваясь до состояния «кильки в банке», а кто порскнул веселыми воробьями, расплескивая лужи прямиком по дороге. И непогода им нипочем — дети есть дети.

— Заходите, сэр, — кивнула девушка, поднимая голову от тетрадей. Удивленно приподняла бровь, глядя на прислонившегося к косяку парня. Потом, чуть подняв очки, пару секунд поиграла бровями и смешливо фыркнула. — Лень, у тебя вид киношного ковбоя, который не знает, о чем заговорить с девушкой. — И, не дав сказать ему слова, сменила тему: — Я рассказала о тебе и обо мне твоей сестренке. Она очень умная девочка и настоящая женщина. А у нашей сестры глаз наметан на всякие мелочи, потому скрывать глупо. Но я попросила никому об этом не говорить.

— Ты хочешь сказать — о нас? — Леонид сел напротив молодой учительницы. Со стороны поглядеть, ничего предосудительного, ну разговаривают молодые люди о чем-то и улыбаются. Так странно парню не улыбаться при разговоре с такой красивой девушкой. — Ты все-таки решила?

— Решила что? — удивленно спросила Ольга.

— Выйти за меня замуж. — Леонид почувствовал себя так, будто снова стоял перед готовым к выстрелу ганфайтером.

— Лень, неужели тебе это вчера ясно не было? — улыбнулась девушка, собирая тетради в папку. — Конечно, согласна. Но мне предстоит довольно сложная работа по убеждению в этом матери и отца, я не хочу выходить замуж без их благословения. Не беспокойся, Леня, это мои папа и мама, они меня очень любят. Так что я их сумею утвердить в мысли, что я девочка взрослая и сама выбираю себе мужа. Ну, в самом крайнем случае, ты вчера хоть и чрезвычайный, но очень убедительный способ предложил — поможешь мне забеременеть, мне двадцать пять лет скоро и давно пора стать мамой. Подруги в том мире почти все с детьми уже. — Ольга улыбнулась и тут же стала очень серьезной. — А вот ты готов к тому, чтобы стать отцом и мужем, Леонид?

— С тех самых пор, как поймал тебя на руки и утонул в твоих глазах, — Панфилов с удовольствием посмотрел на покрасневшую девушку и продолжил: — А одна вредная особа, промежду прочим, еще и недовольно заявила: «Спасибо, конечно, но может, поставите меня на место!»

— Ну да, поймали и пялятся, мужики есть мужики! — Ольга возмущенно фыркнула, но тут же улыбнулась. — И вообще, я после этого тебя поблагодарила, очень вежливо.

— Было дело. Но Оль, я тут подумал… может, сходим куда? Хоть к дочкам Хагри, потанцуем? И это… — Ленька поглядел на покрасневшую Ольгу. Видимо, ей тоже пришла в голову та же самая мысль. — Мне светит продолжение вчерашнего? До свадьбы?

— Погляжу на твое поведение, Ленечка. Будешь хорошим мальчиком, будут и плюшки. — Ольга, скрывая смущение, раскрыла первую попавшуюся тетрадку. — И вообще, не мешай мне работать.

— Хорошо, Оль, — улыбнувшись, Ленька встал и, поправив оружейный пояс, развернулся было к выходу, но его остановила девушка.

— Леня, у меня машину забрали в ремонт, сам знаешь. Так что заходи попозже, поможешь тетради домой отнести. Кстати, на сеновал я пару одеял занесла, — Ольга поглядела на довольного парня и снова вспыхнула от смущения. Но продолжила: — А насчет танцев — ты здорово придумал, я устала дома сидеть. Давай завтра, договорились? А то в таком платье ковбойские кренделя не повыделываешь.

— Отличное платье, ты в нем потрясающе смотришься, половина школьных пацанов в тебя влюбились и все без исключения любуются твоими ногами втихомолку. Но как скажешь. Через час подойду, нормально будет? — Ленька глянул на свои «свотч». Скоро стемнеет, не так много глаз будет на дороге. Хотя кого особо волнует, что он помогает Ольге тетради таскать?

— Это будет нормально. — Ольга решительно встала, подошла к двери, закрыла ее и, обернувшись, поцеловала Леньку. — Это будет замечательно! Жду, Леонид, а сейчас иди. — И снова открыла дверь класса.

Поглядев в спину удаляющемуся парню, девушка прошептала:

— Я тебя всю жизнь, похоже, ждала. Надо же, где господь сподобил встретиться.

Через три часа…

— Вот интересно... — Ольга, отдышавшись, внимательно изучала крышу из горбылей и нескольких слоев рубероида. Снаружи гулко стучали капли и градины, журчала вода, стекающая со скатов. На улице именно сейчас творилось вообще какое-то светопреставление с серьезным ветром. — Амбар, а нигде не течет. Сухо, травой пахнет. Здорово, что сено не успели вывезти, осталось. Прохладно только. — И обнаженная девушка, наконец, натянула на себя тонкое одеяло.

— Это же сено, Оль. Если будет сырое — запреет и загорится. Его нельзя хранить в таких местах, где подтекает. Или уж в стогах в поле, или под хорошей крышей. — Взопревший, но довольный Ленька подтянул к себе пискнувшую девушку и зарылся в ее роскошные волосы лицом. — Ты потрясающая девчонка, Оля. Я люблю тебя. И да, здорово то, что вы сеновал не успели убрать, есть где поваляться. И какое прохладно, жарко.

— Ну, это ты горячий как печка, Леня. — Ольга забралась к нему под бочок и накрыла обоих колючим одеялом. Тут из искусственных материалов одеяла не делали, хватало нормальной шерсти — и овечьей, и верблюжьей. — Жаль, придется домой идти, так бы всю ночь с тобой тут и пролежала.

— Только ли лежала? — Ленька хмыкнул и посмотрел на покрасневшую даже в синеватом свете светодиодного фонарика девушку. — И вообще, ты же домой скоро? Так что мы время теряем? — и прильнул к раскрытым губам Ольги…

— Леонид, синий камень — тоже алмаз. Правда, с трещинкой, но все равно очень недешев. И я в полной растерянности — судя по всему, или это все одно месторождение, но такое очень сложно представить, или это два месторождения, но тут я с трудом могу представить везучесть геолога, способного открыть сразу два месторождения алмазов. И золото, которое ты принес. Тут все тем более непросто, Леонид, примерно половина самородков и песка — платина. И это значит, что кто-то неизвестный нашел серьезный выход коренных пород, и эти месторождения до сих пор остаются неизвестными. А значит, скорее всего, нашедший их геолог погиб. — Док Хагри положил на стол шелковую тряпицу в прозрачном пластике и флешки. — Леонид, эти цифры на шелке — точно шифр. Кроме того, флешки… одна вообще не подает признаков жизни, а вторая тоже с шифром-ключом. А я не хакер, Леонид. И не компьютерный гений. Кроме того, я и не математический гений. Расшифровка очень сложная вещь, Лень. Очень сложная. Нужны мозги. Заточенные именно под математику.

— То есть вы предлагаете найти гения? — Ленька присел на подоконник. Надо сказать, что его начало увлекать это действо. — Но где мы найдем гения в расшифровке и при этом не болтливого?