— Не представляю что вы такое делаете, что уже третью партия медперсонала приходится списывать, а ведь наш “продукт” еще даже наполовину не готов, — Ребекка ненадолго задумалась, — думаю их функции могут выполнять некоторые из наших “пациентов”.

— О, найн, найн! — Энрике замотал руками, — это плохая идея, когда я работал со швайне…, — он прервался будто делая над собой усилие, — нельзя давать подопытным даже тени возможности стать на один уровень с людьми.

— Ну тогда берите первые образцы, что были забракованы по результатам инициативных тестов, — сердито заключила она, — всё равно стоят без дела, а с такой работой как втыкать иголки и зашивать разрезы они вполне справятся.

— Но фройляйн, — старичок быстро семенил за делающей широкие шаги женщиной, — они же тупы как пробки и каждое действие им придётся объяснять по нескольку раз.

— Других предложений у меня для вас нет, — отрезала женщина, — или берегите тех людей, что вам дают, или работайте с браковыми “изделиями”, затем видя как скривилось лицо её зама, всё же добавила, — со следующей партией “мяса” прибудут несколько медбратьев из спецучреждения, думаю они не будут столь впечатлительны как те дуры.

Убедившись что доктор Энрике удовлетворенный её ответом отстал она вновь углубилась в чтение документов что держала в руках. Из них выходило что лучше всего себя проявляли люди с агрессивно-импуьсивными расстройствами. В отличие от тех же душегубов они гораздо лучше переносили аугментацию и реже сходили с ума от боли — доктор упорно отказывался от применения обезболивающего или наркоза объясняя это какими-то непонятными медицинскими терминами. Но судя по статистике результатов операций именно психи имели больший шанс перенести операцию, видимо из-за того что с ума им сойти не грозили — сложно потерять рассудок если его давно нет.

Кроме проблем с персоналом, перед ней также стояла проблема и со снабжением — хоть у неё на руках и были бумаги огромной силы, даже благодаря им не всегда удавалось раздобыть то что требуется. Вот и сейчас отдел снабжения составлял одну докладную записку за другой, что листы холоднокатаной стали заказанной неделю назад до сих пор не прибыли, а подрядчики сдвигают сроки объясня это, то забастовкой портовых грузчиков, то лесными пожарами в калифорнии, то автомобильными пробками в лос-анджелесе, так что у Ребекки возникало сильное желание отправить за материальным снабжением кого нибудь из “полуфабрикатов”. Подумав о них она оторвалась от бумаг и сделав несколько шагов заглянула в смотровое окошко на двери с горящим желтым фонарем.

В каюте как раз происходила очередная операция по повышению боевых качеств одного из рекрутированных. На привинченном к полу столу лежало распростертое тело. Все конечности рекрута были зафиксированы специальными зажимами и ремнями, но несмотря на это он всё равно отчаянно дергался пытаясь освободиться. Оно и неудивительно — любой приложит все силы, если ему, предварительно разрезав от горла до паха, будут подключать электроды к внутренним органам. Доктор Энрике считал что подавая электрические импульсы на соответствующие органы можно стимулировать их работу и сделать подопытного гораздо сильнее и быстрее, ну и заодно обеспечить его лояльность, потому что иначе с этим контингентом работать было практически невозможно. Подопытные не слушались никаких команд и в этом даже не помогали сержанты — набранные Ребеккой из гетто где она провела всё детство. Но после операции все становились послушными и исполнительными, конечно только те кто выживал и не сходил с ума от таких методов.

— Джон! Джон! — кричал мордатый сержант, тормоша рядового, — вставай, черти тебя дери! Скоро здесь будет жарко, мы отходим!

— Так точно сэр! — попытался бодро ответить рядовой, но вместо слов из его разбитых губ прозвучала какая-то каша, впрочем, сержант не обратил на это внимания, а в последний раз толкнув Джона быстро пополз в обратную сторону.

Джон с трудом собрав мозги в кучу отправился следом, возблагодарим господа, что сегодня сутра не поленился и привязал ремень своей верной М-16 запасными шнурками к поясу. Теперь во всей этой заварушке он не потерял её и винтовка волочилась за ним. Страшно представить что сделали бы с ним на базе вернись он без стрелкового оружия — вычли бы её стоимость из жалования, а то и лишили бы медицинской страховки. Прогнав страшные мысли из головы, он подтянул оружие к себе и перекинув ремень через плечо быстро пополз дальше.

Эти комми сражались точно звери — у них не было ни обеденных перерывов, ни послеобеденной сиесты, а самой их любимой и самой подлой тактикой было устраивать неожиданные рейды на территорию занятую силами альянса в три, а то и четыре часа ночи, тогда роту Джона подняли по тревоге и им приходилось трястись в грузовиках ежесекундно ожидая не раздастся ли из темноты пулемётная очередь, или не вынырнет откуда-нибудь танк. Как это был в шестой роте на расположение которой эти сумасшедшие устроили нападение силами одной единственной гусеничной машины, которая появилась из ниоткуда, да подавила кучу спящих солдат, обрушила столовую и зацепив за буксировочный крюк уволокла с собой машину радиотехнической разведки. Генерал Джонсон, говорят после этого случая так орал на совещании, что даже треснул один из экранов передающих его изображение в штаб сил альянса.

Наконец Джон нагнал Сержанта и они наконец добравшись до руин какого-то здания смогли наконец встать в полный рост только за тем чтобы тут же пригнуться и броситься бегом прочь. Отчего они бежали Рядовой не понимал, так как перед тем как его позицию накрыло залпом НУРсов от проклятого вертолёта комми их рота вполне успешно продвигалось вперёд — противостояли им нерегулярные части кровавого диктатора, а какой-то сброд из народного ополчения.

— Сэр? Почему мы отступаем, Сэр? — обратился он на бегу к сержанту.

— Мы не отступаем рядовой, а отходим на ранее подготовленные позиции, — не оборачиваясь к нему пробормотал мордатый, — к ополченцам подошло подкрепление из советских солдат и командование решило накыть этот район парочкой томагавков…

От услышанного Джон, подпрыгнул и припустил так что чуть не обогнал сержанта, повторяя раз за разом, — о чёрт! Черт! Черт, они решились на атом!

— Спокойно рядовой, ты ещё поживешь, — успокоил его сержант, услышав бормотание Джона, — ракеты будут с кассетной БЧ и нас не должно накрыть, — бодро сообщил он, едва слышно добавив в конце, — если только яйцеголовые умники из центра управления не налажают.

Их разговор прервал быстро нарастающий свист, закончившийся громким “Бум” от которого земля выскочила у них из-под ног и Джона в очередной за сегодня раз чувствительно приложило головой о кучу битого кирпича.

***

Петро Кузнецов осторожно тронул рычаги и пятидесяти тонная машина осторожно выглянула из-за остатков здания где пряталась до сих пор. От их взвода осталось только две машины — его и Мыколы остальные были подбиты бандитами. Несмотря на все достижения Союза в деле танкостроения, их рота день за днём несла потери в технике и солдатах из-за того что бунтовщиков снабжали противотанковыми гранатомётами просто в ужасающих количествах. Благо хоть они ими не умели толком пользоваться и раз за разом мазали, так же как и мазали несмотря на всю их хваленую электронику из стингеров по прикрывающих их роту отделению “крокодилов”. Правда сегодня прикрывающим их летунам не везло. С утра стоило им выдвинуться в квадрат они нарвались на засаду из настоящих солдат знающих за какой конец ЗРК надо держаться, так что один из вертушек была сбита практически сразу, а остальные расстреляв все боекомплекты по позициям противника ретировались на базу, а коробочки взвода в котором служил Петро двинули выручать лётчика.

Так как танков осталось всего два, а парни из мотострелков отстали, то приходилось быть очень осторожным, особенно в условиях городской застройки. Хорошо хоть все многочисленные города и сёла (а их тут было гораздо больше чем на родине Петро) были малоэтажными, два — реже три этажа вот и всё здание, но зато и деревни так же состояли из довольно красивых кирпичных домиков. Командир танка младший сержант Коля Кузнецов, имел привычку постоянно проговаривать вслух свои мысли. Вот и сейчас Петро краем уха слышал как командир по внутренней связи бормочет о том что ему крайне сильно не нравится окружающая обстановка. С этим механик-водитель был полностью согласен, дымящиеся руины мирного городка это совсем не то что представляешь себе при поступлении на службу. Хотя каждый из них, избравших военную профессию, готовился к тому что придёт время взять в руки оружие, и отправиться на фронт, всё равно каждому было не по себе. Особенно когда гибнут товарищи с которыми ты вчера перебрасываются шутками и ужинал в одной палатке.